Адская пасть - Джайлс Кристиан
— Чума? — размышляет вслух Фульшар.
Возможно, думает Галиен. Он недавно слышал о целых деревнях, выкошенных чумой. Деревнях мёртвых.
— Если там чума, я туда нахрен не пойду, — говорит Уильям Грей.
— Здесь нет никакой чумы, — отвечает священник. — Мы бы уже знали.
— Тогда почему такая тишина, святой отец? — спрашивает Эвелина, направляя копьё в ночное небо над постройками, до которых теперь подать рукой. — Ни дыма. Ни собак.
— И ни души, — добавляет Уильям Грей, хрипло откашливаясь и свесившись с седла, чтобы смачно сплюнуть. — Чертовщина какая-то.
— Ты дал слово кардиналу, Галиен, — говорит священник, глядя не на Галиена, а прямо перед собой, на деревню. — Ты согласился на условия.
Галиену не нужны напоминания.
— Найдём еретика, обсохнем и на рассвете уходим, — говорит он, будто само произнесение этих слов сделает их явью. Они подходят к первому строению — амбару с настежь открытыми дверями, которые медленно раскачиваются на ветру со стоном ржавых петель.
— Спешиваемся, — командует Галиен, отстёгивая щит от седла. Остальные следуют его примеру, разбирая щиты и мечи, булавы и топоры. Опускают забрала. Уильям Грей и Фульшар достают сухие тетивы из-под шлемов и натягивают луки. Затем, оставив Фульшара с лошадьми и окружив Мод и священника, они вступают в деревню и выходят на главную улицу, вглядываясь в дома и амбары, конюшни и мастерские по обеим сторонам. Дыхание Галиена гулко отдаётся в железном бацинете. Темнеющий мир снаружи сужен до узкой полоски в прорези для глаз.
Все молчат. Не из страха выдать своё присутствие, а потому что каждый напряжённо вслушивается, пытаясь уловить хоть какой-то звук сквозь шипение дождя и лязг доспехов. Сколько раз Галиен шёл навстречу смерти? Это всё, что он знает. И всё же в этой ночи есть что-то особенное. Он чувствует это нутром. Кожей. На языке.
С натянутой тетивой и стрелой наготове Уильям Грей пинком распахивает дверь. Оборачивается к Галиену, мотает головой. На противоположной стороне Можер обухом длинного топора бьёт в другую дверь, едва не срывая её с петель. Исчезает внутри, но вскоре появляется. Смотрит на Галиена. Качает головой. Идут дальше.
Хрюканье заставляет Галиена повернуться к загону. Мод уже у ограды, заглядывает внутрь. Галиен подходит и тоже смотрит. Три свиньи заживо пожирают четвёртую. Они рвут горячую, дымящуюся плоть, пока жертва смотрит на Галиена, и её маленький тёмный глаз блестит во мраке.
— Галиен. — Годфри указывает мечом на мастерскую колёсника. Прямо внутри что-то висит на балке, медленно покачиваясь. Не человек — собака, с вывалившимся между острых зубов языком в застывшем оскале.
— Какой ублюдок станет вешать собаку? — спрашивает Уильям Грей.
Но ответа нет, и они движутся дальше. С отработанной сноровкой проверяют одно помещение за другим, держа оружие наготове. Кузница коваля. Плотницкая. Дом сапожника. Дом кузнеца и пивоварня. Прикрывают друг друга. Ждут нападения, но находят лишь пустоту.
— Все смылись к чёртовой матери, — говорит Ивейн, озвучивая очевидное, белки его глаз поблёскивают в темноте.
— Галиен, — окликает священник, и Галиен оборачивается, следуя за его взглядом туда, где Мод стоит посреди грязной дороги, указывая на маленькую деревянную церковь на восточной окраине деревни.
Галиен приподнимает подбородок, глядя на молодую женщину: — Что такое?
Она не отвечает. Просто смотрит на церковь, чуть склонив голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, что слышит она одна. И от этого остальным не по себе.
— Пойдёшь со мной, святой отец, — говорит Галиен, затем делает знак Годфри и Можеру, которые встают справа и слева от него, и вместе они идут через грязный двор к маленькой церкви.
Вонь бьёт Галиену в нос, едва он переступает порог. Смрад крови и дерьма. В кромешной тьме он ничего не видит и потому поднимает забрало. Позади раздаётся скрежет кремня о сталь — священник высекает искру в трутницу. Через мгновение вспышка света озаряет тёмное нутро церкви. На стене рядом с Галиеном — распятый Христос, умирающий за грехи человеческие. Алые брызги от раны копьём и из пробитых ладоней. Ангелы, парящие в синих небесах. Лик Христа безмятежен и всеведущ, и Галиен вспоминает ту свинью в загоне, которую заживо пожирали, а она даже не сопротивлялась.
Священник водит свечой из стороны в сторону, бросая хрупкий свет во тьму, точно благословение. В крестильне — каменная купель. Перед ними ряды скамей, а впереди — кафедра из тёмного дуба. Галиен поворачивает голову вслед за светом свечи, пытаясь отделаться от ощущения, будто по загривку ползут мурашки. Церкви.
— Ad altar Dei, — хрипло произносит священник, идя по короткому проходу к святилищу и алтарю, пламя свечи трепещет на сквозняке. Мод следует за ним, Галиен — за ней, лязг его доспехов сам по себе кощунство в доме Божьем, хотя и ничто по сравнению с грехами того, кто их носит.
У алтаря в темноте кто-то стоит на коленях. В капюшоне, согнувшись, руки раскинуты в стороны и привязаны верёвками к кольям, вбитым в земляной пол. Точно молящийся некоему незримому владыке, жаждущему лишь боли. На самом алтаре — пара козлиных рогов, огромных, ребристых, закрученных спиралью, их широкие основания сырые, кровавые, с лохмотьями плоти.
— Пресвятая Дева, — выдыхает Годфри, когда священник проводит свечой над этим трупом, застывшим словно душа, навечно застрявшая в чистилище.
— Это он? — спрашивает Эвелина. Никто, похоже, не рвётся посмотреть поближе, так что Галиену приходится отложить щит, шагнуть вперёд и присесть перед фигурой. Он делает тяжёлый вдох, прекрасно понимая, что вонь крови и дерьма идёт от этого тела. Протягивает руку и откидывает капюшон.
Священник подносит свечу ближе.
—Твою-то мать! — Галиен смотрит вниз и видит, что стоит на коленях в луже крови и нечистот. Живот жертвы вспорот. Галиен хватает мертвеца за волосы, запрокидывая голову, пока священник подносит свечу ещё ближе, чтобы осветить лицо.
— Ну? — рычит Галиен.
— Не похож на описание того человека, — говорит священник. И тут глаза мертвеца распахиваются, и Галиен в ужасе отшатывается, гремя доспехами
