Чак Хоган - Штамм Закат

Когда Эф вслед за Фетом спрыгнул на рельсы, платфор­ма была пуста. Они направлялись в подземный тоннель, огибавший «Эпицентр», или «Ванну» — строительную пло­щадку в котловане на месте падения Башен-близнецов.

Еще недавно Эф и представить не мог, что он когда-либо снова окажется здесь. После всего, что они увидели и ис­пытали, Эф не способен был вообразить силу, достаточно действенную, чтобы заставить его вернуться в этот подзем­ный лабиринт — гнездовье Владыки.

Впрочем, для образования мозолей порой достаточно одного дня. И еще помогло виски. О да, виски весьма по­могло.

Он перешагнул через черные камни, лежавшие там же, где и раньше, — вдоль заброшенного пути. Крысы сюда не вернулись. Прошел мимо шланга компрессора, оставлен­ного кессонщиками, — они тоже исчезли без следа.

Фет нес в руке свое обычное оружие — стальной арматур­ный пруток. Несмотря на то, что можно было обзавестись более подходящими и эффективными средствами обороны и нападения, Эф и Фет тащили с собой ультрафиолетовые лампы, серебряные мечи и гвоздезабивной пистолет, заря­женный стержнями из чистого серебра. При этом Фет не расставался со своим крысиным прутком, хотя оба знали, что крыс здесь больше нет. Подземная крысиная вотчина была заражена — ее инфицировали вампиры.

Фету также нравился гвоздезабивной пистолет. Для пневматических инструментов такого рода требовались трубки и вода. Электрические пистолеты обладали малой ударной силой, а траектории выпускаемых из них гвоздей отличались непредсказуемостью. К тому же и те, и другие не были достаточно портативными. Пистолет Фета рабо­тал на пороховых зарядах — это было оружие из сетракя-новского арсенала диковин, как древних, так и современ­ных, — и пороха в нем было, как в добром старом дробови­ке. В магазине — пятьдесят серебряных гвоздей без шля­пок, подаются снизу, как в «узи». Свинцовые пули проделы­вают в вампирах дырки точно так же, как и в людях, но если твоя нервная система приказала долго жить, физиче­ская боль уже не представляет никакой проблемы, и по­крытые медной оболочкой пули сводятся к тупым ударным инструментам. У дробовика большая останавливающая сила, однако, стреляя из него, нужно попасть в шею, чтобы напрочь отделить голову от тела, иначе дробь тоже не убьет вампира. Серебро в виде четырехсантиметровых гвоздей без шляпок смертельно для вирусов. Свинцовые пули только лишь разъяряли вампиров, в то время как се­ребряные гвоздики наносили урон вроде как на генетиче­ском уровне. И не менее важно было то — во всяком случае, по мнению Эфа, — что серебро пугало их. Производило тот же психологический эффект, что и ультрафиолет в его чи­стом коротковолновом диапазоне UVC. Серебро и солнеч­ный свет были для вампиров все равно что арматурный пруток Фета — для крыс.

Василий Фет присоединился к ним, будучи представи­телем городской дератизационной службы, — он хотел по­нять, что гонит крыс на поверхность.

Василий уже несколько раз сталкивался с монстрами во время своих подземных вылазок, и набор его умений — Фет был прирожденным истребителем всяческих паразитов и обладал экспертным знанием в области того городского хозяйства, что лежит под самим городом, — идеально под­ходил для охоты на вампиров. Именно он первым привел сюда Эфа и Сетракяна, когда те пытались отыскать гнездо­вье Владыки.

В подземелье витал, не имея выхода наружу, запах смер­тоубийства. Жуткая смесь: гаревая вонь обугленной плоти вампиров и неотвязный аммиачный дух их экскрементов.

Эф немного поотстал, затем прибавил ходу и, посвечи­вая фонариком по стенам тоннеля, догнал Фета.

В уголке рта крысолова торчала незажженная «Торо» — разговаривая, он любил покусывать кончик сигары.

— Ты в порядке? — спросил Василий.

— В полном порядке, — сказал Эф. — Лучше и быть не может.

— Он просто растерян. Ах, дружище, я тоже был расте­рян в его возрасте, а моя мама не очень-то... Ну, в общем, сам понимаешь.

— Понимаю. Ему нужно время. А время — всего лишь одна из многих вещей, которые я сейчас как раз и не могу ему дать.

— Он хороший парнишка. Обычно я не люблю детей, но твой мне нравится.

Эф кивнул — он понимал, что Василию было не просто признаться в этом.

— Мне он тоже нравится.

— Меня беспокоит старик, — сказал Василий.

Эф осторожно переступил через наваленные камни.

— Все это отняло у него очень много сил.

— В физическом смысле — да, конечно. Но есть кое-что еще.

— Поражение.

— Именно. Да. Столько лет гонялся за этими тварями, подобрался так близко — и все для того, чтобы увидеть, как Владыка выстоял и уцелел после лучшего удара, какой толь­ко мог нанести старик. Но и это не все. Есть вещи, которые он нам не говорит. Или пока еще не сказал. Уверяю тебя.

Эф вспомнил, как царь-вампир торжествующим жестом сбросил плащ, вспомнил, как его лилейно-белая плоть обу­глилась в свете ясного дня, как он с дьявольским вызовом возопил на солнце, а затем пробежал по парапету крыши, спрыгнул на леса и исчез.

— Старик думал, что солнечный свет убьет Владыку. Фет пожевал кончик сигары.

— Во всяком случае, солнце обожгло эту Тварь. Кто зна­ет, как долго она способна выносить облучение. А ты еще и поранил ее. Серебром.

Эфу повезло, хотя успех был не окончательный, а всего лишь половинчатый: нанеся удар, Гудуэдер глубоко рассек мечом спину Владыки, а когда рана попала под прямой сол­нечный свет, ее бока сошлись и мгновенно сплавились, об­разовав черный рубец.

— Если эту Тварь можно ранить, — продолжил Фет, — то, полагаю, уничтожить ее тоже можно. Правильно?

— Разве раненое животное не становится более опас­ным? — спросил Эф.

— Животными, как и людьми, движут боль и страх. Но возьмем эту Тварь. Боль и страх — ее привычная среда оби­тания. Никакие дополнительные мотивы ей не нужны.

— Один все-таки нужен. Стереть нас с лица земли.

— Я долго думал об этом. Зачем Владыке стремиться к тому, чтобы стереть с лица земли все человечество? Ну, то есть, мы же его пища. Мы его завтраки, обеды и ужины. Как только он превратит всех в вампиров, его пищевой запас — ку-ку. Если убьешь всех цыплят, яиц больше не будет.

Доводы Фета, его крысоловская логика произвели на Эфа впечатление.

— Он должен поддерживать баланс, правильно? Превра­тив в вампиров слишком много людей, ты создаешь чрез­мерный спрос на обеды из человечинки.

— Блядская экономика на крови!

— Если, конечно, у него не заготовлена для нас другая участь. Я только и надеюсь, что у старика есть какие-то от­веты. Если же нет...

— Тогда их нет ни у кого.

Они вышли к тусклой развилке тоннелей. Эф поднял повыше свою лампу черного света — ее лучи тут же выяви­ли хаотичные пятна вампирских отходов: следы их мочи и экскрементов. Этот биологический материал люминес-цировал под воздействием низкочастотного ультрафиоле­та. Кричащие цвета, которые так хорошо запомнились Эфу, исчезли. Пятна потускнели. Это означало, что послед­нее время вампиры сюда больше не наведывались. Воз­можно, причиной тому была их несомненная телепатия: вампиров явно отпугнула смерть сотен их со-тварей, уби­енных Эфом, Фетом и Сетракяном.

Фет поковырял своим стальным прутком в куче брошен­ных мобильников, возвышавшейся здесь как маленькая надгробная пирамида. Бессмысленный памятник тщете человеческой — словно бы вампиры высосали из людей жизнь, и все, что осталось от смертных, — это их устрой­ства связи.

— Я тут размышлял кое над чем, — тихо сказал Фет. — Кое над чем из того, что сказал старик. Он говорил о мифах разных культур и эпох, которые обнаруживают схожесть базисных людских страхов. Об универсальных символах.

— Об архетипах.

— Именно это слово он и произнес. Старик рассуждал об ужасах, свойственных всем племенам во всех странах. О страхах, которые глубоко коренятся в людях по всему белу свету. О страхах перед болезнями, чумой, войной, ал­чностью. По мнению старика, тут штука вот в чем. А что если все эти вещи не просто предрассудки? Что если они прямо взаимоотносятся друг с другом? Не отдельные стра­хи, связанные между собой через коллективное бессозна­тельное, а что-то, что имеет реальные корни в нашем про­шлом? Другими словами, что если это не общие мифы, а общие истины?

Эф подумал, что здесь, в подбрюшье осажденного горо­да, ему будет непросто переварить эту теорию.

— Ты хочешь сказать, что, по его словам, мы будто бы всегда знали...

— Да. И всегда боялись этого. Страшная, грозная реаль­ность — реальность клана вампиров, которые живут за счет человеческой крови и поражены болезнью, овладе­вающей человеческими телами, — существовала издревле, и люди об этом знали. Но когда вампиры ушли в подполье или, как бы это сказать, отступили в тень, правду заболта­ли, и она превратилась в миф. Факт стал вымыслом. Но колодец страха уходит так глубоко, пронзая слои всех на­родов и всех культур, что просто взять и исчезнуть он не мог никак.