Стивен Кинг - Доктор Сон

Вот Синтия Абелард. ДР: 9 июня 2005. После секундного раздумья, Абра поняла, что «ДР» означает «дата рождения». Значит, Синтии сейчас восемь. Если, конечно, она еще жива, ведь пропала она в 2009-м. «Как можно потерять четырехлетнюю девочку? — подумала Абра. — Хреновые, наверное, у нее были родители». Но, конечно же, дело не в родителях. Наверное, по их району слонялся какой-то псих, который воспользовался случаем похитить девочку.

А вот Мертон Эскью. ДР: 4 сентября 1998. Пропал в 2010-м.

Чуть ниже была фотография красивой девочки-латиноамериканки по имени Эйнджел Барбера, которая пропала из своего дома в Канзас-Сити в возрасте семи лет, и вот уже девять лет находилась в розыске. «Неужели ее родители считают, что эта малюсенькая фотография в газете поможет им вернуть дочь? — подумала Абра. — А если и да, то узнают ли они ее? Узнает ли их она?»

«Да выбрось ты эту бумажку, — сказал голос Момо. — У тебя и без пропавших детей проблем хв…»

Взгляд Абры наткнулся на фотографию в самом нижнем ряду. Изо рта ее вырвался крик. Или стон. Поначалу она даже не поняла, почему. Хотя нет, не так: чувство было такое, будто при написании сочинения нужное слово вертится на кончике языка, но слетать с него отказывается.

С фотографии на нее смотрел белый мальчишка с короткими волосами и широченной дурашливой улыбкой. На щеках у него вроде бы были веснушки. На такой маленькой фотографии разглядеть трудно, но

(веснушки это, сама знаешь)

Абра откуда-то знала, что да. То были веснушки, и его старшие братья дразнили его из-за них, а мама говорила, что со временем они исчезнут.

— Она ему говорила, что веснушки приносят удачу, — прошептала Абра.

Брэдли Тревор. ДР: 2 марта 2000. В розыске с 12 июля 2011 года. Тип лица: европейский. Место проживания: Бэнкертон, Айова. Текущий возраст: 13. А под фотографией мальчика (как и под всеми другими) было написано: «Если вы видели Брэдли Тревора, сообщите в Национальный центр пропавших и эксплуатируемых детей».

Да только никто не позвонит им по поводу Брэдли, потому что никто его уже не увидит. И его текущий возраст — не тринадцать лет. Брэдли Тревор остановился на одиннадцати. Словно разбитые наручные часы, которые показывают одно и то же время двадцать четыре часа в сутки. Абра вдруг поняла, что раздумывает над тем, исчезают ли веснушки под землей.

— Бейсбольный мальчик, — прошептала она.

Вдоль подъездной дорожки росли цветы. Абра нагнулась, положила руки на колени (рюкзак на спине казался невыносимой ношей) и выблевала «Орео» и непереваренные остатки школьного обеда прямо на мамины астры. Удостоверившись, что ее не вырвет во второй раз, она прошла в гараж и бросила почту в мусорное ведро. Всю.

Папа прав: по почте приходит одна дребедень.

Дверь маленькой комнатки, которая служила ее отцу кабинетом, была открыта, и когда Абра остановилась у раковины на кухне, чтобы смыть стаканом воды кислый шоколадный вкус полупереваренных «Орео», то услышала мерное пощелкивание клавиш его компьютера. Хорошо. Когда оно замедлялось или останавливалось вовсе, отец часто становился раздражительным. И кроме того, чаще обращал на нее внимание, а ей сегодня вовсе не хотелось быть замеченной.

— Абба-Ду, это ты? — нараспев спросил он.

Обычно она бы попросила в ответ не называть ее этим детским прозвищем, но не сегодня.

— Ага, я.

— В школе все окей?

Мерное «клик-клик-клик» прекратилось. Пожалуйста, не выходи, взмолилась Абра. Не выходи и не смотри на меня, и не вздумай спрашивать, почему я такая бледная или еще что-нибудь в этом роде.

— Нормально. Как книга?

— Все отлично, — ответил отец. — Пишу о чарльстоне и блэк-боттоме. Трах-тарарах.

Что бы это ни значило, клавиши защелкали вновь. Слава богу.

— Круто, — сказала она, ополоснув стакан и поставив его в сушилку. — Пойду наверх, займусь домашкой.

— Умничка. Подумай о Гарварде в две тысячи восемнадцатом.

— Хорошо, пап.

И, может быть, так она и сделает. Все, что угодно, лишь бы не думать о том, что случилось в Бэнкертоне, штат Айова, в две тысячи одиннадцатом.

Только она все равно думала.

Потому что…

Потому что — что? Почему? Ну… потому что…

«Потому что я кое-что умею».

Она немного початилась с Джессикой, но потом Джессика отправилась в торговый центр Норт-Конвея, чтобы поужинать с родителями в «Панда гарден», и Абра открыла учебник по обществоведению. Ей нужна была четвертая глава, двадцать скучных страниц под названием «Как работает наше правительство», но вместо этого учебник раскрылся на пятой: «Твоя гражданская ответственность».

Боже, если и было слово, которое она сегодня не хотела видеть, так это «ответственность». Она пошла в ванную за еще одним стаканом воды, по-прежнему чувствуя во рту неприятный привкус, и вдруг обнаружила, что уставилась на веснушки в собственном отражении. Их было ровно три: одна на левой щеке и две — на носу. Неплохо. По части веснушек ей повезло. И пятна родимого, как у Бетани Стивенс, у нее не было, и косоглазия, как у Нормана Макгинли, и не заикалась она как Джинни Уитлоу, и с именем повезло — не то что бедняге Пенсу Эффершаму. Немного странное имя, конечно, но чаще всего оно даже вызывало у окружающих интерес — не сравнить с Пенсом, известным среди мальчишек (но девчонки почему-то всегда знают о таких вещах) как Пенис Пенс.

«И, что важнее всего, меня не резали на кусочки какие-то безумцы, которым наплевать, что я кричу и умоляю их прекратить. И прежде, чем умереть, я не видела, как кое-кто из этих безумцев слизывает мою кровь со своих ладоней. Абба-Ду — везучка».

Хотя, может, и не совсем. Везучки не знают того, чего им знать не положено.

Она опустила крышку унитаза, села на него и тихо заплакала, закрыв лицо руками. То, что ей напомнили о смерти Брэдли Тревора, и без того плохо, но дело же не только в нем. Были и другие дети — столько фотографий, что, сверстанные вместе на последней странице «Потребителя», они походили на школьное собрание в аду. Все эти улыбки с щербинкой между зубов и глаза, знавшие о жизни меньше Абриного. А что знала она? Даже «Как работает наше правительство», и то не знала.

О чем думают родители этих пропавших детей? Как они вообще живут дальше? Вспоминают ли они первым делом о Синтии, Мертоне или Эйнджел, когда просыпаются, и думают ли о них перед тем, как заснуть? Сохранили ли они их комнаты в таком виде, словно дети в любой момент могут вернуться домой, или давно отдали их одежду и игрушки на благотворительность? Абра слышала, что именно так поступили родители Ленни О'Мира, когда тот упал с дерева, ударился головой и умер. Ленни О'Мира, который дожил лишь до пятого класса, а потом просто… кончился. Но родители Ленни знают, что он умер: есть могила, на которую они могут прийти с цветами, и это, наверное, имеет значение. Может, и нет, но Абра считала, что имеет. Потому что иначе остается только гадать. Ты ешь свой завтрак и гадаешь — а вдруг твой ребенок