Лорел Гамильтон - Пляска смерти

— Да.

— Я и так твоя лупа, — сказала я. — И еще я Больверк. Ничего для тебя и меня не изменилось бы, стань я настоящей волчицей. Ты бы только усердней стал бы искать среди людей Истинную Подругу.

Он посмотрел на меня:

— Ты мне даже иллюзию оставить не хочешь?

Я попыталась сесть, и Мике пришлось мне помочь. Все тело окостенело, болела каждая жилка.

— Какую иллюзию, Ричард?

— Что мы могли бы быть вместе, парой, хотя бы с волками.

— А как бы шла моя жизнь вне полнолуний?

— А разве плохо было бы быть только со мной, без других?

Я посмотрела ему в лицо… может, я устала, физически, умственно, эмоционально… после всего, что было ночью, все утро, он думал только о себе, своих проблемах, своих страданиях.

— Ричард, все на свете вертится вокруг твоих переживаний? Это все, о чем ты можешь думать?

— Ответь, Анита, ответь. Так ли было бы плохо быть со мной вместе, парой? Ты да я, и никого больше? Так ли плохо?

Я еще раз попыталась уйти от ответа.

— Ричард, зачем тебе знать ответ?

Я оперлась на Мику, он меня поддерживал.

— Mon ami, — сказал Жан-Клод, — оставь тему.

Он снова покачал головой.

— Нет, давайте до конца. Я думал раньше, что если бы он, — Ричард указал на Жан-Клода, — не помешал бы, мы были бы парой и были бы счастливы. Но я вижу тебя с ним, — он показал на Мику, — и с ним, — на Натэниела, — и мне нужно знать. Нужно. Скажи мне правду. Я не разорву триумвират. Я не убегу. Но скажи правду, чтобы я знал, на каком я свете. Чтобы знал, насколько усердно мне искать Истинную Подругу. Скажи правду, и я, быть может, смогу жить дальше. Сейчас я знаю, что не могу стоять и смотреть, как ты выберешь еще одного любовника. Вот этого — не смогу.

Ричард присел на смятый, грязный край кровати. Лицо у него было похоронное.

— Если бы ты стала волчицей по-настоящему, и тебе пришлось бы жить со мной, оставить Мику и Натэниела, было бы это плохо?

У меня заболело горло — но не от того, что мои звери натворили. Его просто перехватило спазмом, глаза жгло. Почему это от Ричарда мне всегда хочется плакать?

— Не вынуждай меня, — шепнула я.

— Скажи, Анита. Скажи.

Мне пришлось сделать два глотательных движения, и слезы полились у меня по лицу, когда я сказала:

— Да, это было бы плохо.

— Почему? Почему было бы плохо, чтобы мы жили вдвоем, растили нашего ребенка? Если он мой, я хочу присутствовать в его жизни.

Вот оно. Он вспомнил ребенка — и сразу слезы сменились злостью, которая у меня и так достаточно близко.

— Ты не видишь меня, Ричард. Видишь какой-то идеал меня, а это не я. И никогда вообще я не была.

— То есть как — не вижу тебя? Вот ты, здесь сидишь.

— И что ты видишь, Ричард, скажи мне?

— Я вижу тебя.

— Я сижу голая на кровати, меня держит голый мужчина, и еще двое голых мужчин в этой комнате — мои любовники. Ты только что сказал, что не можешь смотреть, как я возьму очередного любовника, а сам знаешь, что мне нужно искать нового pomme de sang, чтобы питать ardeur.

— Я думал, ты не собираешься искать его всерьез, только делаешь вид.

Вот этого перед всеми говорить не надо было.

— Мне кажется, Ричард, что у меня сейчас уже нет выбора.

— В следующий раз, как придет волчица, просто не противься ей, и ты сможешь быть моей лупой. Мы будем вместе, потому что ты ни с кем больше быть не сможешь.

Ну все, вот оно. Я сказала правду.

— Я не хочу быть только с тобой, Ричард. Не хочу терять ни Мику, ни Натэниела, ни Жан-Клода.

— То есть если бы я сказал «выбирай», то потерял бы тебя.

Я подумала: «Ты давно уже меня потерял, Ричард». А вслух сказала:

— Я не могу быть только с одним мужчиной, Ричард, и ты это знаешь.

— И даже если ardeur остынет, ты не выберешь кого-то одного из нас?

Мы глядели друг на друга, и так тяжел был его взгляд, так тяжел… Он по-своему был упрям не меньше меня, и сейчас был момент, когда это взаимное упрямство могло бы нас погубить.

— Нет, Ричард, вряд ли выберу.

Он сделал глубокий, невероятно глубокий вдох — и выдохнул очень медленно. Потом кивнул, будто сам себе, и сказал, на меня не глядя:

— Вот что мне нужно было услышать. Не в эти выходные — я буду занят, но в следующие, если по-прежнему захочешь, можешь пойти со мной в церковь.

Не зная, что сказать, я ответила:

— Ладно.

— А потом семейный обед, как всегда, — добавил он и пошел к двери. Там он остановился, обернулся, держа руку на дверной ручке. — И я найду кого-нибудь, кто хочет той же жизни, что и я.

— Надеюсь, что найдешь, — прошептала я.

— Я тебя люблю, — сказал он.

— И я тебя люблю, — ответила я совершенно искренне.

— Я тебя ненавижу, Анита, — сказал он, почти не изменив интонацию.

— И я тебя ненавижу, Ричард, — ответила я совершенно искренне.

Глава двадцать четвертая

Новая грязь — новая ванна. Из-за бурного превращения Хэвена не только у меня были сгустки на волосах и еще много где. Прибудь на место команда судебных медиков, Бог один знает, что бы они решили.

Со мной в ванну пошли Мика и Жан-Клод. Натэниел повел Хэвена в кормильную — там держали живность, то есть я так думаю, что живность. Честно говоря, «кормления» я никогда не видела, но Натэниел и Джейсон мне говорили, что еда там не запрещенная, значит — животные. Среди оборотней есть такие, которые мне очень и очень нравятся, но смотреть, как они едят, мне не хотелось никогда. Некоторые зрительные образы мне просто не нужны.

Октавий и Пирс хотели вернуться к себе, но Клодия их остановила и спросила, где охрана, что стояла у них на дверях.

— Они пытались помешать нам с Хэвеном выйти из комнаты, — ответил Пирс.

— Это их работа, — сказала Клодия.

— Значит, не слишком они для нее годятся.

— Вы их убили?

Он опустил глаза, потом поднял.

— Когда мы ушли, они еще дышали.

Клодия послала Лизандро и Клея посмотреть, Грэхема оставила при себе, а Октавию и Пирсу велела остаться в ожидании известий. Оба крысолюда оказались живы, но были ранены, причем серьезно.

Из-за проблем, которые у нас возникли с мастерами Кейп-Кода и Чикаго, охрана была усилена, и в зале гробов оказались дополнительные охранники, что было удачно: Менг Дье расколола свой гроб, когда получила силу, которую набрали все наши от нашего секса с Огюстином. Менг Дье, получившая дополнительную силу. Не слишком хорошая новость.

Сейчас дополнительные охранники пригодились: Клодия приставила четверых к Октавию и Пирсу. Лизандро она поставила над ними старшим и дала приказ снестись с Фредо, который отвечал за зал гробов. Сама Клодия осталась с нами и Клея оставила при себе. Двое из них стояли у двери со стороны спальни, пока мы мылись. Клодия и Клей тоже перемазались, но им пришлось ждать своей очереди.