Генри Олди - Вампиры. Путь проклятых

— Что ты сказал?

Иду навстречу, касаюсь сверкающей брони.

— Я вампир. Мне сказал один друг о тебе. Ты одинок, как и я. Мы могли бы стать друзьями.

Дракон долго смотрит мне в лицо.

— Ты понимаешь, что я такое? — медленно и печально. Я киваю.

— Ты дракон.

— Я смерть.

— Я дьявол.

Он улыбается.

— Как вижу, мы оба в достаточной степени претенциозны.

Я тоже улыбаюсь.

— Как же долго я ждал…

Потом вихрь, тепло, жар, странное чувство в груди, словно у меня появилось сердце, но у меня нет сердца… Потом огонь, пещера. Теплая кровь антилопы. Вулкан долго молчит, наблюдая за пламенем.

— Кто сказал тебе обо мне, Аорт?

— Я встретил в этих горах орла…

Он вздрагивает.

— Ты тоже?…

Я молчу, понимаю. Мы одновременно произносим:

— Надо узнать его имя.

И смотрим друг на друга. Вулкан подбрасывает полено в костер.

— Завтра я улетаю на поиски последнего бессмертного нашего мира.

Я слушаю симфонию Тьмы.

— Кто он?

Дракон тоже ее слушает.

— На краю света некто сказал мне о Великом Змее, владыке океанов. Он знает ответы на все вопросы.

— Даже на наш?

Вулкан не отвечает. Следующим вечером я просыпаюсь первым. Стою у края пещеры, и внезапно меня пронзает такая тоска, что холод космоса кажется мне жаром Солнца. Я чувствую холодные льдинки, ползущие по лицу. Они падают на камни, разбиваясь на мириады звенящих слезинок. Подходит Вулкан, и мы долго смотрим, как Солнце опускается за горы. Как Тьма возрождается. Я слышу могучую увертюру к наступающей ночи. Я чувствую восторг. Я был неправ, говоря что повелеваю Тьмой. О нет…

— Мы принадлежим Ночи. — тихо произносит дракон. И я понимаю, сколь близок он мне, раз понял.

— Я принадлежу Тьме, я принадлежу ветру, я принадлежу звездам.

Он словно заклинание повторяет мои слова. Но нет, не мои…

— Я принадлежу Тьме, я принадлежу огню, я принадлежу небу. Я дитя всех стихий.

Он прав. Он могущественней меня.

— Вулкан, мы летим сейчас.

Дракон медленно поднимает глаза.

— Аорт, я должен сказать тебе еще кое-что.

И он говорит. Я молча внимаю пению сфер, которые некогда считал подвластными себе.

— Вулкан, я все равно полечу. Смерть мы знаем в совершенстве. Дадим ей шанс узнать нас.

Он повторяет мне последние слова того голоса.

— Я не отступлю.

И мы вонзаемся в ночь, подобно клинкам из черной стали. Я никогда не летал. Это оказалось очень приятно.

— Ты холодный как Ночь, Аорт. — говорит мне дракон, набирая скорость.

— Ты горячий как Солнце, Вулкан. — отвечаю ему я.

Пение звезд поглощает нас, мы вливаемся в Симфонию Тьмы, мы растворяемся в ней, становясь двумя нотами в бесконечном концерте. Мне не хочется возвращатся.

Я неподвижно парю. Я с огромной скоростью не двигаюсь. Я молча кричу. Я смотрю на звезды, закрыв глаза. Я сплю, размышляя.

Сегодня я впервые остался на поверхности, когда взошло Солнце. Я едва не ослеп, столь невероятное сияние заполнило океан, когда моя чешуя засверкала в лучах светила. Мне пришлось нырнуть на несколько метров. Я слышу симфонию Тьмы, купаясь в сиянии.

— Ты впервые увидел Солнце? — знакомый дельфин описывает вокруг меня фигуры, радостно треща на своем языке. Я улыбаюсь ему.

— Да. Я никогда не предполагал, сколь оно прекрасно.

— Тогда почему бы тебе не сменить образ жизни? — дельфинов уже много, они играют в светлой воде, наполненной моим сиянием.

— Я… Я никогда не думал об этом.

Он весело смеется.

— Никогда не поздно начать жить!

Внезапно все дельфины замирают. Мой знакомый молча слушает давно замеченный мною тихий стук, и сурово добавляет:

— И неизвестно, в какой момент за тобой придет смерть.

Я ощущаю тревогу. В музыку света вливается странная, неживая нота, словно Древнейший лично явился посмотреть на наш праздник. Я размышляю, не связана ли тревога моих друзей с маленьким кораблем людей, плывущим в нашу сторону.

— Великий, тебе лучше нырнуть поглубже. — предупреждает молодой дельфин, тревожно выпрыгивая из воды.

— Что происходит?

— Люди плывут на охоту.

Я начинаю понимать.

— Они охотятся на вас?

— Они охотятся на всех.

Симфония океана внезапно становится резкой, неприятной для слуха. Тревога моя растет, я приближаюсь к дельфинам.

— Могу я вам помочь?

Знакомый дельфин резко отвечает:

— Нет. Прошу, ныряй. Это опасно.

Я смотрю на корабль. Он намного меньше моей головы. Плыву навстречу. Дельфин бросается наперерез.

— Великий, не на…!

Я слышу неприятный звук, и я в крови. Вокруг меня кровь, вопли, боль и смерть. Я вижу, как умирает дельфин. Я так и не узнал его имени. Во мне подымается непривычное чувство, я никогда не испытывал его раньше. Я первый раз в жизни хочу убить.

Корабль с треском разваливается на части, когда я раскусываю его корпус. По голове больно ударяют маленькие предметы, я впервые вижу свою кровь. Она золотая. Крови очень много, мешает видеть.

Куски металла тонут, отравляя сверкающие волны неприятным запахом смерти. Много людей барахтается в воде, они продолжают бросать в меня маленькие предметы. Я ищу своего дельфина.

Его поддерживают два товарища, он истекает кровью. Я тоже, но он умирает. Мы смотрим друг на друга. Он намного меньше моего глаза.

— Я пытался… — голос едва понятен. Я хочу найти способ спасти его, но не могу. Замечаю, как остальные дельфины начинают спасать людей. Вода вокруг меня становится более соленой, чем обычно. Никакой музыки не слышно.

— Ты пытался…?

— … обьяснить… когда ты… убиваешь добычу… она не умирает… она продолжает жить в тебе… ведь смерть, несущая жизнь… не полная смерть… так было всегда… это не зло!

Я не понимаю, почему вода такая соленая. Она почти перестала быть прозрачной, она наполнена золотой жидкостью, и эта жидкость очень соленая. Но не кровь. Я странно чувствую себя. Дельфин умер. Его товарищи спасают тех, кто его убил.

Медленно плыву прочь. Вспоминаю слова Древнейшего, о том что я бог. Мне становится очень плохо, но сравнивать не с чем. Сегодня я потерял друга. Я парил рядом с ним, и не мог спасти.

Теперь я совсем одинок. У меня больше нет друзей. Впервые я понимаю, что чувствуют друзья моих жертв. Они так же смотрят на смерть друзей, не в силах спасти их. Отнынея никогда не смогу убить никого. Кроме себя. Музыки моря не слышно.

Думаю над этим вопросом. Друзей у меня больше нет. Никто не испытает горя, наблюдая мою смерть. Но многие испытают радость. Ведь я не смогу больше убивать тех, у кого есть друзья. Решение принято.