Счастливого дня пробуждения - Анастасия Калюжная
Какие прогнозы?.. Да вообще никаких. Нет во всём мире такой базы, чтобы делать предположения. Только ждать. И надеяться.
– Ну что, как твоё ничего? – спрашиваю я доктора, вытирая шваброй полы под тумбой. – Проснуться ты, конечно, сегодня не планируешь?.. Ну-ну, отоспись тогда. А то бессмертному после смерти не получится… Представляешь, с Андреем ведь подрались! – хмыкаю я, болтая тряпкой в ведре. – Не заметил?.. Ну как подрались. Он меня убить пытался. Дурак. Но вообще-то он прав… Таких, как я, убивать надо. Упрямых. Даже если ни сейчас ты не очнёшься, ни через год, да хоть ни через сто лет – я не сдамся. И в этом ты виноват, – укоризненно тычу я в него пальцем. – Ты страшно передо мной виноват. Ты хоть знаешь это? Знаешь? Потому что заставил меня поверить, что я – особенное существо.
Я горько улыбаюсь, нервно зачёсываю волосы от лица.
– Как часто ты мне это говорил: «Ближе к богам, чем к людям!» Слова ты подбирал отменно!.. И зачем ты мне это говорил, а? Чтобы с людьми мне не было места? Чтобы… Чтобы после тебя дома у меня нигде не было? Вот ты хитрая сволочь, – усмехаюсь. – Это из-за тебя мне так плохо теперь! Потому что ты всё делал так, как нужно тебе! И меня так же создал, собрал. Обжёг, как глиняную фигурку. Какую надо тебе! Показал мне, как должно быть. Показал, что смерть – это насилие, хаос. Уродство. И никто вокруг этого не понимает! И всё мне чуждо здесь. А я домой хочу, понимаешь? – звенит голос. – А как мне туда попасть? Да без тебя никак! Так что мне тебя придётся вернуть, и неважно, могу я это или нет! Потому что я скучаю!
Я опускаюсь на стул, опираясь о швабру, как о посох.
– И разве это справедливо?.. Не-ет, – качаю я головой, – ты о справедливости никогда и не заботился. Даже если тебя нет рядом, ты здесь сидишь, – касаюсь я своего виска. – Всё, что я делаю, я делаю потому, что ты мне так говоришь. Я в тебя превращаюсь, – с печальной дребезжащей улыбкой говорю я. – Ты меня своей верой отравил, что нет никаких «нельзя» и «невозможно». Что разум волен подчинять себе природу. А хуже веры вируса нет. Ну так вот и докажи, что нет ничего невозможного! – упрямо произношу я. – Вернись!.. Просто вернись. Пожалуйста.
Я устало горблюсь, роняю голову. Тёмный душный вечер. Форточка открыта. Гаснет зелёный горизонт над лесополосой. На свет из окна летит мошкара и оседает на москитной сетке. Стучится бражник. Измотанное жарой небо даёт трещину, доносится вначале шелест воды по траве, и вот по крыше барабанит дождь. Я проваливаюсь в свои мысли, слушая щёлканье капель по подоконнику, будто птица цокает клювом…
Операционную озаряет лиловый всполох молнии, всё ближе с полей подползает далёкий рокот июльской грозы. И вдруг я вижу, как дрожат его веки.
Я замираю, даже дышать боюсь. Показалось? Нет. Монитор ЭЭГ? Активность! Я резко поднимаюсь и кидаюсь к доктору. Всё моё внимание сосредоточивается на его лице. Какие-то бесконечные секунды я смотрю на тонкую синеватую кожу век. Он открывает глаза, вначале щурится на свет, и его взгляд долго не может ни на чём сфокусироваться, блуждает в пустоте. И вот – останавливается на моём лице, постепенно собирается, будто ловит мой образ. Я слежу за тем, как в глазах словно зажигается свет, как побежали волны электроимпульсов… Он узнаёт меня. Узнаёт! Это он!
Чувствую, как дрожит подбородок, рот искривляется, очень быстро глаза вдруг наполняются слезами.
– Папа! – совсем детским сиплым голосом плачу я и бросаюсь ему на шею. – Ты проснулся! Ты проснулся! – Я крепко-крепко сжимаю его, хватаю так, будто он может рассыпаться, исчезнуть, будто его вот-вот опять заберут у меня, слышу его озадаченный вздох. – Прости! Прости меня, пожалуйста! Прости-прости-прости-прости… – шепчу я, огромные солёные слёзы бегут по щекам, заливая подбородок, скатываются на ворот, и я просто реву, как крошечный ребёнок. – Это всё моя вина! Прости меня! – смазываются слова, как свежая карандашная надпись под ребром ладони. Я никак поверить не могу – не хочу его отпустить.
Чувствую, как его рука ложится на мою голову, как он слабо проводит пальцами по волосам, и я узнаю это движение! И от счастья мне хочется плакать ещё больше. Отец берёт моё лицо в ладони, долго рассматривает, сравнивая с прежним образом в своей памяти. Мучительное осознание упущенного времени мрачной тенью опадает на его лоб.
– Ну что ты всё извиняешься? – через силу, надломлено и хрипло, но тепло произносит его новый голос. – Прекрати сейчас же.
– Да! Да, – сквозь слёзы смеюсь я, – не буду. – И мне этот новый голос кажется роднее всего на свете.
– Всё-таки я облажался, значит, – вздыхает он, шатко пытается приподняться, чтобы сесть прямо, но спина его не держит.
– Нет! Вовсе нет! – Я болезненно улыбаюсь, помогая ему, вцепляюсь в его запястье так крепко, будто если отпущу, то это всё окажется миражом. – Если ты проснулся, значит, всё сделал правильно! Ты победил!
Он дёргано, ещё пока привыкая к телу, кладёт ладонь на мою спину. Чувствую, как ему тяжело двигаться. Долгих семнадцать лет… Он устало прикрывает глаза.
– Спасибо… – серьёзно говорю я. – Спасибо, что очнулся… Счастливого дня пробуждения, папа!
Над книгой работали
Руководитель редакционной группы Анна Сиваева
Ответственный редактор Мария Соболева
Литературный редактор Екатерина Гришина
Креативный директор Яна Паламарчук
Арт-директор Елизавета Краснова
Корректоры Елена Гурьева, Мария Топеха
ООО «Манн, Иванов и Фербер»
mann-ivanov-ferber.ru
Сноски
1
Цитокины – сигнальные белковые молекулы, которые регулируют клеточные процессы, такие как иммунный ответ, воспаление и т. д. Здесь и далее прим. авт.
2
Диссектор – вспомогательный хирургический инструмент с плоскими изогнутыми концами, предназначенный для зажима тканей.
3
Аутолиз – процесс распада клеток организма после его смерти под действием содержащихся в тканях ферментов.
4
Эктомия – хирургический процесс удаления органа целиком.
5
Стереотаксис – малоинвазивный метод хирургических и радиационных вмешательств, основанный на принципе построения (чаще посредством контрастной радиографии) трёхмерной схемы органа и последующих манипуляций согласно схеме. Используется в основном в нейрохирургии.
6
Гемостаз – система кровоостанавливающих процессов при нарушении целостности сосуда, позволяющая поддерживать циркулирующую кровь в жидком состоянии.
7
Некропсия – посмертная секция (вскрытие); то же, что аутопсия.
8
Пробы в чаше Петри – микробиологическое исследование для культивирования колоний микроорганизмов.
9
Пиемия – устаревшее название гноекровия, формы сепсиса.
10
Сагиттальный разрез – продольный разрез, делящий на правую и левую стороны анатомический объект в плоскости двусторонней симметрии.
11
Соматические клетки – все клетки тела, кроме половых; они составляют ткани и органы, до постмитотического состояния способны к митозу.
12
Нейроны, кардиомициты, кариоциты, гепатоциты, олигодендроциты, клетки скелетных мышц, остеоциты и остеобласты, кристаллины и многие другие клетки, как правило, делятся только в период эмбрионального развития и в фазе активного роста организма. Но даже в органах, чьи основные клетки к делению неспособны, всё ещё есть структуры, так или иначе способные к митозу. Например, клетки сердца в экстренных условиях, чаще после инфаркта, способны к ограниченному делению. Клетки эпидермиса и ЖКТ подвержены замедлению деления по многим причинам: уменьшение теломерной
