Виталий Вавикин - Суккубус

– Показал что?

– Что такое любовь. Что такое страсть. Я всегда думала, что знаю. Но люди… Они очень странные. Понимаешь? Некоторым из них от тебя нужен секс. Некоторым любовь. А некоторым совсем ничего не нужно. Они не хотят тебя. И я не знаю, как это исправить. Совсем не знаю…

– Джесс?

– Да, Тэмми?

– Ты не думала о том, что иногда нужно уметь принимать вещи такими, какие они есть… – Тэмми вспомнила похороны. Вспомнила, как гроб с телом Джесс опустили в землю. – Иногда в нашей жизни происходит что-то, что мы не можем изменить. И как бы сильно мы ни пытались исправить это, нам все равно не удастся убежать от правды. И люди… Некоторые люди… Которых мы любим, с которыми хотим быть рядом… Иногда они должны уйти, Джесс. И мы… должны понять это и отпустить их.

Кларк. Биатрис поднимается с кровати, закуривает сигарету.

– Ничего. Бывает, – говорит она. Улыбка обезображивает ее губы. Она достает кожаную плеть, протягивает Кларку. – Можешь отхлестать меня, если это поможет тебе снова стать мужчиной.

– Я ничего не чувствую, – говорит Кларк.

Он смотрит на плеть. Смотрит на голую Биатрис. Тело. У него есть имя. У него есть жизнь. Оно кровоточит, потеет, возбуждается и остывает. Возможно, когда-нибудь оно родит детей, обрастет жиром и станет чем-то тленным, разлагающимся, кормящим червей… Но сейчас оно полно страсти, чувств, желаний…

– Кларк?

– Да?

– Я хочу тебя.

Он забирает у нее сигарету, тушит о свою ладонь.

– Никаких чувств, – он смотрит ей в глаза. – Совсем ничего.

Она одевается. Он может придушить ее. Может порезать на куски и спустить в унитаз. Но голос… Тот голос, заставивший шлюху раскаяться. Тогда, в той комнате, где были странные картины… Голос сильнее Кларка. Голосу не нужны мышцы. Не нужна сила. Он, как пророк, проникает глубже. В самую сущность. И слово его – кинжал. И мысли – рука возмездия.

– Я могу убить тебя, – говорит Кларк. Биатрис оборачивается. Он пробует на вкус ее взгляд.

– Ну, если это тебе поможет… – она улыбается. Чертова мышь, плоть которой он может разорвать на части, но никогда не доберется до ее души! И этот голос… Будь он проклят! Зачем он показал ему все это?! Зачем сделал его слабым?!

Кларк одевается, садится в машину и мчится по ночным улицам к дому Грегори Боа. Охранник говорит, что Кларк опоздал и лучше прийти завтра. Прислужник дьявола! Иуда!

– Вот тебе твое серебро! – Кларк бросает ему все деньги, что у него есть. Бежит по лестнице. Охранник догоняет его, разворачивает к себе лицом. Кларк достает нож. Вонзает в брюхо охранника и проворачивает, проворачивает, проворачивает…

Девушка. Кэрри. Она стоит в дальнем конце коридора. Возле той самой двери, за которой тот самый голос. Кларк подходит к ней. Смотрит в ее глаза. Темные-темные. Его руки в крови. Его нож в крови. Девушка открывает рот. Пытается что-то сказать. Страх… Но глаза не врут. В них нет чувств. Нет эмоций. Глаза демона. Темные, бездонные. И Ад смотрит на него сквозь них. И врата открыты… И демон падает на колени и умоляет о пощаде… Дверь. Кларк входит в комнату. Тени. Сам Ад пред ним в обличье ночи…

– Какого черта?! – Анта. Два шага в сторону. Попытка вырваться. Нож падает на пол. Кларк душит Дьявола.

– Ну, кто сильнее? Кто?!

И смерть. И Ад. И звук шагов…

Распотрошить! Убить!

Крик Кэрри – демон убегает.

– Хозяин мертв твой! – кричит ему вдогонку Кларк.

Нож рассекает грудь поверженной. И ищет душу… Ангел? Нет. Всего лишь человек.

Смех Кларка.

– Боже! Это просто жизнь!

Доктор Бэкслэнд позвонила Кингу утром. Детектив слушал ее молча, словно судью, который зачитывает приговор.

– Хорошо. Я приеду, как только смогу, – он положил трубку. Закурил. Вест принес два стакана кофе.

– Снова бессонная ночь?

– Хуже, – Кинг выпил кофе. Докурил сигарету. – Не возражаешь, если я отлучусь ненадолго?

– Нет.

– Спасибо, Джек, – он уже почти вышел, почти закрыл за собой дверь.

– Я знаю, Клайд.

Пауза.

– Что ты знаешь, Джек?

– Знаю, куда ты едешь. Знаю, почему.

– Вот как?

– Это не грех, Клайд. Она всего лишь твоя сестра.

– Замолчи! Замолчи, пока об этом не узнал весь отдел. – Плечи его опустились. – Хотя какая теперь разница…

Они приехали в клинику Бернарда Сноу вдвоем. Дождь барабанил в окна палаты Кэтрин Розенталь. Лужица темной, почти черной крови засыхала на полу. Коронеры толкались, пытаясь вынести на носилках тучное тело санитара из палаты. Доктор Бэкслэнд, утратив прежнюю сдержанность, жужжала возле собравшихся назойливой мухой, готовая обвинить в случившемся первого встречного, лишь бы он не имел отношения к вверенному ей отделу.

– Шариковая ручка, детектив. Представляете?! Она воткнула ее санитару прямо в глаз! – Вест игнорировал ее. – Вот видите! – не унималась доктор Бэкслэнд, показывая на простынь и засохшие на ней капли крови. – Это случилось здесь. Да. Здесь. А потом, – ее указательный палец вытянулся в сторону лужицы крови на полу. – Потом он упал вот сюда. Видите? Ах, мистер Кинг. А вы еще спрашивали у меня, можно ли отпускать эту женщину! Да она больная. Господи! Больная на всю голову.

– Она была буйной… – Вест прочитал имя на халате доктора. – Доктор Бэкслэнд?

– Господи! Ну, конечно, она была буйной. Иначе зачем, думаете, здесь эти ремни?! Мы привязывали ее к кровати каждую ночь, а иногда и день…

– И в эту ночь, конечно, все было, как раньше?

– Ну, да… – доктор Бэкслэнд замялась. – Наверно. Я не знаю…

– А это? – Вест указал на грязно-желтое пятно в центре кровати. – Как вы думаете, что это?

– Моча?

– По-моему, это сперма.

Тюбик смазки, потревоженный топотом ног, выкатился из-под кровати. Плейбойевский заяц на этикетке озорно подмигивал собравшимся.

– Применять при анальном сексе, – прочитал Вест, осторожно убирая тюбик в пакет для улик. – Думаю, это принадлежало убитому санитару.

– Черт, – доктор Бэкслэнд всплеснула руками и замолкла.

Винсент. Часы на приборной панели «Мустанга» показывали четверть пятого. Дворники монотонно смахивали с лобового стекла редкие дождевые капли. Уличные фонари горели, освещая черное дорожное полотно, по которому, извиваясь, словно змеи, бежали блестящие на свету ручьи. Девушка. Она шла по тротуару. Босые ноги шлепали по лужам. Больничный халат, вымокший до нитки, облеплял худое тело. Золотые волосы спадали на плечи слипшимися прядями. И взгляд: такой потерянный, такой безнадежный. Винсент свернул к обочине. Остановился. Вышел из машины.

– Подвезти? – спросил он девушку. Она не ответила. Он представился.

– Кэтрин.

– Что?

– Мое имя – Кэтрин.