Река – костяные берега - Полина Луговцова
Сашка странно смотрел на него — чуть ли не с жалостью и, дождавшись паузы в восторженном потоке извергающихся планов, заговорил противным тоном строгой училки:
— Есть одно мудрое изречение: хочешь испортить человека — дай ему все и сразу.
— Не могу согласиться. Просто этот мудрец столько денег в глаза не видел! — уверенно протараторил Борис. — А видел бы, не сказал бы такого! И вообще, что ты мне все время настроение портишь?!
Настроение у него было лучше некуда, а утренние страхи о том, что сон смешался с реальностью, улетучились, как не бывало. Его забавляло, как продавцы менялись в лице, когда он с легкостью, не глядя и не примеряясь, скупал драгоценности горстями, сувениры — коробками, «смартфоны» —мешками, дорогую одежду — охапками, будто зашел в обычный супермаркет за продуктами и решил ни в чем себе не отказывать.
— Ну, ты и нагреб! — восклицал Сашка, подбирая с пола и закидывая на заднее сиденье машины свалившиеся оттуда свертки и пакеты. — А вот это тебе еще зачем? — спросил он, потрясая прозрачной коробочкой с позвякивающим серебряным колокольчиком внутри. — Вроде бы школьный выпускной давно прошел.
— Это для Лады Николаевны, — объяснил Борис. — Она колокольчики коллекционирует. Начала после нашего похода, когда мы в заброшенную деревню ходили клад искать и попали в плен к людоеду. В шестом классе это было, кажется. Помнишь?
— Еще бы! Жуткий был старикан! Много, наверное, народа сожрал. А все вокруг думали, что это злой колдун.
— Она тогда нашла колокольчик в лесу. Говорит, будто его звон светлых богов разбудил, и те спасли всех нас от нечисти.
— Какая нечисть? Помню, что землетрясение было!
— Да, и в новостях сказали, что сейсмическую активность в том районе зафиксировали. Но Лада Николаевна думает, что это было столкновение светлых и темных сил. И будто бы колокольчик имеет магические свойства. С тех пор она покупает серебряные колокольчики везде, где увидит. Кстати, не хочешь навестить ее? Я так давно у них не был! Отец сердится, что редко появляюсь.
Сашка охотно согласился, и вскоре они приехали к дому, где вырос Борис. Лада Николаевна долго восторгалась подарком, потом, спохватившись, стала предлагать выпить чаю и попыталась дать Борису денег. Успокоилась только тогда, когда Сашка подтвердил, что оба они только что вышли из кафе и не голодны, а с деньгами у его друга все в порядке, потому что он экономно их тратит. При этих словах Борис еле сдержал рвущийся наружу смех: видела бы его мачеха гору свертков и серпантины чеков, повсюду валявшихся в его автомобиле! Но рассказать об этом он не мог ни ей, ни отцу. Разве они поверят в то, что бывают волшебные банковские карты? Хотя, возможно, Лада Николаевна поверила бы ему, но почему-то Борису не хотелось признаваться в том, что он общается во сне с ведьмой и загадывает ей желания. Такое только Сашке можно было доверить, и то друг над ним явно потешался. А вот Ладу Николаевну это могло бы испугать: она выросла в тех местах, где в существовании нечисти никто не сомневался — в деревне, похожей на село Кудыкино. Борис и сам понимал, что с ведьмами шутки плохи, — если бы можно было повернуть время вспять, скорее всего, он отказался бы от колдовской помощи, но… что сделано, то сделано, и поводов для грусти пока нет: жизнь превратилась в яркий праздник, и главной заботой для него теперь было выбрать очередное развлечение.
Но выбирать не пришлось: вдруг выяснилось, что у него уже есть отличное развлечение на вечер, просто он в кутерьме событий о нем позабыл.
Глава 10. Последний шанс
А напомнил об этом телефонный звонок. Услышав мужской голос, Борис даже не сразу понял, кто говорит.
— Звоню сказать тебе, что сегодня — тот самый день, — заявил собеседник с ходу, видимо, посчитав приветствие не обязательным.
— Что? А, да… Артем! — спустя мгновение Борис узнал парня, с которым ввязался в конфликт из-за Леры. Теперь этот поступок казался ему смешным и глупым, а проблема — исчерпанной. Выяснять отношения в гоночном состязании уже не хотелось, и он, подумав, предложил: — Давай все отменим, ладно? Я погорячился и жалею об этом.
На другом конце раскатисто рассмеялись, а затем Артем ледяным тоном произнес:
— Мы же не малыши из детского сада. «Мирись, мирись, и больше не дерись» — это не по-мужски. У нас был уговор, мы сделали ставки. Другие люди сделали ставки. Серьезные люди, уважаемые. Я что им должен теперь сказать? Что мой соперник намочил штаны от страха и отказывается от поединка?!
— Что?! — Бориса от приступа гнева бросило в жар. Хорошо, что они с Сашкой уже вышли из квартиры, иначе Лада Николаевна заметила бы его реакцию и принялась бы выпытывать, в чем дело. Сашка тут же взъерепенился:
— Кто такой?! Что ему надо?!
Борис отмахнулся от друга и процедил в трубку, сдерживаясь, чтобы не сорваться в крик:
— Выражения выбирай! За своими штанами следи, а то мало ли что… Я расстался с Лерой и не вижу смысла затевать какие-то поединки из-за нее.
— А кто тебе сказал, что это из-за нее? Ты мне претензии предъявил при людях, но я тебя тогда пожалел — спас, можно сказать, от унижения. Предложил поединок, ты согласился. Я пригласил на него людей, они этого зрелища ждали, в клубе «стритрейсеров» для нас тачки приготовили. Тут уже Лера ни при чем. Если ты соскакиваешь с уговора, гони миллион в виде компенсации и учти: завтра весь город будет знать, что ты трус!
— Да ничего я не соскакиваю! Говори, где и во сколько.
— Миллион приготовил? Не забыл о наших ставках?
— Все при себе, на карте.
— Не на карте должно быть, а в кармане. — Артем диктовал условия. — При встрече отдашь миллион секунданту. Выиграешь гонку — получишь назад два. Проиграешь — деньги мои. В восемь вечера на заброшенном аэродроме. К нему ведет трасса, которой никто не пользуется, ну, и люди заграждение поставят на всякий случай. Обе тачки стоят в моем
