Дж. Уорд - Вечный любовник

– Приветствую вас, Братство.

Они повернулись на голос.

Крошечная фигура Девы-Летописицы находилась в дальнем углу, черные полы ее воздушного одеяния парили над полом. Ее лица, как и остального тела, невозможно было увидеть, но из-под темных одеяний, словно водопад, вырывались потоки света.

Она подплыла к ним, остановившись напротив Рофа.

– Воин.

Он низко полонился.

– Дева-Летописица.

Повернувшись, она поздоровалась с каждым, оставив Рейджа на последок.

– Рейдж, сын Точера[95].

– Дева-Летописица.

Он склонил голову.

– Как ты поживаешь?

– Со мной все хорошо.

Или, скорее, с ним все будет хорошо, когда все это закончится.

– И ты был так занят, правда? Продолжая создавать трудности, такие, как твоя новая привязанность. Жаль, что ты направляешь свои силы в не самые достойные направления. – Она резко рассмеялась. – Почему-то меня не удивляет, что все привело к тому, что мы здесь с тобой. Знаешь ли ты, что это первый Рит, проводящийся со времен создания Братства.

Не совсем. Тор отверг предложенный Рофом Рит прошлым летом.

Но он не собирался указывать не ее небольшой промах.

– Воин, готов ли ты принять предложенное тобой?

– Готов. – Дальше он стал очень аккуратно подбирать слова, потому что не стоило задавать вопросов Деве-Летописице, если ты не хотел, чтобы тебя заставили съесть собственную задницу. – Я прошу вас, защитить моих братьев от меня.

Ее голос похолодел.

– Ты очень близок к тому, что бы задать вопрос.

– Я не хотел нарушать правила.

Снова послышался тихий, мягкий смех.

Черт, он мог бы поспорить, что она наслаждается происходящим. Она никогда его не любила, хотя он и не мог судить ее за это. Он сам дал ей множество поводов для ненависти.

– Ты не хотел нарушать правила, воин? – Одежды задвигались, словно она покачала головой. – Наоборот, ты всегда слишком быстро нарушаешь их, когда хочешь получить что-то. И это твоя главная проблема. Именно поэтому мы собрались здесь сегодня. – Она обернулась. – Вы принесли оружие?

Фьюри опустил сумку на пол, открыл ее и достал три-хлыст. Трехфутовая ручка была сделана из дерева и покрыта коричневой кожей, потемневшей от пота множества рук, что держались за нее. С ее конца свисали три длинных стальных цепи, заканчивавшиеся шариками с шипами, словно сосновая шишка с колючками.

Три-хлыст был страшным старинным орудием, но Тор сделал разумный выбор. Для успешного исполнения ритуала, братья не имели права щадить Рейджа не в выборе оружия, не в силе ударов. Мягкость рассматривалась как намеренное унижение целостности традиции, покаяния оскорбившего и шанса на очищение.

– Да будет так, – сказал она. – Проследуй к стене, Рейдж, сын Точера.

Он пошел вперед, взбежал на лестницу, переступая через две ступеньки сразу. Подходя к алтарю, он посмотрел на священный череп, наблюдая, как свет играет в пустых глазницах и на длинных клыках. Становясь напротив черного мрамора, он взялся за каменные крюки и почувствовал прохладное дуновение на своей спине.

Дева-Летописица приблизилась к нему и подняла руки. Черный рукав чуть отодвинулся, открывая яркое сияние, находившееся под ним: режущий глаза свет смутно напоминал очертания руки. Слабый электрический разряд прошел сквозь него, и он почувствовал, как что-то шевельнулось внутри его тела, словно передвинулись его внутренние органы.

– Вы можете начать ритуал.

Братья выстроились в линию, их обнаженные тела светились силой, лица были напряжены. Роф взял три-хлыст у Фьюри и вышел вперед первым. Когда он двигался, цепи звенели, словно прекрасное пение птиц.

– Брат, – мягко сказал король.

– Мой повелитель.

Рейдж смотрел в непроницаемые солнцезащитные очки, пока Роф широкими кругами раскручивал хлыст, набирая скорость. Гудящий звук становился сильнее, пока не достиг крещендо в тот момент, когда орудие рассекло воздух. Цепи ударили по груди Рейджа, а шипы вонзились в кожу, выбивая воздух из его легких. Он навалился на крюки, пытаясь держать голову поднятой, пока его зрение не вернулось полностью.

Следующим был Тор. Его удар лишил Рейджа возможности дышать, колени подкосились и не сразу смогли вновь принять на себя вес тела. За ним последовали Вишес и Фьюри.

Каждый раз он встречался с полными боли глазами братьев в надежде хоть немного смягчить их мучения. Но в тот момент, когда отошел Фьюри, у Рейджа уже не оставалось сил держать голову прямо. Он позволил ей упасть на бок, и заметил, струи крови, бегущие по груди, по ногам, кровь, капающую на пол. На холодном камне растекалась лужа, в которой отражались мерцающие огни свечей. Он почувствовал тошноту. Решив стоять прямо, он разогнул руки так, что не мускулы, но суставы и кости позволяли ему находиться в вертикальном положении.

Потом наступило затишье, и он смутно расслышал звуки спора. Он моргнул пару раз, чтобы привести зрение в порядок.

Фьюри держал хлыст, а Зейдист пятился назад от него, на лице его было написано что-то, похожее на ужас. Сжатые в кулаки руки Зеда были высоко подняты, кольца в его сосках отражали горящие вокруг огни, когда его грудь тяжело вздымалась. Брат был цвета тумана: кожа совершенно серая и неестественно блестящая.

Фьюри осторожно заговорил и попытался взять Зейдиста за руку. Зед яростно отбивался, но брат оставался рядом с ним. Они двигались в зловещем танце, и отметина от хлыста на спине Зеда двигались вместе с мускулами.

Такой подход никуда не приведет, подумал Рейдж. Зейдиста поглощала безумная паника, и он чувствовал себя словно загнанный зверь. Нужно было действовать по-другому.

Рейдж глубоко вздохнул и открыл рот. Не смог сказать ни слова. Попробовал снова.

– Зейдист… – Все глаза обратились к алтарю на слабый звук его голоса. – Закончи это, Зед… Не смогу… Не смогу больше держаться…

– Нет…

Фьюри оборвал Зейдиста:

– Ты должен…

– Нет! Отвали, мать твою, от меня!

Зед понесся к двери, но Дева-Летописица опередила его, заставив развернуться так, что он не смог оттолкнуть ее. Пойманный в ловушку миниатюрной фигурой Зейдист дрожа с головы до ног. Она тихо говорила ему что-то, но Рейдж не мог разобрать слова из-за разделявшего их расстояния и тумана боли, который окутывал его.

В конце концов, Дева-Летописица подала знак Фьюри, и он принес оружие. Она взяла Зейдиста за руку и вложила кожаную ручку три-хлыста ему в ладонь. Она указала на алтарь, и Зед опустил голову. Через секунду неровным шагом он двинулся вперед.

Когда Рейдж посмотрел на брата, у него почти вырвалась просьба о том, чтобы это сделал кто-то другой. Черные глаза были широко открыты, за радужкой сияла белизна. И Зейдист продолжал сглатывать так, словно из всех сил сдерживал крик, дребезжащий у него в груди.