Черный венок - Марьяна Романова
Чтением Даша не ограничилась. Она больше не жаловалась на голод, хотя кто бы знал, как это оказалось трудно. В ее семье не было культа еды, богемная мать никогда не кормила дочку по режиму. Еда воспринималась приятной пунктирной линией, сопровождающей жизнь, и девочка часто перекусывала на ходу, ела что попало. Но когда ее перевели на обычный рацион лесной деревни – травы, коренья и орешки, она вдруг почувствовала, что мысль о кусочке обычного хлеба или карамельке заставляет увлажниться глаза.
Лада, конечно, воспользовалась случаем – сама она называла это испытанием прочности, но Даша понимала, что руководит ею не желание воспитать сильного воина, а зависть, ревность, ненависть и надежда, что однажды Даша сорвется и разочарует Хунсага. Короче, Лада пекла чаще обычного. В доме так одурманивающее пахло теплым сладким тестом, что хотелось выть. Пирожки и ватрушки – такие свежие, дышащие, теплые, румяно-золотистые – всегда лежали на столе, накрытые тонким льняным полотенчиком. Руку протяни – и попадешь в запретный рай. Даша старалась чаще бывать вне дома, но по ночам ей снились пряничные домики и колдунья, ласково зовущая из окна.
Когда книги были изучены, Хунсаг начал давать ей первые задания. Он научил ее расслабляться – поступательно «отпускать» одну часть тела за другой, пока организм не погрузится в глубочайший надежный качественный сон. Это умение очень пригодилось – из-за вечно пустого желудка девочка почти потеряла сон. Он научил Дашу задерживать дыхание на восемь минут – та сначала боялась, но выяснилось, что все не так трудно, если доверчиво и старательно следовать его указаниям. Хунсаг был хорошим учителем – терпеливым и грамотным. Даша быстро втянулась. Никогда в жизни ей не было так интересно, никогда и ничего до такой степени не увлекало ее.
Она научилась так имитировать голоса лесных птиц, что те начали ей отвечать. Научилась находить травки, снимающие боль. Предсказывать погоду. Читать простейшие мысли: Хунсаг рисовал на листе бумаги что-то простое – яркий треугольник или схематичный автомобильчик, а Даша пыталась угадать, что учитель имел в виду, и почти никогда не ошибалась.
Девочка видела, как радуется Хунсаг, когда у нее все получается, и отчего-то радость была, как ялтинский сентябрьский пляж, обнимающей и теплой.
Ее положение в деревне изменилось. Если раньше на нее в лучшем случае не обращали внимания, то теперь при приближении девочки все почтительно опускали глаза, как будто бы та была коронованной особой. Даже Лада со временем перестала дразнить ее вслух, хоть и позволяла себе недобрые взгляды.
Сперва Даше было неловко, а спустя какое-то время стало даже лестно. Она всегда ощущала себя обычной девчонкой – и вдруг взрослые люди едва ей не молятся, ловят обрывки ее слов и стараются угодить.
Только вот чертов стакан никак не поддавался.
Обычный граненый стакан, но он мог испортить ее жизнь, точно мрачный артефакт черной магии. Даша смотрела на него исподлобья и прямо, представляла, как стакан срывается со стола, летит на пол и разбивается на сотни поблескивающих стеклянных брызг (Хунсаг учил ясно видеть желаемое уже свершившимся)… Ничего не помогало.
– Не получается? – раздался спокойный голос из-за ее спины.
Он всегда подходил бесшумно.
Даша была вынуждена с досадой покачать головой.
– Ладно. – Приблизившись, Хунсаг погладил ее по волосам. – Да, задание сложное. Но… Вот, смотри.
Усевшись на стул напротив нее, он вперил взгляд в стакан, и так прошло несколько минут. Даша уже начала скучать, как вдруг на лбу мужчины выступили мелкие капли пота, и она поняла, вернее, почувствовала: сейчас что-то произойдет. Ей стало жарко, как будто бы остановившийся взгляд учителя был адресован не только стакану, но и отчасти ей самой. В голове как будто надули воздушный шарик, заложило уши, Даша подняла руки, чтобы потереть глаза, – а в итоге пропустила момент, когда невидимая рука отшвырнула стакан в сторону и тот раскололся на мелкие кусочки.
Головная боль тут же ослабла, а затем и вовсе покинула ее.
– Это… чудо, – выдохнула потрясенная Даша.
– Чудес не существует, – улыбнулся Хунсаг. – Только неисследованные возможности. Что ж, раз не сумела разбить стакан, хотя бы собери осколки.
Однажды Хунсаг привел к Даше какого-то парнишку, совсем юного. У того были мечтательные голубые глаза и детская ямочка на подбородке. Казалось, он не отдает себе отчета, где находится, почему вокруг него – лес и какие-то незнакомые люди, почему кто-то с ним ласков, а кто-то равнодушно проходит мимо. Взгляд его был туманным.
Даша, конечно, поняла, что тут не обошлось без отвара, каким когда-то опаивали и ее саму. На секунду ей стало жалко бедного одураченного юношу, улыбавшегося ей с олигофренической приветливостью. Но она отогнала эти мысли. Все последние дни Хунсаг внушал ей, что есть люди, которые толкают мир вперед, и другие, которые тормозят развитие. Если конец света когда-нибудь случится, то только из-за них, последних. Поэтому первые (к коим относятся и он сам, и Даша), конечно по возможности, не должны причинять представителям чуждого лагеря зла. Но если встанет вопрос: выбрать жизнь одного или другого, предпочесть нужно, разумеется, того, кто почти относится к новой, более развитой расе. Человек новой расы должен относиться к человеку старой расы примерно так, как люди относятся к домашнему скоту. Заботиться, не обижать понапрасну, но точно знать, что однажды гусь отправится прямиком на рождественский стол, и ничего трагического в том нет, потому что таково его предназначение.
– Это Виктор, – небрежно представил юношу Хунсаг. – Впрочем, можешь и не запоминать, он тут ненадолго. Сегодня вы будете работать вместе.
– Он… тоже ваш ученик? – немного удивилась Даша.
– Что за ерунда, – мягко улыбнулся Хунсаг, – нет, разумеется. Ученик – ты. Виктор – дидактический материал.
– И что же… что я должна делать? – Даше стало не по себе.
– Сегодня я научу тебя «пить» других людей, – спокойно сказал учитель. – Может, когда-нибудь случится так, что твои силы неожиданно кончатся. И ты должна знать, что ничего страшного в том нет, потому что вокруг полно тех, у кого можно позаимствовать немного энергии. А теперь сделай дыхательные упражнения, те, которые я показывал. Желательно делать это перед каждой практикой.
Хунсаг с удовлетворением наблюдал за тем, как Даша дышит.
С каждым днем он убеждался, что не зря они привели девочку в лесной городок. И не зря ему сразу показалось, что над ее головой видно едва различимое голубоватое свечение – то, о чем когда-то рассказывал ему в революционном Петрограде давно умерший его спаситель – тот, благодаря которому Хунсаг в конечном счете и стал собою. Даша была способна – едва ли не более способна, чем он сам. И еще у нее словно дверь была в самом сердце – всегда безалаберно
