Нэнси Коллинз - Окрась это в черное

18

Когда Морган поднялся с пола смотровой площадки, у него все еще звенело в ушах. Сразу после выстрела раздался гром и полыхнула вспышка. Хорошо еще, что он сам от сотрясения не полетел вниз через перила.

Морган встал на ноги и сделал два неверных шага к месту, где растянулась Соня. От нее поднимались завитки пара, как от вынутой из печи индейки. Морган хотел возрадоваться падению врага, который так дорого ему обошелся, но смех не приходил.

И тут Соня села.

Черт бы побрал эти инструменты Человека! Он плохо прицелился! Не разнес ей череп, как перезрелую дыню, а лишь зацепил голову сбоку!

У нее не было правого уха и обнажился кусок кости размером с кулак, но все равно она была жива.

– Морган?

Он быстро сунул пистолет в карман и присел рядом с ней.

– Я здесь, дитя. Как ты? У тебя был припадок?

Соня была слегка не в себе, будто только что очнулась от глубокого сна.

– Вы были правы, милорд, – прошептала она. Стекла темных очков треснули, и Соня сняла их дрожащей рукой. – Я позволила себе увлечься неоправданной ненавистью. Ваши враги обернули меня против вас для своих целей. Я заставлю их страдать во имя ваше.

Морган поднял ее на ноги, и она позволила себе ткнуться лбом ему в плечо. Только усилием воли Морган заставил себя не расплыться в торжествующем оскале. Ничто еще не потеряно! Раз он смог сломить ее волю, то ее смерти можно избежать. Но если огонь в ее чреве погас, если она стала одной из многих обожающих невест, то нет смысла ее любить. Смертоносность Сони, ее свирепость, ее угрозаподхлестывали его страсть. Отчасти Моргану казалась заманчивой перспектива сокрушить ее волю и присовокупить физическую оболочку к списку трофеев, но он все же колебался.

Руки Сони обвили его талию, притянули к себе. Глазами цвета крови смотрела она в его изуродованное лицо. Такими же глазами, как у него.

– Поддержите меня, – вздохнула она. – Я так устала, милорд. Поддержите меня, пожалуйста.

– С удовольствием – но только сначала убери свое оружие.

Соня поглядела на нож – он все еще был зажат у нее в руке. Ногти так вонзились в кожу ладони, что из-под них показалась кровь. Скривившись в отвращении, Соня отбросила от себя серебряный нож, послав его через перила в ночь.

Морган взял ее покрепче. Она была так мягка на ощупь, так уязвима... так легко было бы проникнуть в ее разум и расколоть ее "я" как гнилой орех. Морган наклонил голову, и их губы соприкоснулись. Соня жадно потянулась к нему, привлекая его в свои объятия, язык ее искал и находил его язык. И разумы их слились в один.

Они стояли возле озерца для медитаций в японском саду камней. Пятнистые коиплавали под нефритовой зеленой поверхностью воды, ловя крошки хлеба. Имаго Моргана было одето в костюм сёгуна эпохи Эдо. Имаго Сони было одето, как она обычно одевалась. Черная кожаная куртка скрипнула, когда Соня ухватила щепоть крошек и бросила в пруд.

Поглядев на Моргана, она улыбнулась. Ее глаза снова скрылись за щитками зеркального стекла, только стекла вроде росли прямо из бровей и врастали в щеки и скулы.

– Ты сейчас хочешь меня убить? Для того и выбрал такой уютный ландшафт? Чтобы усыпить мою настороженность, чтобы я тебе поверила?

Морган неловко поежился, дернув уголком рта, как в тике. Лицо, принадлежавшее имаго, было невредимым, но он уже привык улыбаться только половинкой лица.

– Не понимаю, что ты хочешь сказать, любовь моя. Ты моя королева – зачем мне тебя убивать?

Соня пожала плечами, продолжая кормить золотых рыбок.

– Не знаю. Затем, что я опасна? Затем, что я угрожаю твоему существованию? Затем, что я растоптала твои мечты о мировом господстве? Затем, что я тебе рожу перепохабила? Затем, что поубивала твоих верных слуг? Затем, что ты меня боишься? Зачем? Затем.

– А если бы я попытался тебя убить? Что бы ты сделала, чтобы мне помешать?

– Ничего.

– Я тебе не верю.

Соня снова пожала плечами. Кусочек хлеба у нее в руке еще надо было раскрошить.

– Верь во что хочешь. Но я не стану тебе мешать. Я даже отдам тебе твою химеру. Если, конечно, ты все еще хочешь ее вернуть.

– Ты серьезно?

– Я же вроде не смеюсь?

Соня расстегнула куртку и достала из нагрудного кармана статуэтку слоновой кости. Статуэтка упала на землю и задергалась, заизвивалась, вырастая в размерах. Через секунду рядом с Соней стоял трехголовый тигр со скорпионьим хвостом, дергая колючкой на хвосте и рыча.

Морган протянул руку, и химера стала таять и коробиться, как рисунок мелом под дождем, превращаясь в татуировку якудза на голой груди Моргана.

– Ну вот, ты получил обратно свою химеру. Надеюсь, ты доволен. Можешь теперь меня убить, если хочешь, я тебе мешать не буду.

Он понимал, что она не лжет. Шагнув назад, Морган вытащил из ножен самурайский меч. Он был сделан не из стали, а из черного вулканического стекла. Меч Морган вынул так, будто готовился сделать первый удар по мячу в гольфе. Соня безмятежно смотрела, потом снова стала кормить рыбок.

Меч перерезал ей шею легко, будто воздух; отрубленная голова скатилась в прудик. Тело постояло мгновение, хлеща из обрубка фонтаном крови, потом рухнуло.

Морган стер кровь с клинка, восхищаясь, как легко все вышло, но все же озабоченно недоумевая, почему Соня не стала защищаться. В конце концов эта женщина в битве отняла у него часть его личности и сделала эту часть своей. Он ожидал хоть чего-то,похожего на бой.

Густой булькающий звук донесся от пруда. Морган посмотрел – воды стали красными как кровь, потом черными как тушь. Золотые рыбки бросились к поверхности, топорща жабры в последнем усилии вздохнуть. Середина пруда кипела, будто готовился извергнуться гейзер.

Женственная фигура восстала из жара пруда, как Афродита из пены. Кожа ее была черна, как блестящая ночь, темные волосы густые и спутанные, как грива льва. Жемчужно-белые зубы изгибались страшными клыками, а язык был узким и длинным, как у кошки. Было у нее четыре руки, и в каждой был зажат инструмент уничтожения: щит, меч, петля и полуавтоматический пистолет. Вокруг шеи женщины висела гирлянда черепов, а на бедрах – повязка из отрубленных рук. Когда она повернула голову, Морган увидел три лица: одно – лицо девственницы, второе – иссиня-черной карги и третье – лицо Сони.

Черная дьяволица кивнула Моргану, будто признавая долг. Когда она заговорила, все три рта двигались в унисон:

– Спасибо тебе, отец, что воссоздал меня снова. Я была разделена и неравна, теперь я целостна.

Морган не понимал, что же это за дьяволица-богиня стоит перед ним. Это Сонин фокус?

– Кто ты такая? Откуда у тебя лицо Сони?