Кассандра Клэр - Механическая принцесса

Лицо Магистра приняло разочарованное выражение, но уже в следующую минуту на нем отразилась догадка.

– Не пустил бы? – переспросил он. – А вы, стало быть, могли бы приехать сюда… из любви ко мне?

– Из любви, но не к вам.

– Ах, не ко мне… – Магистр вынул из кармана предмет, который Тесса тут же узнала.

Золотые часы на цепочке не были заведены. Стрелки, указывавшие на полночь, давным-давно остановили свой бег. На обратной стороне – выгравирована элегантная надпись: Дж. Т. Ш.

– Я сказал, что создал вас по двум причинам, – насладившись ее изумлением, произнес Магистр. – Это – вторая. Превращаться способны многие. Но по-настоящему стать кем-то другим дано только вам. Эти часы принадлежали моему отцу, Джону Тадеушу Шейду. Прошу вас, возьмите их и перевоплотитесь в него, я хочу поговорить с ним – в последний раз. Если вы выполните мою просьбу, все серебро, какое у меня есть – а это значительное количество, – я отошлю Джеймсу Карстейрзу.

– Он его не возьмет.

– Почему это? Вы здесь, своего я добился, и теперь ничто не мешает мне сделать ему подарок, причем совершенно безвозмездно. И если он от него откажется, то будет дураком. Так что, пойдя ради меня на эту маленькую уступку, вы спасете ему жизнь. Ну, что скажете, Тесса Грей?

Уилл, Уилл, проснись…

Голос принадлежал Тессе, он не мог ошибиться.

Уилл выпрямился, схватился за гриву Балия, чтобы не упасть, и огляделся вокруг.

Перед ним простирался типичный уэльский пейзаж, окрашенный в зеленые, серые и синие тона. Оставив позади Уэлшпул, на рассвете он пересек границу. Поездка почти не осталась в его памяти – все, что он помнил, это чередование населенных пунктов: Нортон, Этчем, Эмстри, Уипинг-Кросс, Шрусбери. Наконец, на горизонте показались холмы Уэльса. В неярком утреннем свете они казались призрачными, но когда взошло солнце, саван тумана растаял.

Уилл понял, что находится в окрестностях Лленгадфана, – эти края всегда были безлюдные. Дорога, вполне, правда, приличная, шла вдоль старого римского тракта. На постоялом дворе «Кэнн Оффис» он заставил себя спешиться и немного поесть, после чего вновь тронулся в путь – теперь для него важнее всего было двигаться дальше.

Оказавшись в Уэльсе, он ощутил острый приступ ностальгии. Все, что ему понадобилось, – вдохнуть знакомые ароматы и увидеть зеленые холмы с пасущимися на них овцами, разбросанные везде серые камни и приземистые фермерские дома; вдали изумрудной стеной высились дубы и сосны.

Когда наступил вечер, Уилл въехал в долину Дайфи. Дорога была крутой и долгой, и, пока Балий взбирался на холм, он уснул прямо в седле. Ему снились Элла и Сесилия. Девочки бегали и звали его: «Уилл! Иди сюда, догони нас!» А потом он увидел Тессу. Тесса тянула к нему руки, и он знал, что не остановится до тех пор, пока не найдет ее, даже если наяву она никогда так на него не смотрела, даже если нежность в ее глазах предназначалась кому-то другому. Время от времени он опускал руку в карман и прикасался к нефритовому кулону.

Вдруг Уилла что-то с силой ударило в бок. Он выпустил кулон и упал на поросшие травой камни у обочины. Превозмогая боль в руке, он откатился в сторону, и как раз вовремя – всего в паре дюймов от него на землю упал Балий. Понадобилось время, чтобы понять – на них никто не нападал, просто конь выбился из сил. Уилл подполз к Балию и обнял его за шею; Балий, весь в мыле, жалобно заржал. К облегчению Уилла, сердце скакуна билось ровно.

– Балий, Балий, – прошептал он, поглаживая коня по гриве, – прости меня, я довел тебя до изнеможения.

Ему вспомнилось, как Генри купил двух лошадей, и они всем Институтом придумывали, какие им дать имена. Именно он, Уилл, предложил назвать их Балием и Ксанфом, в честь лошадей Ахилла. Мы можем лететь стремительнее Зефира, которого считают самым быстрым ветром.

Но лошади Ахилла были бессмертны, а вот Балий – нет. Конечно, он был сильнее и быстрее, чем обычная лошадь, но у каждого есть свои пределы.

Уилл перевернулся на спину и посмотрел в небо. Над ним низко нависло серое полотно, по которому, почти касаясь земли, неслись мрачные облака. Когда он уже знал, что никакого проклятия не было, но пребывал в неведении относительно помолвки Джема и Тессы, ему хотелось привезти Тессу в Уэльс и показать ей края, в которых прошло его детство. Он хотел побывать вместе с ней в Пембрукшире, побродить по мысу Сент-Девидс Хед, забраться на вершину скалы и нарвать там цветов, полюбоваться видом моря с Тенби, прогуляться вдоль линии прибоя и подарить Тессе пару морских ракушек. Теперь все это казалось ему детскими фантазиями. Остались только дорога и усталость. А под занавес, не исключено, и смерть.

Ободряюще похлопав по шее Балия, юноша с трудом поднялся на ноги. Затем, превозмогая головокружение, доковылял до гребня холма и посмотрел вниз.

Перед ним лежала небольшая долина, посреди которой уютно расположилась крохотная деревушка – чуть больше хутора. Он вытащил стилус и начертал на левом запястье Руну видения. Зрение обострилось, и он увидел посреди деревни небольшую церквушку. Там, в деревушке, можно остановиться на ночь и передохнуть.

Все его естество требовало двигаться дальше и побыстрее со всем этим покончить. От Кадер-Идриса его отделяли какие-то двадцать миль, но если он продолжит путь прямо сейчас, то не только окончательно загубит Балия, но и доберется до цели разбитым, и схватка с кем бы то ни было ему будет не по плечу.

Перемежая уговоры пригоршнями овса, Уилл помог Балию встать. Затем взял его под уздцы и направился в деревню.

Тесса сидела на деревянном стуле с высокой резной спинкой, обитой массивными железными гвоздями, шляпки которых больно упирались в ребра. На широком, наполовину заваленном книгами столе перед ней лежали перо, чернильница, стопка бумаги и карманные часы Джона Шейда.

По обе стороны от девушки замерли два механических болванчика. Мортмейн даже не потрудился придать им сходство с живыми людьми. Они были треугольными, из туловищ торчали толстые руки, заканчивающиеся острыми, как бритва, лезвиями. Страшноватое зрелище… но Тесса не удержалась от мысли, что, окажись здесь Уилл, он сказал бы, что они похожи на две большие репы, а может быть, даже сочинил о них смешной стишок.

– Возьмите часы, – приказал Мортмейн, – и приступайте к превращению.

Он сидел напротив, на таком же деревянном стуле с такой же резной спинкой. Теперь они находились в другой комнате, куда Тессу привели автоматы. Единственным источником света был камин – такой огромный, что в нем можно было целиком зажарить быка. Мортмейн уперся руками в подбородок, на лице его плясали отблески пламени.