Джек Йовил - Твари в бархатных одеждах

Из-за Микаэля она задержалась в городе дольше, чем рассчитывала. Вначале неистовый жрец, чья жажда власти была столь же сильна, сколь и страсть к ней, заинтересовал графиню. Теперь он ей надоел. И даже более того.

Микаэль превратился в головную боль. Он был слишком пылким. Если она не избавится от него с известной долей такта, жрец может создать ей массу проблем.

Оказавшись в своем будуаре одна, без служанок, Эммануэль протерла лицо, удаляя остатки расплывшейся косметики. Ее платье было испорчено. Она больше никогда не наденет его вновь. А ее тиару украли, пока она спала.

Подумать только, прямо в кресле! Ей повезло, что она выбралась живой со званого ужина, который устроил бретонский посол.

Внезапно дверь за ее спиной открылась, и внутрь проскользнула невысокая фигура.

Взбешенная, графиня обернулась.

- Де ла Ружьер! - возмущенно воскликнула она. - Надеюсь, вы объясните причины вашего бесстыдного вторжения?

Посол усмехнулся, и в первый раз за все время Эммануэль показалось, что он куда больше гном, чем бретонец.

Гном поклонился, насмешливо взмахнув шляпой, и неторопливо направился к ней через комнату…

4

У Йоганна в голове вдруг стало легко и пусто. Розана сочувствовала ему, но сейчас ее гораздо больше занимало наблюдение, высказанное Кляйндестом.

- Такое возможно? Должно быть, плащ постоянно волочился по полу, как вы считаете?

Заикаясь, Йоганн согласился. Он чувствовал себя полным болваном из-за того, что сам не обратил внимания на эту важную деталь.

Кляйндест задумчиво пробормотал:

- Ходили слухи, что Тварь - это гном. И потом, удары жертвам наносились в основном снизу вверх…

Он сделал движение рукой, показывая, как это происходило.

- Эльзассер говорил, что бретонский посол состоял в близких отношениях с несколькими жертвами, - добавила Розана.

К Йоганну снова вернулась способность мыслить.

- И он определенно был знаком со вчерашней танцовщицей. Убийства начались вскоре после его приезда в Альтдорф…

- Де ла Ружьер,- с расстановкой проговорил Харальд, поигрывая обнаженным ножом. Капитан словно пробовал имя на вкус.

- Вот только, - начал Йоганн, желая устранить все сомнения, - он выглядит, как клоун. Нелепое маленькое создание, притворяющееся человеком. Он похож на актера, играющего бретонца: духи, глупые жесты, преувеличенный акцент, несуразные усы, бесконечная болтовня…

- И все-таки он гном, - возразил Кляйндест. - Среди них встречаются злобные ублюдки. Можете мне верить, ведь я убил немало таких.

- В Альтдорфе есть и другие гномы.

- Верно. Однако только его имя всплыло в ходе расследования.

- Он посол. Следовательно, разразится большой скандал. Отношения между Империей и Бретонией всегда были напряженными. Королю Шарлю не понравится, если убьют его дипломатического представителя.

- Тогда пусть он сам это сделает. У бретонского палача топор не менее острый, чем у палача имперского. Главное - раздавить эту жабу.

Внезапно Розана вскрикнула, ловя воздух открытым ртом. Йоганн и стражник удивлённо посмотрели на нее. Девушка сложила руки, словно приготовилась к молитве.

- Я тупица, - заявила она. - И вы двое тоже…

Хассельштейн вошел, не постучавшись, и окаменел от ярости. Йелль была не одна, и при виде нового претендента, который должен был занять его место в постели красавицы, священнослужитель ощутил привкус желчи во рту.

- Что вы здесь сделаете? - прошипел он.

Гном повернулся, хватаясь за свой нелепый короткий меч.

- Вы оба, - сердито сказала графиня, - убирайтесь. Вас никто не приглашал.

- Я всего лишь хотел извиниться за происшествия прошлой ночи, графиня-выборщица, - сообщил гном, пуская в ход бретонский шарм.

Хассельштейн горько рассмеялся.

- Не сомневаюсь, что ваши намерения ограничивались только этим, посол.

Йелль вышла из себя и зарычала, словно рассерженная кошка:

- Я, кажется, сказала: убирайтесь!…

- Ликтор, - усмехнулся гном, - вы лицо духовное, однако бог, которому вы поклоняетесь, был воином. У меня нет обязательств, запрещающих мне вызвать вас на дуэль. Помните об этом.

В дверях появился Леос, угрожающе положив руку на рукоять меча. Он окинул взглядом Хассельштейна и де ла Ружьера, словно решая, кого из них убить первым.

Йелль взвизгнула и запустила в мужчин расческой с инкрустированной ручкой:

- Микаэль, посол… Вон отсюда!

- Этот лоскут не был оторван от плаща…

Она должна была сразу понять это. Перед тем как попасть в Храм, Розана училась рукоделию у своей матери, швеи. Провидица ненавидела каждую минуту, проведенную за изготовлением аляповатых нарядов для местных дам и господ. Ее пальцы до сих пор были покрыты тонкой сеточкой шрамов от работы иглой.

- …его оторвали от платья.

- Что?

- Да, от парадного одеяния. Может, от бального наряда.

- Милосердная… - начал Кляйндест.

- …Шаллия, - подхватил Йоганн.

- Ты хочешь сказать, что Тварь - это женщина? - недоверчиво спросил Харальд.

Розана заглянула в свои воспоминания, сопоставив образы, которые она уловила в сознании жертв. В темноте тонкое и острое лезвие сверкало, как драгоценный камень.

- Нет… - ответила провидица. - Да…

- Так «да» или «нет»?

Тварь вышла на свет, и Розана увидела ее лицо.

- Да.

Тварь была прекрасна…

- Во дворец! - воскликнула Розана. - Немедленно.

…Прекрасна и ужасна.

Мужская оболочка съежилась, мальчишеская оболочка опала, как шелуха…

Все прежние «я» умерли. Осталась только Тварь.

Она выпускает когти и готовится напасть на последнюю из них. На последнюю из мерзких женщин. На худшую из них.

Ей и самой непонятно, охотится она или выжидает. В любом случае, скоро все закончится.

Это последнее убийство из ненависти.

Тварь идет по дворцу. Она горда, что отважилась выйти на свет. Ей больше не нужно скрываться.

Кто-то еще присутствует в ее разуме, доставляя беспокойство. Женщина, грязная женщина! Тварь видит рыжие волосы и миловидное личико.

И число. 317 5037. Она не понимает. 317 5037?

Тварь озадачена, но лишь на мгновение. Затем ей все становится ясно. И она смеется…

Перед трактиром стоял экипаж, принадлежавший городской страже. Харальд реквизировал его, забрался на козлы и взял в руки вожжи, а барон тем временем помог Розане сесть в карету.

Провидица почти что впала в транс. Ее глаза были закрыты, но веки судорожно подергивались. Она напоминала ивовый прутик в руках искателя воды. Девушка сидела неподвижно и молчала.