Юлия Аксенова - Повелитель ветра

Ни одного дедушки или бабушки у них с Ярославом на тот момент уже не оставалось в живых. Жить было негде и не на что. Настю ждал детский дом. Ярослав уговорил друзей отца – дядю Колю и его жену тетю Варю – взять опеку над сестрой. Те отвечали, что они рады бы взять детей к себе, но ведь совсем скоро умрут, не успеют поставить на ноги, да и дома у них теперь нет. Брат клялся, что сам обеспечит сестре и уход, и воспитание. Настя считала, что заботы о ней не позволили ему получить высшего образования: времени и сил не оставалось регулярно учиться.

Анастасия не знала, когда Ясик сделал это сам, но ее он погнал на генетическую экспертизу, когда ей исполнилось шестнадцать лет и она стала влюбляться. Он регулярно заставлял ее проходить полную диспансеризацию и считал необходимой генетическую экспертизу, потому что они все-таки успели, уезжая, схватить дозу, хоть и небольшую. Анастасию генетики отпустили с миром. Поэтому она вышла замуж за молодого человека, который еще при знакомстве заявил, что мечтает поднять рождаемость в стране. Что же сказали врачи ее брату? Об этом Настя «забыла» упомянуть.

– А у брата есть дети? – поинтересовалась Марина.

– Нет. Его, по-моему, никогда не увлекала идея продолжения рода Полевых, – ответила Анастасия уклончиво.

Услышав про «род Полевых», Марина не знала, как скрыть нахлынувшую бурю чувств. Вот это совпадение! Анастасия – сестра того самого Ярослава! Если только коварная «избирательность внимания» не распоясалась окончательно и не шутит с нею совсем уж вычурных шуток!

– Настя, а почему ты его называешь Ясиком? Это ведь уменьшительное от другого имени, какого-то польского…

Анастасия пожала плечами:

– Я сама придумала. С детства. Так нежнее как-то, мягче. Я сколько помню, его даже Славиком не звали: дядя Коля к нему всегда обращался «Ярослав» и приятели тоже. Его уважали, позже стали побаиваться. А мне его так жалко было, невозможно!

– Жалко?

– Он такой мрачный ходил, озабоченный. Если улыбнулся – уже событие, хоть раз в сутки рассмеялся – просто праздник, я потом весь остаток дня ходила счастливая, особенно когда сама сумею его рассмешить. Но успешнее дяди Гриши, нашего соседа по даче, его никто не веселил…

– Он злился часто?

– Совсем нет. Ругался часто, громко, но беззлобно, даже маленькая я не боялась. Просто… Все понимали, что ему тяжело, и я понимала. Поэтому – Ясик.

Подруга ушла так далеко, что Ксения едва различала ее смутный силуэт на песке среди множества белых, жадных до раннего солнца тел. Странно: Марина, вопреки обыкновению собирать вокруг себя поклонников, разговорилась с какой-то молодой женщиной.

Ксения не скучала в одиночестве. Некое странное чувство, для которого она не могла подобрать точных слов, томило ее. Тут слились воедино и покой, и ощущение свободы, и печаль. Как будто бы она птицей парила над изнывающими от зноя полями, ни разу не шевельнув крыльями, и издавала тонкий, бесконечный, пронзительный крик. Не было привычной боли, горечи, слез. Не было радости и веселья. Был зной, золотое солнце, слепящая поверхность воды, теплый ветер. Простор, пустота, свобода.

Ветер стих. В неподвижном воздухе плавал запах черемухи и сирени. По склону среди молодой травы куда-то, не торопясь, элегантной походкой шла кошка. В деревне неподалеку полная женщина в ярко-красной майке с надписью на груди и спине «Just for fun!» медленно, основательно развешивала постельное белье. На крыше дома застыли в причудливых позах трое плотников. Один распластался по рубероиду, будто скалолаз, который, цепляясь только пальцами рук и ног, покоряет самые неприступные каменные стены. Другой сидел на коньке. Третий на коньке же стоял, согнувшись пополам. Тянулись мгновения – все трое оставались абсолютно неподвижными. С течением времени жутковатая догадка начала проникать в сознание. Люди на крыше – живы ли они? Может, всех троих постигла внезапная смерть и стремительно окоченевшие тела остались на месте лишь потому, что прилипли к расплавленному покрытию крыши? В следующее мгновение фигура одного из работников пошевелилась, другой изменил позу – и сразу стало ясно, что они измеряют при помощи рулетки какие-то им одним понятные и интересные параметры.

Рассеянно созерцая лежбище у моста, Ксения заметила: удивительно, совсем необычно ведут себя отдыхающие! Будто на пляже объявили тихий час: где-то звучала музыка, но далеко и нежно; едва слышно ворковали родители со своими детьми; мужчины резались в карты с сосредоточенным ожесточением на лицах и в полном молчании, будто сидели в казино и на кону стояли тысячи, сотни тысяч; рыбаки недвижимо застыли над колеблемыми зыбкой волной поплавками. Только плеск воды и заливистый смех детей, этот плеск производивших, могли нарушить покой, но и эти звуки сносило в сторону ветром, гасил песок.

Ксения опустила глаза и стала внимательно наблюдать собственные шаги. Вот ступня погружается в горячий песок, он сочится сквозь пальцы, вот отставшая нога медленно поднимается, прочерчивая дорожку в песке, подтягивается к передовой, нежно поглаживает ту, вырываясь вперед, и завершает долгое движение, также погружаясь в песок, принимая на себя тяжесть тела, выпуская в свободный полет свою вечную спутницу…

Чья-то тень, выросшая прямо перед Ксенией, загородила ее от палящих лучей. Только на груди осталось лежащее уголком солнечное пятно. Она медлила поднимать глаза, медленно выходила из одиночества.

– Вы не заблудились? У вас такой потерянный вид!

Не лицо, не фигуру, не даже тембр голоса – первое, что она заметила в мужчине, стоявшем прямо перед ней, был клинообразный лучик, лежавший на левой стороне его обнаженной груди, которая опасно покраснела от передозировки весеннего солнца. Откуда такой странный лучик падает одновременно на обоих?

Ксения растерянно оглянулась. Мужчина приветливо и интеллигентно улыбался. Ксения впервые в жизни не смогла улыбнуться в ответ.

– Вы умеете водить парусную лодку? – спросила с непонятно к кому обращенной злостью. Может, к самой себе.

– Нет. А надо? Наверное, я смогу научиться…

Он удивленно пожал плечами и, прищурившись, посмотрел на дальний мыс за мостом, где едва угадывались голые мачты нескольких суденышек. Ксения только сейчас их увидела. Она вздрогнула, вгляделась, потом энергично покачала головой:

– Не обязательно.

– Марина, у тебя нет часов? Конечно нет! Сколько ж мы проболтали? – спохватилась Настя. – Брат, наверное, уже заждался. Еще приедет за мной на машине – доставлять обратно с понтом под зонтом!

– Так позвони ему!.. Ах да… Городская привычка! – Марина прекрасно видела, что мобильника у новой знакомой при себе нет. – Тогда иди.