Барбара Хэмбли - Князья Преисподней

И все же он был рад, что струя пламени бьет почти на пятьдесят футов, расчищая тоннели. Крысы упрямо шли вперед, пока не падали, полностью поглощенные огнем.

Вдыхая вонь обуглившейся плоти, горючей смеси и жженой шерсти, люди сквозь клубы дыма, в котором тонул свет фонарей, спустились в галерею, откуда, если верить картам и рассказу Исидро, отходили колодцы, ведущие к логову яогуай.

— Прикажите носильщикам поставить баллоны сюда, — тихо попросил Эшер немецкую миссионерку. — Я установлю под ними заряд, но не стану соединять его с запалом до тех пор, пока все ваши люди не покинут шахту. Вы будете в полной безопасности. Когда мы закроем остальные входы, мы подорвем заряд, чтобы выпустить хлорин из баллонов, затем обрушим главный вход.

— Неужели для них больше ничего нельзя сделать? — в голубых глазах Бауэр читались жалость и сочувствие. — Только лишь убить их, как бешеных собак?

— Поверьте, это единственный способ. И чем быстрее мы закончим, тем лучше.

Она еще некоторое время смотрела ему в лицо, потом вздохнула и кивнула:

— Хорошо. Я вижу, что вы говорите правду. Делайте, что считаете нужным.

Карлебах задержался в галерее, дожидаясь, пока Эшер установит заряд под первым из темно-зеленых баллонов, груда которых постепенно росла на полу шахты. Из длинной темной камеры, где они находились, вниз можно было спуститься только по двум старым лестницам. Японские солдаты вытянули их, порубили на куски и сбросили обломки в черную дыру. Когда настало время уходить, Карлебах с окаменевшим лицом отвернулся от края колодца, с трудом найдя в себе силы, чтобы покинуть это место.

Эшер вспомнил, что не только его и Лидию терзают мысли о том, кто навеки останется в ядовитой бездне.

По его расчетам, к полудню крестьяне должны были занести в тоннели все баллоны. Он показал сержанту Тамаё, как крепятся концы проводов к запалу, и выслушал, как Мицуками переводит его указания: баллоны с газом должны быть взорваны в половине пятого, сразу после чего нужно будет взрывом обрушить тоннели. После того, как крестьяне уйдут, с сержантом останутся двое вооруженных рядовых, чтобы отогнать прочь бандитов и вообще всех, кто решит вмешаться.

— На случай, если президент пошлет своих людей, чтобы остановить нас, — добавил Мицуками, пока их поредевший отряд верхом на лохматых китайских лошадках пробирался по заросшей тропе к следующему входу, — я приказал Тамаё задержать их и немедленно взорвать все заряды.

— Вряд ли Юань отправит сюда войска, — Эшер окинул взглядом поросшую кустарником расщелину сбоку от тропы и смыкавшуюся над ними извилистую, ломаную гряду гор. Ребра постоянно напоминали о себе болью, солнечный свет после полумрака шахт казался неестественно ярким. — Он озабочен тем, как его воспринимают на Западе. Если возникнут неприятности, ему придется потрудиться, чтобы оправдать свои действия. Нет, меня больше беспокоят Цзо. Хотя я не слишком удивлюсь, если мы встретим здесь полковника фон Мерена и его ребят. В конце концов, госпожа Цзо может продать информацию кому угодно, — мрачно добавил он.

Продвигаясь по склонам гор, они останавливались у небольших боковых входов и вентиляционных отверстий (в большинстве своем похожих на старые заброшенные норы) и взрывали их, за несколько мгновений уничтожая плоды многолетнего тяжелого труда.

«Интересно, он слышит грохот взрывов? — снова и снова думал Эшер, стоя в густых клубах желтой пыли и ощущая дрожь горы под ногами. — Там, под землей, куда ведет тысяча, десять тысяч и сто тысяч железных ступеней…»

Может быть, он считает взрывы во сне? Вот осталось двенадцать, потом одиннадцать, потом десять… пока наконец не наступит бесконечная тьма и не придет боль…

Эшер смотал провода, забросил подрывную машинку на спину лошади и кое-как взобрался в седло, морщась от боли в ребрах. Бросив взгляд на каменное лицо Карлебаха, он подумал, что старика одолевают те же мысли.

Но ему не хватило смелости задать вопрос.

В дни процветания вход, расположенный на дальнем склоне горы Шилю, сам по себе был оживленным местом. Недалеко от пещеры Эшер заметил кирпичные фундаменты навесов и сараев и ступенчатый спуск, который тянулся вдоль ручья и вел к поселению, от которого теперь сохранилась только обрушенная стена. В Китае кирпичи и обтесанный камень слишком высоко ценились, чтобы долго пролежать нетронутыми после ухода прежних владельцев. Из темноты шахты на них бросились стаи крыс (то же самое произошло и у двух предыдущих входов), и Эшер с Огатой прошлись по ним струей пламени. Затем Эшер посмотрел на часы и проволокой привязал бруски гелигнита к трухлявым деревянным опорам, удерживающим свод пещеры. Пока что они укладывались в график, если, конечно, президент Юань не отправил войска, чтобы остановить крестьян…

Пока Мицуками и один из солдат, Нисихару, пробирались между телами дохлых и издыхающих крыс, чтобы разведать несколько ярдов ведущего вниз тоннеля, он спрятал запал в развалинах, которые раньше, скорее всего, были навесом. Карлебах закинул на плечо дробовик и держал наготове запасные баллоны горючей смеси и азота, на тот случай, если из-под земли снова полезут крысы. Еще один солдат, Сэки, нес ранец с взрывчаткой, проводами и подрывной машинкой.

Эшер жестом приказал Огате и третьему солдату, Хирато, остаться снаружи и стеречь лошадей. Затем он взял ранец и фонарь и вслед за Мицуками начал спускаться во тьму.

Время приближалось к трем часам дня.

25

Меж камней сновали крысы. Из темноты до Эшера доносился их быстрый топот и постоянное попискивание, сладковатая затхлая вонь смешивалась с запахами воды и камня. В провалах диагональных штреков зло поблескивали крохотные рубиново-красные глаза. Эшер считал повороты, то и дело сверяясь при свете фонаря с обеими картами, и молился, чтобы Исидро не ошибся, чтобы ленивые ублюдки из горнодобывающей компании ничего не придумали и не начертили наобум, потому что все равно никто не станет спускаться сюда ради проверки…

Чтоб им всем..!

Японцы едва задевали потолок головами, но Эшеру и Карлебаху приходилось идти пригнувшись. Мицуками прошептал:

— Ого! — и высветил фонарем косой крест, нацарапанный на стене по левую руку от него. Царапины были свежими. — Что это, Эсу-сенсей?

Эшер посмотрел на карту. Отмеченный крестом тоннель, судя по всему, вел к той самой галерее, которую они искали.

— Кто-то здесь был, — охрипшим голосом сказал Карлебах.

— Цзян говорил о чем-то подобном, — соврал Эшер. — Пропустите меня вперед.

Он поднял фонарь и двинулся по тоннелю, который резко спускался вниз, следуя за древним угольным пластом. Эшер коснулся стены рукой и ощутил влагу. Через некоторое время проход расширился, потолок стал выше, и в свете фонарей показались посеревшие и рассохшиеся от времени подпорки, по-прежнему поддерживающие свод в том месте, где раньше рубили уголь.