Юлия Аксенова - Повелитель ветра

– Ясик, у тебя с сердцем что-то? – забеспокоилась сестра.

– Нет-нет, – брат помотал головой, – с сердцем все в полном порядке!

Сделав все, что было в ее силах, для реанимации близких людей, Настя побежала за помощью. Из яхт-клуба выскочили двое крепких молодых людей и девушка. Молодые люди бодро унесли в лодочный ангар, служивший им по совместительству офисом, Матвеева, сжавшего зубы, чтобы не вскрикивать на каждом отдающемся в спине шагу своих спасителей. А девушки под обе руки отбуксировали Ярослава, двигавшегося своим ходом, но на подкашивавшихся, ватных ногах.

– Картина маслом: «Армия Наполеона отступает по Смоленской дороге», – громко прокомментировала Анастасия.

Ярослав и Григорий разом громогласно захохотали, только Ярослава ржание взбодрило, а Матвеев вскрикнул и застонал.

– Настя, – попросил он сдавленным голосом, – не смеши меня больше! Смех лечит не в моем случае. «Армия Наполеона»! – И он снова сдавленно прыснул.

В ангаре у распахнутых настежь ворот было несколько прохладнее, чем на солнцепеке. Еще лучше было бы в лесной тени, но там почва неровная. Анастасия продолжила хлопотать вокруг обоих. Нужно было как можно скорее окончательно привести в чувство Ярослава, который обещал сразу после этого заняться дяди-Гришиной спиной.

На мокром песке четко отпечатались маленькие босые ноги. И ни единого человека поблизости. Следы Анастасии. Здесь волна не набегала на берег, а шла вкось – вот их и не размыло за столько времени. Марина обернулась, ничего не увидела, кроме молодой зелени ивняка, махнула рукой и зашагала вдоль цепочки следов.

Совершенно пустой пляж очень узкой полоской – из-за высоко стоявшей воды – тянулся далеко вперед и заканчивался небольшим мысом. На мысу высился серый ангар, перекрывая вид на следующую бухту. Ближе к мысу полоса пляжа несколько расширилась. Следы Анастасии потерялись в сухом песке. У Марины в который раз за этот день заколотилось сердце. Стоит ей обойти ангар – и она нос к носу столкнется с Ярославом Полевым. Что сказать? Как объяснить, зачем притащилась в эту даль, непрошеная, незваная?! Может, он рассердится, может, решит, что девочка у него на крючке, может, он скрывает какую-то тайну. А не специально ли он подослал Анастасию?..

Невзрачные мужские шлепки, забытые кем-то на песке. Вдруг его?! Марина, не в силах сделать дальше ни шагу, изящно опустилась на горячий песок рядом с ними. Надо подумать, надо как-то подготовиться к встрече. Хотя бы успокоить бешеное сердцебиение! Чему учила Троицкая? Марина села по-турецки и принялась за дыхательную гимнастику: короткий вдох – длинный выдох – в ступни, в ладони, в золотую линию позвоночного столба. Полегчало. Она встала на четвереньки и, изогнув спину, как кошка, которая разминается после сладкого сна, медленно вытянулась на животе.

Тончайшие серебристые нити, подобно паутинкам, летели по воздуху. Марина не почувствовала, как нити спланировали на ее спину, сплелись с длинными локонами рыжих волос.

Настя выскочила из ангара за очередной порцией воды и увидела новую знакомую. Первая ее мысль была панической: «Неужели и эту придется реанимировать?!» Однако Марина Ковалева оказалась живой-здоровой. Она с закрытыми глазами лежала на спине, раскинув руки, и напевала, кажется, из «Неприкасаемых»:

Прилети ко мне стрелой, восхитительной стрелой в сердце, в сердце.Я читаю твой шифр, скрытый в словах, на бледном бумажном листе.Я закрываю глаза и чувствую ветер, забытый тобой на песке.

При встрече с Мариной Ярослав подозрительно скоро сделался из бледно-зеленого ярко-розовым.

– Ярослав, Ксения меня хватится. Я должна вернуться. Что ей говорить? – с сомнением спросила Марина, как только немножко разобралась в обстановке. – Звать ее сюда?

– Ну что вы, Марина, – медленно произнес Ярослав, глядя расфокусированным взором в направлении шоссе, моста, дальнего берега за мостом, – она не хватится. Мы же умерли, – добавил он совсем тихо.

– Вы шутите, Ярослав, но я вполне серьезна. Что я должна сказать Ксении, когда увижу ее? «Беги скорей туда, там твой Матвеев еле дышит – бери его тепленького!»?

Ярослав спокойно качнул головой:

– Григория не стало. Не стало меня. Нас не существует в мире, где живет Ксения. Она не может знать, где мы, а если и узнает – не придет.

Вновь глядя в сторону дальнего мыса, он покачал головой и прошептал:

– Второй царственный венец на одном пляже! Чудеса продолжаются!

– Что? – переспросила Марина.

– Так…

Он поднял руку ладонью вперед, прошептал:

– Возьму еще раз грех на душу!

Но тут же опустил руку и прошептал еще тише:

– Нет, хватит грешить! Она и так не вернется…

Ксения Царева беседовала с новым знакомым – человеком интересным и контактным. А невольно нет-нет, да и поглядывала в сторону едва видимых у самого дальнего мыса, зрительно перерезанных автодорожным мостом мачт. И гадала, удастся ли ей когда-нибудь изгнать не только из сердца, но также из мыслей человека, который звал ее звонким, детским именем Ксенька, держал в объятиях с такой нежностью, а смотрел с таким недоверием – своего Повелителя ветра.

– Вряд ли, – прошептала она, когда новый знакомый отошел к своей машине – вытащить из холодильника под сиденьем еще по бутерброду с семгой и новый пакет сока, – чудес-то не бывает…

За окном размеренно, уютно шумел дождь, оккупировавший Москву, по всем признакам, надолго. После изнурительной жары влага и мягкая прохлада казались благом и роскошным подарком природы.

Вера сидела с телефонной трубкой в руках и решала, что скажет, когда, наконец, наберет номер. Надо позвонить кому-нибудь из девчонок и сообщить, хочет ли она июньской встречи. Она осталась последняя, она – долгожительница в этой компании, ей надо меньше всех, а хочется больше других. Но компании осталось существовать совсем недолго. Еще немного – и будет поздно просить девчонок «ворожить» для Веры.

Вчера позвонил Ярослав, предложил встретиться, очень серьезно уточнил: «просто поговорить». Верин вздох в сторону от телефонной трубки прошелестел, как крылья наклонившейся из-за спины старости. Но она согласилась.

Среди дня в тихом, уютном ресторанчике было пусто. Они устроились одни за лучшим двухместным столиком у окна. Продолжили и завершили начатую еще в машине болтовню о приятных пустяках: выставка в Пушкинском, как относиться к интерпретациям Вертинского разными современными исполнителями, новые веяния в лечении межпозвонковой грыжи…

– Вер, я хотел обсудить с тобой одну тему, но она может быть неприятна тебе. Тогда оставим, хорошо? Ты все равно узнаешь. Лучше – от меня.