Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов - Молчанова Ирина Алексеевна
— Платье бесподобно!
— Я бы не отказался выпить ее крови, жаль, поздно.
— Лайонел уже сказал кому-нибудь, что у нее за таланты? Должно быть, она очень сильна!
— Ее создатель сам Лайонел? Поверить не могу! Значит, он ослабел? Не заметно!
— Паук Анжелики не в силах прочитать ее мысли, слышали новость?
— Интересно, сколько времени Лайонела будет занимать эта девчонка? Делаем ставки, господа, как долго продлится ссылка Анжелики!
Катя напряглась, пытаясь в круговороте слов, выцепить те самые, которые ее заинтересовали. Она оглядела зал в поисках двух дам, обсуждавших паука Анжелики, и когда нашла, направила все свое внимание на них. Но при этом так сильно разволновалась, что сбилась с такта, а гул в голове стал громче и как назло все перемешалось еще больше.
Лайонел чутко уловил ее сбив, сделал знак рукой, приглашающий другие пары на танцевальную площадку, и повел девушку к выходу из зала.
— Уже уходите? — мгновенно настигла их хозяйка дома. — Бал в самом разгаре, еще будет столько всего...
— Моя спутница утомилась, — бесцеремонно оборвал Лайонел.
Важко вся поникла, даже как будто стала ниже ростом.
А он неожиданно положил руку ей на плечо и, заглянув в глаза, произнес:
— Нам все очень понравилось, Наталья. Екатерина будет рада, если вы нанесете ей визит на этой неделе. И пришлите нам несколько ее лучших портретов.
— Почту за честь, — отступая, растерянно закивала Важко.
Когда та скрылась, прикрыв двойные двери, Катя тоскливо призналась:
— Мне трудно... кажется, что в голове включены тысячи телевизоров и все на разных каналах. А еще одна радиостанция, где без перерывов на рекламу крутят музыку.
Лайонел обнял ее за талию.
— Тебе нужно время. — Взгляд его похолодел и устремился в пустоту. — Но времени у нас нет.
Девушка не успела ничего спросить, потому что в следующий миг молодой человек, удерживая ее одной рукой за пояс, вскочил на перила и поехал по ним, как с горки. Катя испуганно вскрикнула. Бессмертным вампиром она, может, и стала, но человеческие страхи за считаные дни не забылись.
Лайонел проехал до конца перил, спрыгнул вниз и осторожно поставил девушку на мраморный пол. Вампиры, стоящие у подножия лестницы, потупили глаза. Один из них метнулся за верхней одеждой.
Катя взглянула на винтовые перила и с улыбкой поинтересовалась:
— А ты испытываешь какие-то эмоции?
— По поводу?
Девушка кивнула на перила.
Лайонел помог ей надеть шубу и, ведя к дверям, объяснил:
— Эмоциональный фон вампиров долговечнее, чем у людей. Он как у ангелов — на века.
— Значит, я тоже буду испытывать эмоции? И они не исчезнут с годами?
— Конечно, будешь! Эмоции вампиров не стареют, они застывают в вечности, в том виде, в каком Пыли у тебя до обращения. Так что жить тебе с эмоциональным фоном восемнадцатилетней девчонки долго-долго. С веками эмоции притупятся, но, как и чувства, никогда не исчезнут.
— Так это же хорошо! — воскликнула Катя, не понимая, отчего ее спутник так хмур.
— Полагаешь? — Лайонел снисходительно улыбнулся. — Человек погибает без чувств и эмоций, ему отпущено совсем немного времени. Но ничто не может сравниться с данным человеку пониманием, что все в его жизни в ограниченном количестве. И наслаждение, зная о лимите, несоизмеримо с тем, что может испытать вампир. Для нас это точно слушать одну и ту же пластинку из века в век, день за днем, знать ее наизусть, но чувствовать все как в первый раз.
Катя задрала голову, чтобы полюбоваться светом гирлянд, и, с удовольствием вдыхая сладкий аромат мимоз, протянула:
— И все-таки... это чудесно!
— Бог тоже так думает. Ведь лиши он нас эмоций и чувств, разве страдали бы мы? Что это за проклятие, если проклятые не мучаются?!
Катя остановилась.
— Мучительно чувствовать себя живыми? Я так не думаю! От одной мысли, что я через какое-то время перестану радоваться мелочам, испытывать простейшие эмоции, мне становится страшно.
Лайонел рассмеялся.
— Глупышка, ты себе даже не представляешь, как тебе будет страшно, когда ты поймешь, что ничего не меняется. И ты обречена чувствовать, даже если не хочешь. — Он прикоснулся к ее шее указательным пальцем и легонько пощекотал.
Катя улыбнулась и прижалась щекой к его ладони, а он сказал:
— Приятно, не правда ли? А теперь представь, если бы кто-то щекотал тебя час, два, год, век? Недаром мудрые люди знают: все хорошо в меру. А когда меры нет, это ад. И мы в нем. Ты поймешь...
Девушка не нашлась с ответом, лишь вздохнула. И они медленно пошли по освещенной аллее, под музыку Франца Легара «Я отдал тебе свое сердце».
Катя украдкой взглянула на Лайонела, хотела сказать, кто играет у нее в голове, но тут заметила, что между его бровями появилась морщинка.
Им навстречу шел одетый в серый костюм молодой человек. Русоволосый, с бакенбардами пушкинской эпохи и ямочкой на подбородке. Каре-зеленые глаза смотрели так внимательно и грустно на Лайонела, что девушке стало не по себе. А Лайонел даже не заметил, как сильно сжал ее локоть.
Георгий остановился и в приветствии наклонил голову. Под его взглядом Катя чувствовала себя неуютно, зная, что каждая ее мысль известна ему как собственная.
Молодой человек несколько секунд смотрел на нее, затем негромко произнес:
— Музыка.
— Ты слышишь? — обрадовалась Катя.
Георгий искоса посмотрел на Лайонела и, наткнувшись на его ледяной взгляд, опустил голову, невнятно пробормотал: «У вас обоих. Одинаковая» и быстро пошел прочь.
Девушка изумленно моргнула.
— Что это значит?
Лайонел задумчиво улыбнулся.
— Пока не знаю, но, похоже, у нас есть с тобой канал связи. Нужно понять, как им пользоваться. — Молодой человек отвернулся. — Он вскоре нам понадобится.
Глава 3
Убийца
На что похоже?
— На пам — пам — пам — пам!
— А еще?
— На оркестр, — вяло ответила Катя, откидываясь на постель.
Лайонел наградил ее строгим взглядом, нажал кнопочку паузы на музыкальном центре и потребовал:
— Сосредоточься, это важно!
— Да чего тут важного! — рассердилась Катя, вскакивая. — Из всех возможных даров мне достался самый убогий!
Уголки губ молодого человека опустились, и девушка опасливо села на кровать, обиженно прошептав:
— Анжелика потешалась надо мной и другие теперь тоже будут. Они и так считают, что я тебе не пара, а когда узнают...
— Забудь об Анжелике! У тебя еще откроются таланты, не все сразу, — рыкнул Лайонел. — А сейчас сосредоточься и скажи, на каком инструменте играют.
Он включил музыку, и Катя со вздохом брякнула: — Фортепиано? — Видя, что не угадала, пожала плечами: — Ну а что, может, бубен?
Лайонел с минуту размышлял, затем показал ей диск Вангелиса.
— Попробуем по-другому. Я включу, а ты скажи, что чувствуешь.
Катя прослушала «Водный танец» несколько раз и покачала головой.
— Ничего особенного я не чувствую. Просто музыка, хорошая музыка. Мне нравится Вангелис, ты же знаешь. — Она протянула руку и взяла с края кровати незнакомый синий диск с названием «The Daydream. Dreaming. Piano solo collection». На нем изображались мультипликационные мужчина и женщина, плавающие в звездном небе.
— А у тебя что сейчас играет? — отвлек ее от созерцания диска молодой человек.
— Я не знаю, что-то... — Катя замолчала и прислушалась. — Изменилась. Бах, токката и фуга ре-минор.
— Ты испытываешь какие-то эмоции? Опиши.
Девушка долго молчала, после чего наконец произнесла:
— Мне кажется, я злюсь.
Лайонел лучезарно улыбнулся ей, и Катя засмеялась, радостно сообщив: — А теперь Вивальди «Осень». — Она недоуменно вскинула брови. — И я больше не злюсь.
Молодой человек наклонился к ней, запуская пальцы в волосы.
— Знаю. Это не ты злилась, а я.
Его глаза были так близко, что ей показалось, она чувствует исходящий от них холод.
