Гапарон Гарсаров - Ламбрант-Некромант

— С-с-су-к-ка…

— Ты, кстати, ещё можешь потренироваться в сделках с рогатыми. Мне вот надо бы знать, что такого интересного ты мог ему сообщить в обмен на столь гуманное окончание встречи.

— Раз-вяж-жи, — попросил курильщик, и люциферит поспешил освободить его от креста.

Мужик закашлял, сплюнул кровь, лёжа в пыли. Но Павлов не был намерен дожидаться, пока тот почувствует себя лучше.

— Так что там с Падериным, — напомнил он, заглянув тому в разбитое лицо. — Он оказался не по зубам таким деловым личностям?

— Это всё ба-бён-ка его, — прошипел бандит сквозь неровное дыхание.

— О, да вас уделала какая-то студенточка! — ещё больше повеселел Ламбрант.

— Не, у неё мо-щи Реа-зар-ха, — возмущённо отозвался мужик.

Люциферита такая информация заставила забыть о смехе. Он вскочил и внимательнее осмотрел округу. Ни души, лишь деревья на пригорке плавно покачивались от осеннего ветра да пыльная «шестёрка» с кусками человеческой плоти на земле с правой стороны.

— Давно они ушли? — уточнил Павлов.

— Не знаю, вы-ру-би-ло ме-ня ос-но-ва-тель-но, — промолвил главарь поверженной банды. — Слышь, до-ве-зи до боль-нич-ки, я те-бе ада-мо-ву го-ло-ву от-дам…

— Увы, новые сделки меня уже не интересуют, — огорошил его Ламбрант, отходя к «Жигулям». — Тем более адамову голову я и так сейчас заберу, она тебе всё равно уже не понадобится.

— Ты же обе-щал!.. — попытался закричать курильщик, но подавился собственной кровью.

— Я ж тебе сказал, с рогатыми надо быть на чеку, — отозвался Павлов. — Своё обязательство я выполнил, ты ведь не привязан к кресту.

Ламбрант махнул рукой Андрею, наблюдавшему за всем происходящим из машины в компании с икающим Нетленкиным.

— Рыков, кусай! — отдал люциферит команду своему питомцу, и оскаленный люпастор, вывалившись из иномарки, ринулся к шокированному курильщику.

Глава 12

По лабиринту ужаса

Белла Денисовна Кислицына считала себя профессионалом с большой буквы. Поэтому своё время ценила выше денег. К своим 44 годам она считалась успешным адвокатом, востребованным специалистом по финансовым преступлениям. Её нанимали состоятельные клиенты, причём от некоторых она даже могла отказываться. Коллеги Беллы не понимали, почему она, такая прагматичная дама, готова в ущерб своему бизнесу отвлекаться на преподавание, которое не оплачивалось столь щедро, как услуги по её уголовным делам. На что Кислицына всегда строила томную гримасу и принималась рассуждать о прекрасном — об образовании, о науке и важности работы с молодёжью. Тем более ей, потерявшей ребёнка, преподавание должно было компенсировать общение. Но Белла Денисовна лукавила, ведь работать в университет она устроилась по совсем другой причине.

Вот и сегодня на корпоративе в адвокатской конторе Кислицына вдохновенно объясняла свою выдуманную философию о значимости работы со студентами. Убелённый сединами дядька из соседней юридической фирмы увлечённо слушал женщину и даже во многом соглашался с такой её ответственной позицией. Да и под конец вечера уже сам подумывал устроиться куда-нибудь преподавать чуть ли не бесплатно, лишь бы привнести в общество высокое и прекрасное — знания. Впрочем, все изрядно выпили французского сухого вина, так что болтать можно было уже о чём угодно, даже о спасении мира от мрака невежества.

Но едва на часах пробило десять вечера, Кислицына засобиралась домой. И увещевания пьяных коллег не убедили её остаться ещё на полчасика для рассуждений о современной науке и молодёжи. Дело в том, что каждый вечер преуспевающая адвокатесса занималась одним и тем же — общалась с покойным ребёнком. Ровно в полночь, невзирая на погоду и обстоятельства, она подходила к камину в своём большом доме, брала красивую бронзовую урну для праха, усаживалась за круглый светлый стол и рассказывала всё, чего удалось сделать за прожитый день. Почему именно в полночь? Белла Денисовна поймала как-то себя на мысли, что именно в этот временной промежуток душа дочери начинала ей отвечать и даже давать советы. Но ни с кем этот пикантный нюанс женщина не обсуждала. Тем в более в своём нелёгком деле она старалась быть одинокой, да и никаких сочувствующих поблизости видеть не хотела. Разве что совсем грязную работу поручала проверенной компании уголовников.

Вот и в эту ночь Кислицына планировала повторить ритуал, причём хотела пожаловаться на своих бездарных коллег и сообщить подробности вчерашнего погрома в университете. Только она никак не ожидала, что за ней будут следить двое её студентов. Хотя Белла Денисовна знала, что такая тайная деятельность рано или поздно вынудит врагов предпринять ответные действия. Но сегодня то ли хорошее вино, то ли замечательная погода, то ли впечатления от новостей расслабили адвокатессу, и она вышла встречать такси прямо на дорогу.

Машина ещё не подъехала, поэтому женщина закурила тонкую сигарету и восторженно взглянула на звёзды. Осенью они всегда по-особенному ярко горели, а воздух казался чище и свежее. Оттого и не заметила, как к ней подкатил тёмный «Бьюик», а из его окошка выглянула красноволосая Евгения.

— Здравствуйте, Белла Денисовна! — хриплым голосом воскликнула девушка. — Я Ваша студентка со второго курса…

— Да, здрасьте, — отозвалась дама, надеясь, что не придётся долго общаться с этой худой уродиной.

— Давайте мы Вас подвезём, что Вы будете тут стоять, — предложила Дольсон, спешно вышла из иномарки и даже открыла заднюю дверцу, приглашая её внутрь.

— Нет-нет, спасибо, я жду своего водителя, — сдержанно улыбнулась Кислицына и вновь затянулась табачным дымом.

— Но я настаиваю, Белла Денисовна, — не отставала художница, указывая на салон иномарки. — На улице холодновато, а Вы легко одеты. Женщинам вредно мёрзнуть, Вы же сами нам говорили на прошлой лекции, рассказывая про ту клиентку, которую похитители держали в сыром подвале.

— Дорогая, я благодарна, что Вы по-юридически настойчивы, — более звучным голосом заговорила адвокатесса. — Но подвозить меня никуда не надо, у меня, может, встреча сегодня важная. А Вам с Вашим молодым человеком приятного вечера!..

Едва услышав это, Аделард вышел из автомобиля и присоединился к подруге, словно преграждая преподавательнице путь к отступлению. Она недоумённо уставилась на них и поняла, что, действительно, убежать ей, если что, не получится.

— Что происходит вообще? — возмутилась Кислицына. — Вы кто такие?

— А ты, сучара, не узнала?! — рявкнул Борисов и приблизился к женщине с довольном грозным видом. — Ну да, меня ведь теперь трудно опознать, учитывая, как долго издевались твои ублюдки над моим телом.