Лорел Гамильтон - Пляска смерти

Жан-Клод подтянул меня к себе через теплую воду, я положила голову ему на плечо:

— Неужто мы это сделали?

— Не совсем, ma petite, — выдохнул он мне в волосы.

Мика подвинулся к нам, стоя на коленях. Волосы прилипли к голове, казались прямыми и черными. Шартрезовые глаза выделялись на смуглом лице еще сильнее, когда волосы не отвлекали от них. Придвинулся он так близко, что прядь его волос задела мои, и иллюзия черноты исчезла, потому что его волосы даже мокрые не были так темны, как у меня или Жан-Клода. Невероятно густой цвет, темно-коричневый, но не черный.

— Да, не совсем, — шепнула я прямо в щеку Мики.

Мика меня поцеловал, потом оперся спиной на ванну, чтобы нас видеть.

— Ладно, отмылись, теперь подумаем: почему мы не могли разбудить тебя и Жан-Клода?

— Я думала, Жан-Клод все это время не спал.

— Только не в начале; он тогда отрубился так же, как и ты.

— А откуда ты знаешь, что он просто не был мертв для мира, как обычно?

— Он дышал.

Жан-Клод рядом со мной шевельнулся, будто был удивлен.

— Дышал… интересно, — сказал он, тщательно контролируя голос.

— А не должен был дышать? — спросила я.

— Нет.

Я обернулась у него в руках, чтобы заглянуть в лицо. И на нем ничего не отражалось. Красивое и непроницаемое, как портрет, будто вместо лица с дыханием и движением это был застывший снимок — одиночный миг прекрасного лица. Когда Жан-Клод старается скрыть как можно больше, он бывает таким.

— И почему то, что ты дышал, удивляет больше, чем то, что ты не умер на рассвете? — спросила я.

— Я еще и сны видел, — сказал он.

Я наморщила лоб:

— Но ведь ты спал. Когда спишь — видишь сны.

— Я снов не видел почти шестьсот лет.

— И что тебе снилось? — спросил Мика.

— Очень практичный вопрос, mon chat.

Я посмотрела на одного, на другого:

— Я чего-то не поняла?

Жан-Клод посмотрел на меня:

— Что снилось тебе, ma petite? Кто тебе снился?

Так же дружелюбно и мелодично звучал его голос.

— Ты спрашиваешь так, будто знаешь.

— Ты сама должна сказать, ma petite.

— Мать Всей Тьмы, — ответила я, понизив голос, будто от произнесения этого имени в ванной стало темнее.

— Марми Нуар, — кивнул он.

— Да, — сказала я, пытаясь прочесть что-то за этой вежливой внешностью, и не смогла. — Тебе она тоже снилась?

— Oui.

— Вам обоим снилась глава совета вампиров?

— Она куда больше, чем только глава совета, — сказал Жан-Клод. — Она — создатель нашей цивилизации. Наши законы — это ее законы. Говорят, что она была первым вампиром и что она действительно мать нас всех.

Я прижалась к нему теснее, и он прижал меня рукой, как под крыло взял, так что я обняла его за талию. И почему-то даже это было недостаточно близко, когда разговор шел о Матери Всей Тьмы.

— И что конкретно тебе снилось? — спросил Мика.

— Она пыталась ради меня прикинуться человеком, но Бог свидетель, это плохо у нее получалось.

— Я видел, как она склонилась над тобой, ma petite. Видел, как она стала уводить тебя от меня. И я не мог до тебя дотянуться, темнота держала меня, а она склонялась над тобой. — Он вздрогнул и сильнее прижал меня к себе. — Я не мог до тебя дотянуться, а ее голос издевался надо мной за мою беспечность. — Жан-Клод поцеловал меня в макушку. — Но еще она говорила, что если бы я поставил тебе четвертую метку, она бы тебя убила, потому что, раз она не может тобой управлять, тебя следовало бы уничтожить.

Мика придвинулся к нам, приткнулся ко мне, зажав между нами руку Жан-Клода, и свою руку положил ему на плечи. Сам он стоял на коленях возле меня, потому что их головы сошлись над моей, и у него хватало на это роста.

— Но ты проснулся раньше Аниты, — заметил Мика. — Почему?

— Я подумал, что, если смогу прервать сон, это освободит ma petite. Это не получилось, но я сумел разорвать хватку Марми Нуар на моих мыслях. И это само по себе удивительно.

— Удивительно — это очень слабо сказано, — согласилась я. — Как ты смог вырваться?

— А как ты?

— Я вызвала единственного из живущих во мне зверей не из семейства кошачьих. Ей подчиняются только кошки. И я видела ее в той комнате, где лежит ее истинное тело. Оно дернулось, когда мой волк его укусил — я думаю, по-настоящему.

Они стиснули меня сильнее, будто что-то в моих словах их напугало. Понятно, что такое могло напугать, но…

— Ребята, я чего-то не секу? Вдруг вы оба испугались сильнее.

— Способность посылать духовного зверя через сон и ранить кого-то другого среди нас редка, ma petite.

— Среди вампиров, ты хочешь сказать?

— Oui.

— Среди нас тоже, — начал Мика, — но…

И он резко замолчал.

— Но что? — спросила я.

Не получив ответа, я отодвинулась от них, чтобы заглянуть в лицо Мики. Жан-Клод, когда хотел, мог скрыть что угодно, но у Мики это получалось хуже. Если как следует всмотреться, что-то заметить можно было.

Он опустил глаза, как будто понял, что я делаю.

— Так, Мика, в чем дело?

— Химера умел вторгаться во сны.

— И кому-то наносить раны при этом?

— Нет… — Мика задумался. — Когда захватил мой тогдашний пард, еще не мог. Но за те годы, что мы были вместе, сила его выросла — может быть, научился? Спроси у захваченных им доминантов — тех, кто выжил. Спроси, умел ли он их ранить во сне.

— Для ликантропа это очень редкая способность — умение вторгаться в чужие сны, подобно вампиру.

— Химера сам был редкого сорта, — сказала я, вспоминая, как он был страшен. Он мертв, я его убила, но мало что я видала на свете такого страшного, как он.

Мика посмотрел на меня, и на лице его было такое страдание, будто собственные мысли казались ему чудовищными.

— Что такое? — спросила я.

— Месяц назад мы узнали, что ты — носитель львиной ликантропии. Очевидно, ты заразилась во время битвы с Химерой.

Я кивнула:

— Да, он был в виде человеко-льва, когда нанес мне рану.

Мика облизнул губы, будто они хоть как-то могли пересохнуть в горячей, влажной атмосфере ванной.

— Что, если ты взяла от него не только львиную ликантропию?

Я нахмурилась:

— Не совсем понимаю.

— Он хочет сказать вот что, ma petite: что, если ты не просто ликантропию приобрела, а именно ту, которая была у Химеры? Он не был оборотнем-львом, он был оборотнем-универсалом. С полдюжины разных типов ликантропии, так?

Мика кивнул:

— Леопард, лев, волк, анаконда, медведь, а потом он захватил предводителя кобр. Думаю, если бы он дожил до следующего полнолуния, был бы еще и коброй.