Александр Черниговский - Еретик. Войны мертвых

‑ Главная площадь кишит тварями, ‑ сказал он, когда отряд подошел к подножию Храма.

Плотная толпа мертвецов окружала его кольцом гнили, застыв, словно памятники великому упадку некогда благословенных богами мест. Они устремили глаза к вершине пирамиды. Снопы искр и молний вырывались из нее, зелеными змеями впиваясь в серые облака.

‑ Здесь так просто не пройти, ‑ сказал чародей, потирая виски. От напряжения его голова раскалывалась не хуже, чем с похмелья Крепыша Барри. ‑ Аннукар, есть идеи?

Вампир влетел черным туманом в разбитое стекло. На его лице стояло такое недовольство, будто ему предложили съесть корзину лимонов за одну колбу крови. Неравный обмен.

‑ Других входов в Храм нет, ‑ сказал он, ‑ придется прорываться с боем.

‑ Но ведь это не выход, ‑ сказала Кларисса. На ее мече засохла вонючая жижа, раздражая обоняние и нервируя соратников. Но если так рассудить, Некрополь, огромный могильник по природе своей, исходил миазмами смерти ничуть не хуже испачканного оружия и брони наемников. ‑ Фабиан, всегда есть другой вход, ты сам все время это твердишь!

‑ Да ну их к черту! ‑ проскрипел Барри. ‑ Пустите меня, я им всем бошки порасшибаю! Заодно и пробежите.

‑ Не спеши в страну Вечной охоты, друг, ‑ сказал Корвус, ‑ духи не любят спешки.

За гладкой, отполированной до блеска стеной шла мрачная процессия. Мертвецы ходили по кругу, словно вели дозор вокруг своего святилища. Одни стражники сменяли других и продолжали пялиться на искрящуюся пирамиду.

‑ Погодите, есть одна идея! ‑ приглушенно воскликнул Мани, сунув руку под плащ. В его ладони были зажаты две жестяные колбы со взрывчаткой. ‑ Берег на крайний случай. Если разбросать их в разные стороны, они сбегутся на грохот, как мотыльки на огонь. Они ведь достаточно тупы для этого, Фабиан?

‑ Остается надеяться, ‑ сказал волшебник, взяв у него взрывчатку. ‑ Надо подняться как можно выше и закинуть ее в разные концы города. Аннукар, сможешь?

Вампир недовольно ухмыльнулся. Быть ходячей бомбой ‑ незавидная участь. В последнее время у рабовладельцев появилась прелестная привычка: если дела шли достаточно плохо, они бросали свои корабли, нацепив на «груз» перевезя с шипящими склянками. Аннукар прекрасно представлял себе, что с ним случится, если он сделает что‑то не так. Тьма не спасет его от вспышки пламени, и никто не сможет сшить его по кускам. Не всякому некроманту такая работа по силам.

‑ Что с ним происходит? ‑ спросила Кларисса, дотронувшись до неподвижного тела Бральди. Он был холоден, как лед, лишь вяло трепещущая нить крови, тянувшаяся от его ладони к загадочной книге, говорила о том, что пока ему ничего не грозит.

‑ Книга проверяет его, ‑ сказал Ангус. ‑ Если все пойдет как надо, скоро в нем начнет просыпаться сила.

‑ И что будет, когда она проснется? ‑ Башет недоверчиво посмотрел на Барона.

‑ Зависит от него, ‑ ответил вампир. ‑ Что угодно, от спячки до безумия. По крайней мере, я так думаю. Черный совет не разбрасывается своими секретами, что бы там ни говорили всякие обкурившиеся кровососы.

‑ Барона не проверяют, ‑ сказала Эльза. Кларисса недоуменно посмотрела на нее. ‑ Он вспоминает прошлое. Не в крови его сила.

‑ Ох, не у добру это, ‑ вздохнул Башет. ‑ Что ж, может, присядем пока? Что‑то есть захотелось, аж зубы сводит.

Вечная стража разбежалась, едва грохот взрыва разнесся по широтам Некрополя. Отряд сломя голову побежал по огромной лестнице в портал Храма. Статуи сфинксов и древних богов безучастно смотрели на них, не приглашая и не прогоняя гостей. Если им суждено было войти в эти чертоги, значит, так тому и быть.

Аннукар сорвался с высоты, подлетев к своим друзьям. Сапоги звонко стучали по гладкому полу Храма, непроглядная темень застилала глаза. И когда путники миновали главную арку, за их спинами рухнула черная стена, отрезав их от армии мертвецов. Но никто не был этому рад. Слишком мрачные тайны хранились в стенах этого здания, неизвестность и мрак давили сильнее, чем все орды ходячих мертвецов снаружи.

‑ И что дальше, колдун? ‑ спросил Крепыш Барри, опустив кувалду на засыпанный пылью пол. Его грудь бешено вздымалась от непривычной для бойца пробежки. Без «эликсира» Крепыш таял на глазах.

Не дожидаясь ответа Фабиана, стены храма озарил яркий голубой свет. Он полоснул беспощадным лезвием по глазам путников и через несколько мгновений притих, сделав картину более ясной.

В монолитном камне сияли изображения былых времен. Никто не мог расшифровать эти иероглифы, даже Фабиан смотрел на них с неподдельным удивлением. Он что‑то бормотал про себя, проводя пальцами по гладкой стене.

‑ Ну что там, колдун? ‑ нетерпеливо прорычал Барри.

‑ Ничего неожиданного, ‑ ответил Фабиан. ‑ Всякий, кто войдет в эти святые чертоги, познает кару стальных демонов. Лишь наследник Первого Бога воссядет на трон своего отца и познает тайны жизни и смерти.

‑ Ты уверен? ‑ спросил Аннукар.

‑ Насколько позволяют мне знания.

‑ Тут, случаем, не сказано, сколько поворотов налево до ближайшего златохранилища? ‑ усмехнулся Мани. Никто не оценил его шутки. ‑ Что? Мы же должны знать, куда идти дальше!

‑ Все коридоры храмов Шанура ведут в центральный зал. Если только этого места не коснулись веяния общей архитектуры.

‑ Какие веяния? ‑ Барри непонимающе поднял массивные брови. Раздался гром, и до обоняния отряда донеслись ужасающие миазмы. ‑ Простите, ребята, с солонины и беготни меня всегда так крючит.

‑ Черт, нашел время портки пачкать, жирдяй! ‑ рявкнул Мани, зажимая нос. ‑ Фабиан, веди уже куда‑нибудь! Подыхать так с музыкой, а не газами этого толстозадого ублюдка!

‑ Ты кого ублюдком назвал, вошь нечесаная? ‑ зарычал здоровяк.

‑ Успокойтесь, друзья, ‑ невозмутимо произнес Корвус, опираясь на залитое гнилостной жижей копье. ‑ У нас еще будет время умереть в ближайшем кабаке. А сейчас ‑ соберитесь. Веди нас, чародей.

Фабиан молча кивнул и пошел куда‑то в темноту. Отряд двинулся за ним. Стоило им пройти дальше, узоры на стенах гасли, открывая взору путников новые сюжеты и повороты. Волшебник не отрываясь следил за плывущими вслед надписями, следуя своему, одному ему понятному маршруту.

Много раз по пути им встречались огромные металлические фигуры, словно вросшие в ниши между окончаниями настенных сюжетов.