Виталий Вавикин - Дети ночных цветов. Том 2

– Нужно будет заехать завтра к Палермо и поблагодарить повара, – сказала Нэтти. Коулд встретился с ней взглядом, пытаясь понять, шутит она или нет. – Я серьезно.

– Ладно, – он смущенно пожал плечами, нахмурился, но возражать не стал.

«Он считает, что я спятила!» – отметила Нэтти, но заострить внимание на этой мысли не смогла. Сейчас самым главным казалось другое – вернуться домой и попытаться еще раз зарисовать цветочную пустоту. Но картина не получалась.

Нэтти потратила несколько часов на бесплодные попытки, но и близко не подошла к тому, что хотела запечатлеть на холсте. Желание казалось таким простым, а цель такой досягаемой, что Нэтти расплакалась, не понимая, почему не может добиться этого. Слезы хлынули из глаз и текли, не останавливаясь, пока она не уснула. Дверь, которую Нэтти увидела во сне, показалась ей до боли знакомой. Где-то она уже видела ее.

– Бадди! Бадди Хоскинс! – радостно выкрикнула Нэтти, когда проснулась. – Это дверь в его номер! – сомнений не было. Нэтти вспомнила, как заходила с Палермо в номер, где жил Бадди, вспомнила сладкий цветочный запах. – Цветочная пустота! – прошептала она, чувствуя, что просто обязана еще раз побывать в этой комнате.

«А если с Бадди что-то случится? Если кто-то причинит ему вред, заставит оставить отель?» – сердце замерло. Страх, что вместе с Бадди уйдет и запах, заполнил сознание.

«Мне нужно побывать там еще раз», – решила Нэтти и спешно начала одеваться. Но за одним разом последовал второй, третий, четвертый…

Каждый день Нэтти заезжала на завтрак и ужин в кафе Палермо. Иногда она подолгу стояла во дворе отеля и смотрела на дверь в номер Бадди. Ничего другого ей не хотелось. Это и было ее вдохновение, которое заставляло возвращаться домой и рисовать, рисовать, рисовать… Черный фон. Черная дверь. Цветочная пустота.

Несколько раз Нэтти вскакивала посреди ночи и ехала в отель «Палермо», проверить, что у них ничего не случилось. Обычно ее встречал Энди Ханниган и убеждал отправиться домой или остаться в одном из свободных номеров.

– Ведь вы же теперь наша семья! – добавлял он, если Нэтти начинала считать, что причиняет им неудобства своим появлением.

На обед она, как правило, брала с собой на работу еду, которую специально для нее готовил Осторе. Для нее и ее помощника.

– Не понимаю, что тебя так тянет в этот отель? – недоумевал Коулд первую неделю, но затем и сам стал заезжать на завтрак и ужин в кафе Палермо.

От Бадди Хоскинса шериф Стибингс и ее помощник Коулд узнали имя убийцы Лаялса Рипли – Джон Грэнни. Описание его внешности, полученное от Гермины, было крайне расплывчатым, но сомнений у Бадди не было. Шериф Стибингс достала фотографию Джона Грэнни и держала ее в кармане до тех пор, пока убийца не был пойман.

– Рад, что эта проблема решена, – расплылся в довольной улыбке управляющий, когда шериф Стибингс рассказала, что поиски, наконец, завершились успехом.

Позже, когда Бадди Хоскинс покинет отель и действие зелья начнет ослабевать, это будет первым, что вспомнит шериф Стибингс.

Воспоминание придет ночью, во сне, вытеснив привычную черную мглу цветочной пустоты…

Ночь, пустыня, одна из историй, которые так часто рассказывал старый шериф Кнульп своим новичкам – пустыня, где проще всего избавиться от трупа. Вот только на этот раз шериф Стибингс и ее помощник Коулд были по ту сторону закона.

Арест Джона Грэнни вышел на редкость удачным – ни свидетелей, ни случайных прохожих. Сломанное ребро помощника, которое хрустнуло, как соломинка, под кулаком Грэнни, шериф Стибингс не принимала в расчет. У нее тоже были синяки за двадцать лет службы. В нее даже стреляли, и после хирург вытащил из ее плеча четыре крохотные дробинки, и Нэтти долго не могла убедить себя, что эти крупицы свинца могли причинить ей столько боли.

– Жить будешь? – спросила шериф своего помощника, увидела, что он согласно кивнул, и включила зажигание.

Они выехали за город, свернули с дороги.

– Вылезай, – велела шериф Стибингс задержанному. Помощник бросил на нее удивленный взгляд, увидел пустоту в ее глазах и согласно кивнул. – Я сказала, вылезай! – прикрикнула она на Джона Грэнни.

Он выбрался из машины. Помощник Коулд бросил ему лопату. Песок был теплым. Автомобильные фары рассекали тьму. Шериф дождалась, когда Грэнни повернется к ней спиной, и нажала на курок. Он вздрогнул и замер. «Я что, промахнулась?» – растерянно подумала она, но затем увидела черное пятно, расползающееся по спине Грэнни. Ноги его подогнулись. Он опустился на колени, снова замер на несколько секунд и повалился лицом вниз, на дно ямы.

Пайпер Коулд взялся за лопату, но его сломанное ребро заставило Нэтти сменить помощника. Она вспотела и устала, но чувствовала удовлетворение. Тогда чувствовала. Теперь же не было ничего кроме ужаса…

Нэтти проснулась посреди ночи и долго лежала покрытая потом, не в силах отдышаться. «Сон ли это?» – спрашивала она себя, но ответа не было. Лишь догадка. Жуткая догадка. «Нет. Не может быть», – Нэтти нашла в темноте телефон и позвонила помощнику. Он ответил почти сразу. Голос его был хриплым. Нэтти слышала, как он тяжело дышит.

– Я видела сон, – тихо сказала она, прислушалась. Пару минут Коулд не отвечал. Нэтти терпеливо ждала.

– Это был не сон, – тихо сказал он и повесил трубку. Нэтти кивнула и еще долго слушала гудки.

«Не сон. Это был не сон. Не сон. Не сон».

Она поднялась с кровати. Голова кружилась, но Нэтти не замечала этого, как не замечала тошноты. Сейчас главным было сбежать от ненависти и отвращения к самой себе. «Но как? Как? Как?» Нэтти знала, что ответ есть, но не могла решиться на это. «У меня все еще есть семья и люди, которых я люблю». Нэтти вздрогнула. «А когда я последний раз говорила с Джеком? А с Тиффани?» На мгновение ей показалось, что если сейчас заснуть, то появится еще один сон, где вместо Джона Грэнни она будет хоронить в пустыне свою семью.

– Нет! – Нэтти тряхнула головой. – Это не так! Этого не может быть! – она побежала к телефону, набрала трясущимися руками номер супруга, долго слушала гудки.

«Он мертв! Я убила его! Убила! Убила!»

Нэтти выбросила телефон, обхватила голову руками, хотела расплакаться, но вспомнила о дочери и позвонила ей. Ответом были снова гудки. Теперь слезы заполнили глаза, покатились по щекам.

«Они, наверное, спят, – говорила себе Нэтти, продолжая набирать номера дочери и мужа. – Сейчас ночь. Вот никто и не отвечает».

Телефон зазвонил, и она от неожиданности выронила его. Голос Тиффани был далеким.

– Мам? Мам, это ты? – она услышала рыдания Нэтти. – Мам, с тобой все в порядке?