Анастасия Бароссо - Притяжение страха

Без шума голосов и мелькания туристов, без раздражающего голоса экскурсовода, без палящего солнца, мешающего смотреть, она была здесь. И рядом был он. Прислонившийся богохульно к одной из царственных, необычайной формы колонн, что поддерживают фантасмагорический свод храма. Так и не застегнув на груди рубашку. Смотрящий на нее со стороны — как змей-искуситель, ожидающий первой реакции Евы, надкусившей запретный плод.

— Пришло время отвечать на мои вопросы, — сказал он.

Юлия с усилием оторвала взгляд от необычайного свода над головой, сквозь который, кажется, мерцали звезды!

— Правда, как выяснилось, у меня он всего один.

Она, стараясь впитать жадными глазами, как можно больше подробностей, оставленных здесь, несомненно, гениальной выдумкой, остановила их все-таки на Карлосе.

— Какой?

Дон Карлос отделился от темнеющей в сумраке колонны. Чтобы медленно и неслышно — как кот, крадущийся в ночи, приблизиться к Юлии.

— Я хочу, чтобы ты поведала мне, чем все-таки тебя так поразил этот собор?

— Не знаю…

Она была честна. Как сформулировать то, что не поддается даже осознанию? Как выразить словами тонкие ощущения на грани нормы и сумасшествия? Где взять метафоры для образов, рождающихся в душе от всего, что ее сейчас окружало?

— Я не знаю, правда.

— И все же постарайся объяснить.

Он спрятал руки в карманы брюк. Жест и поза, показывающие готовность ждать ответа столько, сколько потребуется.

— Мне показалось… То есть, кажется… То есть — я почти уверена…

— Да?

Карлос подошел еще ближе. И даже немного наклонился вперед. Чтобы лучше слышать ее лепет?

— Что здесь, именно в этом месте… Господи! Ведь я могла никогда не узнать этого…

— Чего?! — казалось, он теряет терпение.

— Что здесь сосредоточена тайна рождения и смерти. Не знаю… Добра и зла. Гения и безумия. Любви и ненависти… наверное, это банально, да? Здесь все так говорят и чувствуют?

— Не все.

— Но многие, я уверена… Здесь место пересечения выборов.

— Выборов?

Почему она так сказала — Юлия сама толком не поняла. Может, потому, что сама она давно находилась в состоянии невозможности выбрать что-то важное для себя. Что-то, чему она не знала названия. Он стал слушать еще внимательнее. Он даже поднял руку на уровень лица, стараясь удержать ее внимание, сконцентрировать на вопросе, так его занимавшем.

— Выборов?!

— Да, — кивнула Юлия уже с уверенностью, пришедшей только что, — да. Здесь, можно и нужно выбирать.

— Выбирать… что?

Он, казалось, затаил дыхание. Его глаза светились в полумраке собора как зрачки сиамского кота.

— Выбирать… свою судьбу. Кажется, я говорю чушь… А что это там?

— Сейчас узнаешь.

…Они поднимались все выше, по спирали, крутой, узкой, светлой. И — бесконечной. Лестница в небо. Знаменитая винтовая лестница, точная копия лестницы в готической колокольне Сан-Пре, воспроизведенная Гауди — вспомнила Юлия рассказы экскурсовода. Эта конструкция была создана точно не для людей, боящихся высоты! Но даже у Юлии быстро сбилось дыхание. И голова опасно закружилась. И близость Карлоса в этом маленьком пространстве стала ощутимой и вязкой, как мед, которым он угощал ее сегодня утром.

Казалось, стоит ему сейчас дотронуться до нее хоть на мгновение, и количество ощущений, накопленных за дни общения с этим мужчиной, перейдет в качество. Новое, неизведанное доселе качество жизни, которое изменит ее, Юлию, навсегда.

Сама она, в силу своего физического и душевного состояния, находилась сейчас в другой, мистической реальности, несколько отличной от того, к чему привыкла. По всей видимости, из-за этого предположение, которое раньше казалось бредом, когда-то случайно пришедшим в голову, выглядело теперь вполне нормальным. Очень возможным. И даже — логичным.

— Скажи мне…

Юлия останавливается где-то посередине витого пространства лестницы, ведущей в черное небо. И мужчине, что идет за ней след в след, приходится остановиться тоже.

— Сказать… что?

— Скажи, что такое случилось с быком? Тогда, на корриде.

— Ничего особенного, — он выглядит разочарованным, — а почему ты спрашиваешь?

— Просто показалось…

— Показалось?

— Что-то странное — ты разве не заметил? Ощущение такое жуткое, словно ледяного холода в жаркий день… И бык… Озверел.

— Его просто что-то спугнуло. Вот и все.

— Да, именно — спугнуло! Но только вот — что?

— Так бывает довольно часто. Быки находятся там, в измененном состоянии сознания — если можно так выразиться по отношению к животному… Ведь их держат в полной темноте очень долгое время. В полнейшей темноте перед тем, как выпустить на арену.

— Прямо как меня!

— То есть?

— Так, ничего… И дальше?

— А дальше бык, попавший из кромешной тьмы на яркий свет, на какое-то время вообще перестает соображать.

— Да-да, именно… — пробормотала Юлия.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю — это очень мудро. Со стороны… устроителей.

Потом, они стояли на маленькой смотровой площадке Рождественских врат, одной из башен Фасада Рождества. Под ними шумел ночной город. А отсюда, верхушки других башен из разноцветной майолики в искусной подсветке, казались леденцами или митрами епископов. Они плыли в темно-сиреневом небе фантастическими игрушками, принадлежащими ребенку-великану. И в этом темно-сиреневом мареве, на фоне всего этого сумасшедшего великолепия, он казался ей сверхчеловеком. И ощущение усиливалось с каждой секундой, так что скоро Юлия уже не сомневалась — он существо из другого мира. Первое впечатление часто оказывается правильным…

Она бы не удивилась, если бы сейчас за его спиной выросли синие переливающиеся крылья. Или на голове стали бы расти красные рога. Или из его глаз вылетел бы рой крошечных купидонов с серебряными стрелами в натянутых луках…

— Почему ты… так смотришь?

— Ты кажешься мне существом из другого мира, — просто пожала плечами Юлия.

— Из другого мира? — повторил он подозрительно.

— Да. Созданием высшего порядка. Более совершенным… Ну, обладающим магической властью. Или тайным знанием. Или…

— А вдруг я — исчадие ада? — сказал он совершенно серьезно.

— Ты — кто?!

— По-русски — нечисть. Упырь. Вурдалак.

Говоря это, дон Карлос легко подцепил на палец и потянул вверх кожаный шнурок на шее Юлии. Взял в ладонь золотой православный крестик, прятавшийся у нее на груди под черной майкой. Подержал и отпустил.

— Что бы ты сказала, если бы я оказался, например, вампиром? Тебя ведь, кажется, они интересуют?