Рэйчел Кейн - Горькая кровь

Пенифитер отреагировал на происходящее уголком глаза, дернувшись в сторону и отпустив Клэр, чтобы остановить замах тупым предметом… но его руки прошли сквозь несуществующую руку Фрэнка, и Пенифитер подался вперед, выведенный из равновесия. Клэр воспользовалась шансом откатиться, а Фрэнк мелькал между ней и Пенифитером, мешая.

— Уйди с моего пути, призрак! — зарычал Пенифитер, выпустив клыки.

— Я не призрак, — возразил Фрэнк и тоже выпустил свои клыки, зарычав. — Я твой худший чертов кошмар, Скелет. Я убийца вампиров, клыкастый и злой.

Это звучало так похоже на Шейна, что Клэр по-настоящему поразилась. Как и Пенифитер, внезапно по-близости выстрелило пламя от одной из Бунзеновских горелок. Клэр только бросила на него взгляд прежде, чем схватить укатившийся кол и ее рюкзак, и сделала выпад в темный дверной проем. Сконцентрируйся! — просила она себя, дрожа всем телом из-за адреналина. Самое большое — у нее была секунда до того, как Пенифитер поймает ее, независимо от всех предпринятых отвлекающих маневров Фрэнка; фактически, у него не было физической силы, чтобы действовать самостоятельно, даже если он был склонен к этому. Ей нужно выбираться отсюда, быстро.

Она не могла мысленно построить ванную дома Дэй под таким давлением или какое-нибудь другое место, в котором Мирнин создал один из своих порталов. Единственным, куда, по ее мнению, она могла прыгнуть точно и мгновенно, был дом — гостиная Стеклянного Дома с ее удобным диваном и креслами, и едва контролируемым хаосом…

Он образовался прямо перед ней, когда она погрузилась вперед, так или иначе веря в то, что сможет сделать это.

Пенифитер рванул вперед и схватил ее за ногу в то же время, когда она оттолкнулась от пластмассовой рамы дверного проема, и она застряла левой ногой, находящейся в его власти, будто скованной железом, она знала, что он вытянет ее обратно.

Или хуже. Если она застрянет в портале, когда он закроется, ее разрежет пополам.

— Помогите! — вскрикнула Клэр.

Майкл, Ева и Шейн были в гостиной. Майкл и Шейн уронили игровые пульты, которые держали, и обернулись на диване, тупо уставившись на нее, в то время как Ева — уже столкнувшаяся с ней — в шоке прижала ладонь ко рту.

— Помогите мне! Вытащите меня отсюда!

Все трое мгновенно вышли из ступора в одно и то же время. Майкл перепрыгнул через спинку дивана и первым схватил ее за руку в то время, что Пенифитер потянул назад, и хотя Майкл держался, они оба заскользили к порталу.

Клэр не могла вздохнуть.

— Он держит меня; он держит меня; я не могу… я… — она вскрикнула, когда Пенифитер сильно дернул ее за ногу, и почувствовала напряжение в мышцах. Он все еще играет с ней. Она видела, как сердитый вампир отрывает конечности человека, и сейчас это было пугающе возможным.

Шейн взялся за Клэр, обернул свои руки вокруг нее с такой силой, что она почувствовала, будто ее сейчас раздавят.

— Иди, Майк. Я буду держать ее здесь! Оторви ублюдка от нее!

— Это лаборатория! — выпалила Клэр. — Он в лаборатории!

Клэр не была уверена, что Майклу это удастся — комната была небольшой — но она отодвинулась в сторону, в надежде создать достаточного пространства. По крайней мере Майкл знал, что делать. На мгновение он остановился, фиксируя изображение лаборатории в уме, потом кивнул ей и в спешке перепрыгнул.

Клэр почувствовала нарушение тонкой мембраны, все еще держащей ее ногу по колено как волна, а хватка Пенифитера усилилась. Он начал постоянно дергать ее назад, и силы Шейна было недостаточно, чтобы удержать их от сползания вперед. Казалось, что у Пенифитера появилось больше решимости забрать ее с собой, не меньше.

Клэр вскрикнула и уткнулась лицом в грудь Шейна, почувствовав увеличившуюся нагрузку на ногу, переходящую от болезненной до невыносимой агонии, и в одну секунду она знала, что будет чувствовать, если ее мышцы порвутся…

Но спустя секунду дробящая хватка на лодыжке отпустила. Шейн взял себя в руки и тянул изо всех сил, чтобы поддержать равновесие, а когда давление отпустило, они оба рухнули на деревянный пол, она оказалась сверху. Она задыхалась и была напугана, но все еще хорошо было быть рядом с теплом его тела, и она увидела огонь удовольствия в его глазах, но лишь на мгновение. Он убрал волосы с ее лица и сказал:

— Все хорошо?

Она кивнула.

— Тогда давай вернемся к этому позже, — сказал он. — Сейчас нужно вернуть Майкла. Оставайся здесь, — он перевернул ее с себя, вскочил на ноги, схватил черный холщовый мешок, который Ева бросила ему из дверного проема кухни, и нырнул в темноту.

Ева поспешила к ней, Клэр попыталась согнуть ногу и поморщилась от вспышки боли, которая прошла через нее.

— Не двигайся, — приказала Ева и упала рядом с ней, чтобы запустить свои руки под колено Клэр. — Черт, не могу поверить, что Мирнин сделал это с тобой. Я сама заполучу его задницу, если от него что-то останется, после того, как парни научат его манерам.

— Мирнин? — спросила Клэр, а потом поняла, что сделала. — Это не Мирнин!

С ужасным чувством обреченности она осознала, что не сказала им, что это был Пенифитер.

И ни один из парней не был готов к этому.

Глава 11

Мирнин

Здесь было так темно. Темно темно темно темно темно темно. темнотемнотемнотемнотемнотемнотемнотемнонемогудышатьтемно…

Я обрел контроль над своей болтовней, с таким усилием болтал в своих мыслях, что это заставляло меня дрожать. Если бы я все еще был человеком, все еще дышал — как иногда в снах — думаю, я был бы пропитан потом от страха и задыхался бы. Иногда я мечтал о липкой, стекающей влаге на коже и жжении в глазах, но в мечтах не было тьмы; они были яркими, такими яркими, и я бежал за своей жизнью, убегая от монстра позади…

Так много лет подряд одна чернота, никакого красного, никакого безопасного убежища, никаких друзей, все потеряно, до Амелии, до этого места, до дома, но дом пропал, погиб и пропал… Я подавил вкус в задней части моего рта, мучительный всплеск голода, и привалился к мокрым, скользким стенам. Не вспоминай, говорил я себе. Не думай.

Но я не мог перестать думать. Никогда. Моя мать била меня за фантазии, когда я смотрел на звезды, рисовал их наброски и забывал про овец, в то время как их съедали волки, а у моих сестер были жестокие и мелкие раны, которых никто не видел, а мой отец запирался, как животное, он кричал, все мысли никогда не прекращались, никогда, никогда, никогда, воя как буря в моей голове, пока жар не прорвался сквозь кожу, пожирая меня.

Стоп. В своей голове я кричал, пока не ощутил силу, стучащую по костям, и благословил этот момент, я получил промежуток тишины от всего неотложного груза памяти и террора, который никогда, никогда не уходил на долгое время.