Виталий Вавикин - Вендари. Книга третья

– Я слышу, как ты думаешь! – сказал сквозь сон Фонсо, но угрожать на этот раз не стал.

Они покинули отель на закате, оставив после себя троих мертвецов: горничную, которая имела неосторожность зайти, и пару молодоженов на стоянке. Фонсо выпил их кровь, кривясь и вспоминая, как лакомился кровью вендари.

– После того, как покончим с резервацией, устроим настоящий пир из древних, – пообещал он матери.

Клео не ответила. Ей было плевать. Что ж, если это несовершеннолетнее чудовище хочет уничтожить вендари, пусть будет так.

– Тебе ведь тоже нравилась их кровь, верно? – прицепился к ней Фонсо, отыскав в воспоминаниях, как они с Мэтоксом принимали кровь Гэврила. – Получается, во мне от тебя больше, чем я думал, – неожиданно серьезно произнес Фонсо и позволил матери перестать улыбаться. Ненадолго. Потому что, как только их остановили за превышение скорости, он снова велел Клео превратиться в Гумплена.

– Будь приветлива со служителями закона, – нравоучительно сказал Фонсо матери.

– Зачем? Ты ведь все равно убьешь их.

– И что?

Клео перестала считать мертвецов, которых они оставили за собой, после того, как их число перевалило за дюжину. Как-то раз, минуя густонаселенный город, Фонсо почувствовал близость древнего. Клео видела, как вспыхнули голод и азарт в глазах мальчика-монстра.

– Ты должна накормить меня! Должна! Должна! Должна! – шептал он, пока они колесили по широким улицам и путались в похожих на муравейники жилых кварталах.

Но древний, сохранив бдительность, сумел почувствовать угрозу и сбежать. Знал ли он, кто охотится на него, или просто думал, что на его след вышло Наследие? Да и был ли Фонсо похож на детей Наследия? Или на дикую поросль? Или на самих вендари? Насчет дикой поросли Клео знала слишком мало, чтобы делать выводы, но вот от вендари и Наследия ее нежеланный сын точно отличался. Что-то в нем было… Человеческого? Особенно эта капризность? Эта алчность? Желание развлечься? Он был словно маленьким злым божеством, о которых люди рассказывали в легендах на протяжении тысяч лет. «Может быть, – думала Клео, – подобные дети уже рождались когда-то раньше? Вернее, не дети, а существа, потому что растут они слишком быстро, чтобы можно было привить им ценности родителей или наставников. Природа наделила их генетической памятью и странной, извращенной мудростью, забрав детство и неведение».

– Хватит думать о всякой ерунде! – орал на мать Фонсо, чувствуя, что останется без обеда, что не сможет найти вендари. – Помоги мне найти его! Помоги! Помоги! – требовал мальчик-монстр, словно Клео действительно могла найти древнего, но не хотела этого делать.

Чтобы досадить ей, он осушил молодую пару подростков, повстречавшуюся им в центральном парке.

– Я так голоден, что готов осушить весь этот город! – капризно сказал Фонсо, но заглянув в мысли матери, понял, что ей плевать. Плевать на его голод. Плевать на этот город. – Ты жестокая! – сдался Фонсо и велел продолжить путь к резервации…

Охотники. Фонсо не видел их, не чувствовал, не знал о том, что они уже находятся в резервации, закончив допрос Габриэлы, Матери погибшего Наследия. Сколько осталось в живых ее детей? Сколько еще ошибок позволит допустить ей судьба? Сначала Эмилиан, затем Фонсо… И между ними дикая поросль, которой Габриэла дала жизнь, надеясь исправить свои ошибки… Теперь она снова пыталась все исправить – думала об уцелевших детях Наследия, находившихся вне комплекса «Зеленый мир», когда Фонсо устроил резню, думала о резервации, о зараженных женщинах, способных выносить подобного Фонсо ребенка, который сможет бросить вызов Фонсо, уничтожить его… Да, когда-то именно так думала Габриэла, создавая дикую поросль, только вместо Фонсо был ее Первенец – Эмилиан. И тогда это было ошибкой. Определенно было ошибкой… Вот только ошибкам свойственно повторяться. Вернее, людям свойственно повторять ошибки, убеждая себя, что в прошлый раз неудача случилась по воле случая. Как-то так думала и Габриэла, надеясь, что сможет все исправить, вернуться к прежнему – избавиться от Фонсо и возродить Наследие. Возродить спешно, потому что у нее осталось не так много лет в этом мире. Старость подбирается к изголовью кровати, дышит в затылок, хватает за пятки… Но прежде нужно избавиться от маленького монстра…

Охотники во главе с Преком слушали историю о Фонсо и критично качали головами до тех пор, пока в Наследие не вернулись два сына – Гектор и Аттиус, которые так и не смогли добраться до Ясмин и ее ребенка прежде, чем она достигла болот Мончак, получив там защиту и покровительство. Могли ли охотники противостоять паре этих существ? Нет, да они и не были готовы к подобной встрече. Мир ночи вспыхивал, расцветая, являя свои тайны, и поспеть за этим разоблачением не мог ни один охотник.

Прек выхватил нож, но дети Наследия разоружили его раньше, чем он успел нанести удар. Разоружили всех охотников, ломая конечности и вывихивая суставы.

– Хочешь, чтобы мы убили их? – спросил Аттиус Габриэлу, Мать Наследия, готовый разорвать горло стоявшего перед ним на коленях Прека.

– Нет, – сказала Габриэла после недолгих раздумий. – Думаю, они еще пригодятся нам. Союзники… Глупые и наивные, но союзники… Будь добр, покажи им изнанку ночи. Расскажи о Наследии, о дикой поросли, вендари и старых безумных слугах, которых они называют кровососами. Хватит неведения.

Прек вздрогнул, почувствовав, как посторонние образы и восприятия хлынули в мозг – яркие, живые, искрящиеся. Рождение Наследия, жизнь Наследия, смерть Наследия – последнее Аттиус почерпнул из воспоминаний Габриэлы. Образы Фонсо. История Клео Вудворт, уходившая корнями к Первенцу Наследия, Эмилиану. История древних слуг – Вимала, Холдора, Пачджо. История их хозяина – вендари по имени Вайорель. Если бы Прек и другие охотники не встретили Скендера, если бы его рассказ о том, что происходит на болотах Мончак, не пошатнул их убеждения, то мозг просто бы закрылся и лопнул от обилия информации, но так… Так Прек был уже подготовлен, открыт. И знания не наваливались на двери его восприятия, не пытались сорвать их с петель, а проходили, получив приглашение, заполняя расставленные за столом стулья для гостей. Нечто подобное происходило и с другими охотниками. Знания – тяжелые, монолитные и шокирующие. Не в каждой голове, пусть и готовой к переменам, найдется место миру, в который ты не верил прежде. У одного из охотников случился припадок. Он упал на спину, искусал свой язык и едва не захлебнулся пеной и кровью, заполнившими его рот. Еще у одного охотника лопнули барабанные перепонки. Проще всех оказалось Скендеру. Его сознание давно эволюционировало на болотах Мончак, стало пластичным, способным не только вместить в себя всю жизнь Наследия, но и поделиться с Аттиусом своими собственными знаниями, восприятиями и откровениями.