Анна Зимова - Ходячие. Второй шаг

Лампочка словно умерла.

– Эй, просыпайтесь! Просыпайтесь! Эти здесь!

Кажется, села батарейка. В обычной ситуации это не было бы проблемой, в подсобке есть батарейки. Но, судя по визгу Аиды, нет времени ее заменить. И хоть бы кто-нибудь вышел. Убить этих людей мало за то, что они видят сны и знать ничего не знают. За то, что не слышат ее, не спешат на помощь. Пойти разбудить кого-нибудь ударом по голове? Но как оставишь Аиду?

– Вика, они здесь! – В голосе девушки сквозило уже нечто большее, чем ужас. В ворота забарабанили. – Открой! Открой!!! Мне страшно!

– Я стараюсь! Еще секунду! – И главное, никак эти ворота с места не сдвинешь. Она снова схватила пульт. Он должен сработать. Ну пожалуйста!

Мысленно она умоляла Аиду: не кричи так, я ведь могу умереть от страха и тогда ничем уже не помогу.

– Аааоооыа!

Укусили или еще нет? Лампочка слабо блеснула, и ворота поехали в сторону. Правда, почти сразу же остановились. Батарейка умерла, но ее последнего вздоха хватило для того, чтобы в воротах образовалась щель, через которую Аида ввалилась во двор. Она споткнулась о лопату и упала, но сразу же вскочила на ноги. Лицо красное, перекошенное, но Аида жива и невредима. Тяжело дыша, она подняла лопату. Во двор уже лез этот. Вытянутое лицо с ввалившимися щеками, прямые русые волосы, оттопыренные уши. Размахнувшись, Аида ударила мужчину плашмя по голове, но он лишь покачнулся, недовольно заурчал и вцепился в ворота. Вика зажмурилась и с размаху ударила этого по затылку тяпкой. Отважившись открыть глаза, она увидела, что мужчина, кажется, повержен. «Иииииэх», – взвизгнула Аида, пытаясь отсечь голову преследователя лопатой. Та увязла в теле, так что пришлось наступить мужчине на плечо, чтобы выдернуть ее. Один готов. Аида уже била лопатой второго. Просто аттракцион в парке развлечений – из двери неожиданно показывается голова чудовища, которую нужно огреть дубинкой.

– Сколько их? – спросила Вика, поднимая тяпку. Очередное существо, оказавшееся более проворным, чуть не схватило Вику за волосы.

– Четверо.

Удар лопатой заставил мужчину передумать. Но и с изувеченной рукой он не сдавался, пытаясь довершить начатое.

– Кто-нибудь! Помогите уже! – кричала Вика, размахивая тяпкой.

Наконец существо сдалось, упало на землю, продемонстрировав внушительный зад, обтянутый синими трико. На ногах – черные резиновые сапоги. Фланелевая рубаха задралась до самых подмышек, обнажив изуродованное тело, – набухшие вены и пятна синяков образовали подобие географической карты. Из времянки выскочил Саня в майке и трусах. Но девушки уже почти управились с третьим пришельцем – женщиной с длинной косой, несмотря на лето одетой в рейтузы. Одолеть четвертого, подростка, почти еще ребенка, тоже не составило особого труда. Саня сориентировался быстро. Деловито разделался с парнишкой парой ловких ударов. Литые мышцы на руках бугрились при каждом движении. Саня даже не вспотел, тогда как обе девушки едва не задыхались.

Вика с трудом втянула в грудь воздуха и тихо всхлипнула:

– Что ты там делала?

– Рвала сныть, – лицо Аиды все еще было багровым от напряжения.

С испугу Вика решила, что та рехнулась.

– Сами же ноете, что нет никаких витаминов, – вытерла нос Аида. – Я хотела сварить кашу, пока все спят.

Вика уселась на ступеньку времянки, глядя на свои ладони, на которых уже надувались пузыри мозолей. С непривычки она натерла руки тяпкой.

– Хорошую кашу ты заварила. Я думала, задохнусь и сдохну.

– Их никогда здесь не было! Я и отошла-то всего на пару метров. Думала – нарежу травки, делов-то. А ворота заклинило.

Стресс все-таки сделал свое дело: Аида принялась рассказывать Сане свой рецепт каши со снытью:

– На вкус получается почти как с тыквой. Главное, побеги брать только молодые и траву обдать кипятком, чтобы вышла горечь. Нас со Стасом мама такой кашей кормила, когда мы были маленькие. Я ее хорошо ела, а Стас не любил, – девушка заплакала.

Похлопав ее по спине, Вика поднялась и пошла в дом. Вернулась она с новой батарейкой и бутылочкой успокоительного. Руки у Аиды тряслись, поэтому капли ей накапал Саня.

– Ох, Стас…

– Стас, – эхом повторила Вика и тоже заплакала. Девушки, наконец, обнялись. Саня смущенно топтался рядом.

– Скорее всего, это были какие-то залетные, но, я надеюсь, всем ясно, что не надо выходить по одиночке и с пустыми руками?

– Понятно, Викочка, понятно, – Лидия Вячеславовна рассматривала трупы.

– Дачники, – предположила она, – из садоводства. Видите, как одеты?

– Или бомжи, – вставил Саня.

– Бомжи сюда не доберутся. Нет, это наши соседи, зашли в гости. Вика! У тебя кровь на руках!

Вика посмотрела на ладони:

– Натерла. И спина болит.

– Ты бы прилегла.

– Так и сделаю.

Войдя в комнату, Вика бросилась на постель, но тут же услышала стук в дверь. Аида вошла робко, присела на краешек кровати:

– Тебе плохо?

– Скорее, хорошо. Потому что я жива. Просто хотела побыть одна.

– Спасибо, что спасла меня, – Аида охрипла от волнения.

– Не вопрос.

– Ты рисковала жизнью. А могла бы от меня избавиться. Как от занозы в заднице.

– Дурацкая шутка. Ты все, что у меня от него осталось, – наконец сказала Вика, – если бы с тобой что-то случилось, я бы себе не простила.

– Ты извини, я хамила тебе постоянно.

– Я тоже хороша.

– И еще. Из-за Игоря не беспокойся. Я никому не скажу.

В комнате стало тихо, только слышно было, как тикают часы.

– Знаешь, как я поняла? – оживилась Аида. Вика вяло изобразила интерес.

– Я нашла у него карту клуба «Монреаль». Он был почетным членом. И знаешь что? Он хранил ваши фотографии. Не волнуйся, я их сожгла.

Вика молчала.

– Ты же не администратором там работала, правда? Ты, конечно, извини, но какой из тебя администратор…

Спохватившись, Аида поправилась:

– Я имела в виду… просто ты так хорошо танцуешь, у тебя такая фигура, что тебе… глупо работать администратором.

Вика едва слышно засмеялась.

– В общем, это я виновата, – вздохнула Аида. – Ты могла Стасу и не врать. Это я придумала, что у нас строгая семья. И что мама никогда не позволит Стасу встречаться с такой девушкой. Хотела тебя позлить. А мама на самом деле добрая.

Аида взяла Вику за руку, от чего та поморщилась:

– Я с ним не танцевала вообще-то, а спала.