Анастасия Бароссо - Притяжение страха

— Никогда не слышала, что страсть проникать в неположенные места в неположенное время — часть испанского менталитета, — сказала Юлия, непроизвольно понижая голос.

— Ты еще много чего не знаешь об испанском менталитете, — уверенно заявил дон Карлос. — А вот, как насчет русского?

— Ты о чем?

— Скажи, ты не опасаешься идти со мной? Тебя ничего не удивляет? Ничего не кажется странным, страшным или хотя бы подозрительным?

— Вообще-то — все, — честно призналась Юлия. — Но, — она пожала плечами, — какая разница? К тому же — я, кажется, тебе обещала.

— Да-да… Действительно.

Дон Карлос задумчиво смотрел на Юлию, будто то, что она сейчас сказала, нуждалось в тщательном осмыслении.

За черной дверью, в затхлом полумраке, какого-то служебного коридора с бетонными стенами и мокрым, склизким полом, было неприятно, неуютно и некрасиво. Больше всего это напоминало вход в канализацию — как ее изображают в боевиках и триллерах.

— А что, мы здесь делаем? — решилась она спросить. Он не ответил, но очнулся. И двинулся вперед по коридорчику, сделав ей знак идти за ним.

Под ногами струилась плохо пахнущая гнилая вода, и с каждым шагом ее становилось все больше. Юлия давно списывала все свои ощущения, мысли и даже поступки на слегка измененное состояние сознания, вызванное стрессом, подавленностью и плохим самочувствием. Вот и сейчас, удивления или сопротивления не было. Будто она, прогуливалась с мамой за ручку по дачному участку, а не углублялась в подземные трущобы с малознакомым мужчиной. А идти все-таки нужно было бы осторожнее! Несколько шагов — и тонкие мокасины безнадежно промокли.

Ее прекрасный и загадочный проводник остановился. Выглянув из-за его плеча, Юлия увидела еще одну дверь. Совсем другую дверь. Дверь из сказки. Или даже — дверь в сказку.

Не нужно быть специалистом по древностям, чтобы понять с первого же взгляда — она старинная. Наверное, не менее старинная, чем Собор, в который они направлялись таким странным путем. Шлепая холодными ногами в мокрых мокасинах, она только хотела спросить, когда же конец путешествию. Но не успела.

Дон Карлос повернулся к ней. Опять смерил одним из своих фирменных взглядов, к которым она начала уже привыкать — оценивающим и немного удивленным. Будто в нем постоянно вызывал странное недоверие сам факт ее существования. И вдруг… стал раздеваться. На самом деле.

Улыбаясь, он неторопливо расстегивал пуговицы рубашки. И постепенно глазам Юлии открывалась его грудь — совершенной формы, идеального цвета и — Юлия была уверена — той температуры, какую она сама захочет ей придать, если дотронется… На груди, на плотном шелковом шнурке висел ключ. Карлос, продолжая улыбаться, снял через голову длинный шнурок. Вставил ключ в скважину внизу древней двери. И проговорил тихим бархатным голосом:

— Добро пожаловать в сказку, принцесса.

Юлия уже не удивилась, когда они и вправду попали внутрь некой мистической реальности.

Они были здесь одни. И ощущение причастности к чуду, к магической тайне мироздания значительно возрастало от этого одиночества.

Гулкое квадратное пространство освещалось четырьмя коваными готическими светильниками. Несколько ажурных полуколонн, не доходящих до пола. Прямо напротив двери — каменная скульптура Мадонны, в печали, склонившей прекрасное лицо. И еще там, на полу, была гладкая, полированная гранитная плита. С одной стороны украшенная цветами — словно кокетливое изголовье кровати. Там же, в изголовье, в красных полупрозрачных стаканах горели две свечи… Нервный смешок чуть было не сорвался с губ Юлии, когда она покосилась на античный, неподвижный в сумраке профиль дона Карлоса. Подумалось — ну, вот и приехали. Это и есть его спальня, ха-ха! Боже…

— Где мы? — Юлия спросила это тихо, но вопрос ее, отдаваясь от стен, звучал с усилением, вибрировал эхом — так, что она невольно вздрогнула от звука собственного голоса.

— Это крипта. Подземная часовня. Здесь похоронен Антонио Гауди. Смотри.

Дон Карлос, легонько подтолкнув Юлию в спину, подвел ее ближе к гробнице.

Он молчал. И от его молчания становилось тяжко. И грусть наваливалась на плечи, и сильнее болела спина — будто она стояла не у могилы чужого человека. Будто здесь погребен кто-то родной и навсегда потерянный, близкий и любимый… Стало совсем не по себе, когда комок слез подкатил к горлу. Нужно срочно нарушить этот момент, слишком торжественный и, главное, слишком тяжелый.

— Откуда у тебя этот ключ?

— Он у меня давно, — не очень понятно ответил дон Карлос, — часовня закрыта для посещений. А я часто прихожу сюда…

— Зачем?!

— Подумать, — просто сказал он, — подумать о нем…

— Его, кажется, сбил трамвай?

— Н-да… сбил. И ведь, именно в тот день, в Барселоне пустили первую трамвайную линию… Историки считают это интересным совпадением.

— Это действительно… интересное совпадение… Кх-м. Я читала, он умирал три дня в какой-то больнице, не приходя в сознание?

— Он давно был без сознания! — вдруг зло выкрикнул дон Карлос. — С тех пор, как… — он резко замолчал, словно испугавшись сказать что-то лишнее.

— С тех пор как — что?

— Пойдем!

Он тронул ее за руку. В одной из стен был открытый проход, за которым виднелось начало лестницы, пропадающей во мраке.

— У тебя есть спички?

Порывшись в карманах джинсов, Юлия подала ему зажигалку, с удивлением вспомнив, что ни разу еще сегодня не курила. Хотя в таком состоянии — и не хочется.

При свете огонька, мерцавшего в его руке, они осторожно поднимались по крутым высоким ступеням. Здесь было душно и в то же время студено. Ни любопытства, ни страха, ни возбуждения не было и в помине. Кажется, она перевыполнила сегодня план по эмоциям. После завораживающей красоты парка Гуэль, после всех этих рассказов и недомолвок, Юлия не чувствовала уже ничего, кроме смертельной усталости.

Неожиданно, зажигалка погасла в руке ее спутника. И на мгновение их ослепила кромешная, жуткая, ледяная темнота. А потом…

В это невозможно было поверить. Но это было именно так.

Ее мечта. Ее безумная греза. Ее желание, в исполнении которого она поклялась себе в тот день, когда увидела все это впервые — исполнилось! Сбылось так, как она не предполагала — и не могла предположить. Очарованная, раздавленная, плененная, захваченная врасплох и одновременно сгорающая от нетерпения, Юлия находилась в Соборе Святого Семейства.

Без шума голосов и мелькания туристов, без раздражающего голоса экскурсовода, без палящего солнца, мешающего смотреть, она была здесь. И рядом был он. Прислонившийся богохульно к одной из царственных, необычайной формы колонн, что поддерживают фантасмагорический свод храма. Так и не застегнув на груди рубашку. Смотрящий на нее со стороны — как змей-искуситель, ожидающий первой реакции Евы, надкусившей запретный плод.