Генри Олди - Вампиры. Путь проклятых

Ветры в ночном небе уступали ему дорогу, звезды провожали своего повелителя восхищенным звоном. Отблески луны на крыльях пели об их мощи, воздух возносился ввысь, согретый яростным пламенем глаз. Дракон повелевал небом.

Впереди вставали грозные кряжи скал, словно бросавшие вызов неистовству сына неба. Они не знали что их владыка, ветер — всего лишь раб для дракона. Он смеялся над наивностью гор, проносясь над ними лунной молнией, вспарывая вечный покой древних ущелий горячей энергией молодой крови. Дракон был молод, хотя и не знал этого.

Перед ним встал во весь рост властелин гор — самая высокая скала в мире, могучий пик, покрытый снегом. Смерчи завывали вокруг его отвесных склонов, ни одна птица никогда не осмеливалась бросить вызов непобедимому воину. Дракон рассмеялся.

— Я повелитель неба!

Он взмыл над тучами, расколов величие гор своей энергией, одержав абсолютную победу над противником — он не мог иначе! — и впервые за много дней полета замер, распластав бриллиантовые крылья горизонтально.

На небольшом плато, под самыми тучами, ютился небольшой домик, в окнах которого тускло горел свет. От дверей к подножию спускалась оледеневшая лестница, а рядом с домом примостился маленький сарай. Дракон ощутил запах добычи, он был голоден.

Снег с шипением испустил дух, коснувшись разгоряченной чешуи. Моментально сложив крылья, их обладатель грациозным движением оказался возле домика. Ему пришлось склонить голову, чтобы взглянуть в окно.

Там пылал камин, в глиняном горшке варилась еда. У стола из грубых необструганных досок стоял простой деревянный стул, и на нем сидел старик. Дракон с любопытством оглядел дом человека — ему редко доводилось встречать их раньше.

Старик был одет в длинное серое одеяние, на левом плече застегнутое грубой булавкой. На голове совершенно не было волос, но с подбородка до пояса спускалась белая как снег борода. Узкие глаза были закрыты, старик смотрел в камин, но видел ли он огонь — дракон не знал.

Могучий владыка небес повернулся к сараю. Оттуда слышались панические крики животных, чуявших свою смерть. Дракон ощутил радость предвкушения.

— Не надо. Я накормлю тебя.

Рубиновый пламень глаз вырвал из тьмы маленькую фигурку, отважно смотревшую прямо на дракона. Старик не боялся его. Дракона это так заинтересовало, что он решил обождать с охотой.

— Что можешь ты предложить мне, человек? — спросил он, стараясь умерить голос, дабы не лишить смертного слуха.

— Нечто лучшее, чем убийство. Входи.

Дракону было интересно. Он протиснулся в дом, заняв почти половину всего помещения. Свернувшись возле огня, он посмотрел на вновь занявшего свое место старика.

— Меня зовут Вулкан. — несмотря на старания, стены дрожали от мощи его голоса. Старик улыбнулся.

— Меня зовут Лунг Цзы, что значит «учитель-дракон».

Вулкан растянул губы в улыбке.

— Ты не дракон, человек.

— Мы те, кем являемся в душе. Тело значит очень немногое.

— И что же в тебе от меня?

— Способность видеть мир с высоты.

Дракон улыбнулся шире.

— Ты не видишь отсюда мир, человек. Тучи закрывают тебе обзор, ты не властен взлететь над ними, ощутив гармонию неба и земли всей душой.

— Тело мое невластно, ты прав. Дух мой давно летает над миром.

— Что ты подразумеваешь, говоря «дух»?

— Дар мысленного познания реальности. Люди зовут меня философом.

— И что видит твой дух?

— Тьму.

Вулкан рассмеялся и дом едва не рухнул от его смеха.

— Для этого не надо быть философом.

— Да, Тьму видит любой. Но многие ли видят способ победить тьму?

Дракон серьезно посмотрел в глаза старику.

— А зачем, человек?

Лунг задумался. Тем временем Вулкан поудобнее устроился у камина, положив огромную голову на свои руки. Пылающие глаза сверкали на серебрянной чешуе, как капли крови на луне.

— Очень хороший вопрос, дракон. — признал наконец старик. Вулкан не ответил, и Лунг продолжил.

— Скажи мне, в чем основное отличие тьмы от света?

— Я отвечу тебе цитатой одного великого дракона, человек. Я не знаю, откуда помню эти слова — ведь кроме меня драконов нет. Но я уверен, это сказал дракон. Слушай.

Вулкан закрыл глаза, и в доме сразу стало темней.

— «Тьма милосердна. Когда ты во тьме — ты волен представлять себя в винограднике грез. Свет может показать камеру палача».

Лунг Цзы откинулся на стуле, с удивлением посмотрев на дракона.

— Интересная цитата.

— Разве он ошибался?

— С одной стороны — нет. Но подумай, ведь в данном случае милосердие выступает в качестве самообмана.

Теперь задумался Вулкан.

— Тем не менее я считаю, что если ты не в силах изменить свою судьбу — о ней лучше не знать.

Старик кивнул.

— Умное решение. Но разве ты, дракон, способен смириться с судьбой?

Вулкан встрепенулся.

— Я повелитель своей судьбы, а не слуга!

— Тогда ответь, почему ты мечешся по миру в поисках ответов на вопросы?

Дракон промолчал. Лунг улыбнулся.

— Не потому ли, что ты чувствуешь неудовлетворенность своей судьбой одинокого дракона?

Вулкан поднял взгляд горящих глаз на старика.

— Возможно, ты прав. Но это не зависит от меня. Чтобы определять свою судьбу не требуется всемогущества. Достаточно лишь не отступать, когда есть шанс схватить удачу за рога. Тогда ты сможешь сказать себе — «я сделал все, что мог». И даже проиграв, ты победитель.

Старик сцепил руки на груди, глубоко задумавшись. Вулкан глядел в огонь. Очень долго никто не прерывал тишину, и только потрескивали дрова в камине.

— Когда я смотрю в огонь… — и Лунг Цзы поднял голову — … я часто думаю, почему он готов пожрать все на свете. Он живет только убивая, он поглощает материю, превращая ее в энергию. Огонь — хищник от рождения до смерти. Он воплощенная смерть, он — реакция разрушения. Огонь не может создать ничего, кроме тепла. И ценой этому теплу служит неизмеримо более сложная и превосходящая его материя, дерево. Живая материя. Плоть.

Старик молчал.

— Тогда я сравниваю себя с огнем. Мы братья. Мы хищники, мы несем смерть. Мы поглощаем жизнь, питая себя смертью других. Мы оба пылаем энергией, в основе которой лежит разрушение. Мы оба не в силах обуздать свою ярость, и разбушевавшись, способны уничтожить весь мир. Как он несет тепло, единственную пользу для других — так и я несу красоту, но красота эта питает себя смертью. — Вулкан сурово вздохнул. — Вот та судьба, человек, которую я не в силах превозмочь.

Человек помолчал.

— Ты очень умен, Вулкан. Но ты ошибаешся. Да, огонь — суть разрушения. Да, он живет убивая. И в этом вы похожи. Но ты неправ, говоря о невозможности огня творить. Смотри!