Гапарон Гарсаров - Ламбрант-Некромант

— Ай, молодца! — весело воскликнул курильщик, обменявшись с хозяином топора рукопожатием. — Чисто сработано!

— Этот рогатый не обманул, наш мальчонка-то живёхонек, — подметил тот, держась за спинки передних кресел, когда машина резко поворачивала на перекрёстке.

— Ты ещё рано радуешься, — отозвался парнишка с пистолетом. — Бесы на память хреноваты. А этот нас даже не узнал.

— Я устрою ему столько боли, — пообещал главарь, достав новую сигарету, — что он мне все свои прошлые жизни вспомнит!..

Аделард пришёл в себя уже связанным. Он лежал в пыли возле рокочущей «шестёрки» и не мог пошевелиться. Его руки сдавливала тугая верёвка, которую соединили с копытами. Он почувствовал себя жертвенным бараном, которого вот-вот зарежут. Только ножей в руках троицы бес не обнаружил — всё тот же знакомый набор: сигарета, топор и пистолет. Курильщик шлёпнул Борисова ногой и улыбнулся.

— Приветствую тебя, бессмертный горец, — сказал он тем же глумливым голосом, что в ночь убийства. — Ты же узнал меня?

— По глазочку видно, что узнал, — засмеялся желтоглазый владелец топора. — Значит, не всё так плохо с его рогатой башкой.

— А штанишки с него сними, — попросил писклявым голоском парнишка с пистолетом. — Мне любопытно, удачно ли я сделал ему обрезание!

Бес повернул голову к машине и заметил под её днищем что-то чёрное.

— Ну как я тебе сейчас сниму-то вот? — возмутился главарь. — Сам и расстёгивай ему ширинку, если очень хочется.

— Хочется! — настаивал его подельник и передал оружие тому, что с топором. — Мне вообще давно не даёт покоя, как у всей этой нечисти с половой системой. Если прижечь, например, член, будет так же больно или ни хрена не почувствует?

— Мне б твои заботы, — усмехнулся курильщик, наблюдая, как он стягивает со связанного джинсы.

Аделард присмотрелся к странному предмету под «шестёркой» и к своему удивлению опознал в нём окровавленный череп. Как он здесь оказался? Неужели он ехал вместе с ними от Жениного дома?.. Не успел Борисов обдумать эту версию, как послышался рёв мотора. На пустырь к бандитам пожаловал старенький чёрный «Бьюик». Бес со спущенными джинсами приподнял голову и увидел там красноволосую сокурсницу в компании с двумя скелетами. Но, видимо, последних троица бандюг заметить была не в состоянии.

— Это ещё что за узник Освенцима? — недоумённо уставился на девицу хозяин топора.

— По ходу, узница, — заключил главарь, глядя, как та выскакивает из своей широкой иномарки.

— Что вы задумали?! — грозно спросила Дольсон, надвигаясь на троицу. — Это мой друг, я не дам его обидеть!

— Ах, что вы, сударыня, его вообще никто не обижает, — расплылся в наигранной улыбке курильщик, а сам прошептал товарищу с пистолетом — Пристрели её.

Едва художница дошла до «Жигулей», как воздух сотряс выстрел. Она дёрнулась и рухнула на землю. Троица звонко рассмеялась, наивно думая, что на этом их неприятности закончились. Если бы они могли видеть, как двое скелетов окружили стрелка, то его откушенные уши не стали бы для них неожиданностью.

От внезапности владелец пистолета выстрелил ещё несколько раз, вот только ни в кого не попал. Скелет, что пониже, свалил его с ног и принялся грызть лицо. Другой же схватил за горло мужика с топором. Правда, тот не растерялся и расшиб инфернальное создание один ударом оружия. Кости посыпались на землю, подняв пыль. Но вряд ли бандиты видели это зрелище, беспомощно пытаясь спасти своего изрядно раненного коллегу.

— Не вертись! — прокричал мужик и занёс топор над дерущимся со скелетом другом.

Чавкающий звук сообщил Аделарду, что спасти стрелка не удалось. Когда он повернулся на бок, то увидел, как топор торчит из груди обезображенного парнишки. Без ушей, носа, с ободранными губами сейчас он выглядел весьма жутко. Но особенно забавно смотрелся хозяин топора, который, очевидно, не думал, что его попытка помочь закончится убийством собственного же товарища.

Тем временем Женя поднялась с земли и вытащила из рукава хламиды флейту. Странно, но в месте, куда попала пуля, не оказалось ни одной капли крови. Лишь едва различимая дырочка в серой ткани.

Художница пригубила флейту, и округу сотряс ужасный звук. Аделарду он напомнил скрежет металла, который режут фрезерной пилой, вперемешку с человеческим криком. Но когда эта какофония прекратилась, бес понял, что это орёт хозяин топора. Низкорослый скелет и его недавно рассыпавшийся напарник растаскивали бандита по частям прямо на глазах изумлённого курильщика. Женя со зловредной гримасой наблюдала за этим процессом и, как показалось Борисову, испытывала наслаждение. Впрочем, через минуту всё прекратилось, а перед связанным Аделардом стоял свежий скелет, блестя окровавленными костями на полуденном солнце.

— Нет, не убивай его! — воскликнул неофит, едва сокурсница повернулась к главарю этой банды. — Мне нужно узнать, кто он…

Какое-то мгновение казалось, что девушка не слышит его просьб. Но её рука с флейтой опустилась, вызвав удивление даже у курильщика.

— Он твой, — прохрипела Женя, опёршись о багажник «шестёрки».

Один из скелетов оттащил пленника от машины. Другой вытащил из убитого стрелка топор и перерубил им верёвку, стягивавшую Аделарда. Избавившись от узлов, он вскочил на затёкшие копыта, застегнул джинсы и обнаружил поблизости сгоревшую Елмонскую церковь. Ведь это же он вчера вместе с гвардейцами и Эдмонтом решил уничтожить храм, чтобы никто не мог вернуться в прежнее хранилище мощей Святого Реазарха. Но бандиты зачем-то привезли свою несостоявшуюся жертву именно сюда.

— Ну и? — напомнил о себе главарь, бросив бычок на землю.

Ближайший к нему скелет наклонился и подобрал выкуренную сигарету, словно трофей. А затем взял и затолкал её в рот мужика, отчего тот чуть не задохнулся. Странно, но Аделард подумал именно о том, что он бы хотел заставить этого убийцу жрать собственные бычки, причём не потушенными. Его тут же обуял гнев, и бес налетел на курильщика, как коршун на цыплёнка. Он врезал ему по челюсти, опрокинул на пыльную землю, несколько раз пнул по рёбрам и потащил прямо за ногу к развалинам сгоревшей церкви.

Женя с ухмылкой понаблюдала за поведением сокурсника и последовала за ним. Скелеты же делили между собой куски плоти, недавно принадлежащей мужику с топором.

От православного храма остались только кирпичи, окаймлявшие подвал, и огромный крест, который ещё вчера Аделард сдёрнул в порыве злости с алтаря. Теперь же к этому распятию он бросил избитого курильщика. Тот беспомощно махал руками, сплёвывал кровь и пыль. Хотелось затоптать его копытами до смерти, но бес сдержался от такой привлекательной идеи.