Pferd im Mantel - Колокола обречённых. Ч.1: Очищение молитвой

— Щемило! Чего застрял? О… Виталик…. - запнувшись, нагнулся над трупом Вася. — И ты, бедняга тоже… Ладно, земля пухом. Пошли!

— Мужики… Вы давайте, идите. Я пулей на второй — братву открою. — показал охранникам связку, снятую с мертвеца, Папа.

— Как знаешь! Долго ждать не будем! — оглядываясь, ответил Бунявка.

— Дай мне магазин! У меня почти пустой. — протянув руку, попросил Саня.

— Перебьёшься, Щемило. У меня один остался, да тот, что в стволе. У тебя что? — спросил друга Сергей.

— Последний вставил… — ответил Василий. — Ну всё, пошли.

— И то хлеб. Я пулей — свою хату отворю, отдам им ключи и наружу. Подождите, если будет возможно…

— Пять минут у тебя есть. Сам понимаешь — ждать не будем. — отрезал Полубояров.

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

На второй этаж Саня залетел как птица — благо, лестница, ведущая на него, была пуста, и стремглав кинулся по своей, левой стороне, отсчитывая двери камер. Так и есть — его хата заперта, и, как и из всех по этому крылу, из неё неслись крики, мат, проклятия. Трупы, бродящие по этажу, увидев или почуяв живого человека, уже начали свой медленный путь к нему, пока Саня возился со связкой пытаясь судорожно определить, какой же ключ от его камеры. Пока они были достаточно далеко, и Папа засовывал в замок ключи один за другим, пытаясь найти единственно верный, но руки предательски дрожали, и связка уже несколько раз со звоном падала на пол. Сокамерники уже поняли, что кто-то пытается их открыть и из хаты неслись мольбы, увещевания и просьбы действовать быстрее. Когда группа мертвецов, возглавляемая подволакивающим правую, разорванную и обглоданную ногу, конвоиром, укомплектованным шлемом и щитом уже была в пяти шагах, Папу пронзила мысль, насколько он всё же невнимательный. Плюнув на это дело и отложив его на потом, Папа собрал свою волю в кулак. Он повернулся лицом к подступающим всё ближе мертвецам и в упор выстрелил в лицо бредущему первым конвоиру. Подпорченное и до этого, оно как бы втянулось внутрь и брызнуло в стороны взрывом крови, мозга и кусочков плоти и кости. Как подрубленный, труп с грохотом рухнул на бредущих за ним мертвецов, сбив их с ног. Папа, развернувшись, поднял связку ключей и подойдя к двери камеры, просто открыл раздаточное оконце.

— Эй, соседи! — сунув лицо в оконце, поприветствовал своих сокамерников Папа. — Ловите гостинец. Выходите аккуратно — тут мертвецы бродят.

— Папа, блин! Век воли не видать! — послышались благодарные, восторженные реплики изнутри.

— Рано радуетесь, осужденные! Тут не Сочи. И не забудьте соседние камеры открыть. Ладно, всем удачи. Я пошёл, не провожайте!

Не дожидаясь, пока сокамерники, оставленные им на милость судьбы, но получившие однако шанс на спасение, полезут наружу, Папа подошёл к пытающимся выбраться из-под тела конвойного троим мертвецам и по очереди снёс им головы. Затем, борясь с позывами рвоты, он, нагнувшись, пошарил по карманам и разгрузке заваленного им конвоира и с чувством глубокой радости извлёк тридцатисантиметровый остро отточенный нож. Оглядываясь по сторонам, Саня проверил свой боекомплект, отщёлкнув и защёлкнув обратно рожок. Четыре патрона, сосчитал Саня. Сокамерники, ругаясь и обсуждая, пытались подобрать ключ. Надеюсь, вам повезёт, подумал он. Затем, он вытащил из-под трупа щит, вдел в него руку и повесил на шею автомат. Вооружившись ножом, Папа рванул по этажу к лестнице. Сбежав вниз, щитом сбил с ног мертвяка, направившегося к нему у лестницы на первом этаже. Вот и коридор во входную зону, бегом туда. Вот труп командира, всё также валяется в распотрошённом животе мертвеца, которым он насыщался. С ходу Папа перескочил через турникет и выбежал на крыльцо.

Первое, что почувствовал Папа на улице, после приевшегося уже мертвецкого смрада, это запах гари. Бросив взгляд по сторонам, Папа понял — город горел. По двору слонялись мертвецы и недолго думая он рванул к воротам. Несмотря на всё пережитое, душа Папы пела. Воля! Ещё поворот, ещё несколько шагов и он на воле. Тут, на территории СИЗО её ещё нет, но, что бы не происходило вокруг — мертвецы, смерти, война — её уже никто у него не отнимет. Повернув за угол, он увидел ворота — они были открыты. Слышалась автоматная трескотня, одиночные выстрелы, рёв сирен. И плыл дым. Делая каждый шаг, неминуемо приближающий его, Папу, к свободе, он понимал, что минуя эти ворота он вступит в совершенно новый мир. Неизвестный, полный опасностей — совершенно непредсказуемых опасностей и риска, но и возможностей. И этот мир Папе уже нравился.

Раскидав группу ходячих трупов, пытавшихся пересечь его дорогу, действуя отточенным ножом и забрызганным мертвецкой кровью щитом, Папа выбежал на площадь Юрия Гагарина. Быстро осмотрев, что творится вокруг него, он замер. Папа понял, что попал из огня да полымя.

Он смотрел по сторонам и не узнавал свою Тверь. Это был другой город и теперь у него были новые, зловещие хозяева. Куда теперь? Без машины — только пополнить ряды этих тварей, это вопрос времени. Техники вокруг полно, вон — выбирай любую. Из размышлений Папу вывел рёв сирены за спиной.

— Щемило! Ты там что, покакать присел? — открыл пассажирскую дверь огромного автозаковского «Урала» Полубояров. — Ни хуя се ты подпоясался — Спартак, бля! Давай сюда, сколько ждать тебя!

Саня, бросив щит, заскочил в кабину.

— Мужики! — расчувствовавшись, пробормотал Папа, не находя должных слов.

— Ну что, открыл своих? — спросил его Буняка, трогая «Урал» с места.

— Ну да.

— Видишь, что творится? Да и война началась — тут по радио такое передавали… Мы, короче, в Рамешки к тётке, пока не уляжется. Тебя с собой не зовём, сам понимаешь. И вообще — ты нас не видел, мы — тебя. Усёк, Щемило?

Папа кивнул головой, соглашаясь. А какой выбор?

— Можем по дороге к бабке моей бывшей завезти, в Дьяково. Там тихо, пересидишь пока и старухе чем-то поможешь. А там сам разберёшься. Всё лучше, чем тюрьма или армия. — предложил Сергей.

— К бабке — так к бабке. — согласился Саня.

Он смотрел на город, который они оставляли и тихо ужасался. Деревня — это, наверное, лучший выбор сейчас. Своих родственников или друзей по деревням у Папы не было.

Через полчаса рычаший «Урал»-автозак, расталкивая огромным бампером брошенную и разбитую технику, обогнув горящий район города, оставил умирающую Тверь. Ещё через полчаса, охранники высадили Саньку в Дьяково, поделившись одним из трёх оставшихся у них рожков для «ксюхи». В деревне жилых-то было всего четыре дома, и ни про каких мертвецов местные жители слыхом не слыхивали.