Виталий Вавикин - Суккубус

– Как ты это делаешь, Бобби? – она вздрогнула, чувствуя, как десятки невидимых рук начинают ласкать ее тело. Сотни крохотных губ осыпали поцелуями ее губы.

– Просто наслаждайся, – посоветовал Бобби.

Тьма окружила Кортни. Завернула в свое нежное одеяло, позволяя погрузиться в себя, и там внутри овладела ей, заполнила без остатка.

– Если бы я только мог привести сюда настоящую Марджи, – мечтательно сказал Бобби, и тьма тут же отреагировала на его слова, позволяя в это мгновение видеть то, что он хочет…

– Как? – тихо спросила Кортни, когда все закончилось.

– Что как? – Бобби смотрел на картины, ласкал их взглядом.

– Как ты это делаешь?

– Пит говорит, что это у меня в крови.

– Ты сделал мне очень хорошо, Бобби.

– Я могу сделать лучше.

– Дай передохнуть.

– Не здесь. В моем доме. Завтра, – он отвернулся и закрыл глаза. – Обними меня… Не так… Как мать обнимает ребенка… Да… Теперь хорошо…

Прием был холодным и каким-то наигранно-официальным.

– Я просто хочу проститься с Марджи, – сказал Бобби отцу.

– Ну так иди, – Дэнни достал сигарету и закурил. – Или тебе что, особый эскорт нужен?

Бобби помялся. Посмотрел на Кортни.

– Она останется, – Ивона смерила шлюху презрительным взглядом. – Сходи выпей, Дэнни, – и когда они остались вдвоем, – и где тебя подцепил этот недоносок?

– У Пита, мэм.

– Вот как? И что ты делаешь у Пита?

– Все, мэм.

– Надеюсь, Бобби трахнул тебя как следует?

– Нет, мэм.

– Слизняк!

– Но потом… – Кортни понизила голос, рассказывая подробности их первой близости.

– А в этом он похож на отца, – Ивона улыбнулась. – Такой же эгоист, – она жестом велела Кортни повернуться. – А ты хороша.

– Спасибо, мэм.

– И послушна.

– Спасиб…

– Заткнись! Что ты скажешь на то, чтобы родить этому недоноску сына?

– Бобби?

– Ну, конечно.

– Я согласна.

– Дэнни! – позвала Ивона. – Эта шлюха родит нам внука, – и уже Кортни, – мы назовем его Джейкоб.

– Почему Джейкоб, мэм?

– Потому что так звали моего отца. А он был достойным человеком. И у ребенка должно быть достойное имя. Не такое, как у тебя. И не такое, как у моего сына. Ты поняла?

– Да, мэм.

– Ну, вот и отлично. Пойдем, съездим в город. Я покажу тебя врачу и куплю пару платьев.

Джейкоб родился в начале весны. Ночью. Кортни долго не могла разродиться, и Ивона, перебрав скотча, то и дело заглядывала в палату с криками и негодованием.

– Да вырежьте вы его из этой суки! – кричала она врачам. – За что я плачу вам деньги, бездари?!

Она успокоилась, лишь услышав плач Джейкоба. Позвонила Брендсу и попросила отвезти ее домой. Спустя год она застала Кортни с любовником. Спустя месяц она застала с тем же любовником своего сына. И все это повторялось снова и снова…

Дэнни работал. Брендс наблюдал. А Ивона превращалась в комок нервов, срабатывавший время от времени, как бомба замедленного действия, если, конечно, перед этим она не успевала напиться и уснуть в беспамятстве. Когда Джейкобу исполнилось пять, терпение ее лопнуло.

– Ты должен что-то сделать, Дэнни, – сказала она супругу. – Наш сын и эта шлюха – они позорят нас, втаптывают в грязь! Месяц назад я видела, как Кортни выходит из домика Сопли. А вчера, в день рождения нашего внука, я застала этого черномазого в комнате для гостей. Застала с Бобби. Представляешь, Дэнни? С Бобби! – она швырнула в стену недопитый стакан. – Клянусь, иногда мне кажется, что их поимел весь город, и когда я иду по улице, то люди шепчутся за моей спиной и показывают на меня пальцем… – Ивона отвернулась от мужа. Подошла к окну. – Позаботься об этом, Дэнни. Позаботься, иначе, клянусь, я сделаю это вместо тебя.

Свой шестой день рождения Джейкоб встретил сиротой. Кортни и Бобби Маккейн погибли в лифте, сорвавшимся с высоты пятидесяти семи этажей. Коронеры говорили, что после удара о железобетонные плиты они стали почти одним целым – окровавленный кусок мяса, сплетенный между собой костями и сухожилиями. Дэнни, как и полагается отцу, судился сначала с инженерами, разработавшими столь ненадежную конструкцию, затем с компанией, обслуживавшей лифты, и даже с производителями электромоторов и стальных тросов. Но в итоге, сославшись на некомпетентность правосудия, оставил это дело. Джейкобу на тот момент исполнилось десять лет, и больше всего на свете он любил деда и дядю Билли. Один учил его работать, другой мечтать. Ивона… Ивона учила внука быть мужчиной. Таким, каким был ее отец. Таким, каким был его дед. Иногда, встречаясь с Себилой, она говорила, что хочет познакомить их с Джейкобом.

– Ты дашь ему то, чего не даст ни один из нас.

– Я дам ему то, о чем каждый из вас не мог даже мечтать. Но позже. Намного позже.

Но Ивона не хотела ждать. Она требовала, кричала. А потом пила, пила, пила…

– Что ты делаешь, Ив? – спросил однажды Дэнни, выбрав тот редкий момент, когда скотч и отчаяние не затмевали сознание супруги.

– Я просто боюсь, – призналась она. – Боюсь, что Джейкоб станет таким, как Бобби. Боюсь, что не увижу, как он вырастет.

– Ты не умрешь, Ив. По крайней мере не так скоро.

– Все мы когда-нибудь умираем, – она улыбнулась. Налила себе выпить. – Знаешь, Дэнни, у Себилы есть какие-то планы на Джейкоба. Особенные планы.

– Он не принадлежит ей, Ив.

– Нет, каждый человек кому-то принадлежит. Мы, например, принадлежим этому дому. А этот дом принадлежит Себиле. Я понимаю, ты мужчина и тебе сложно признать это, но… Но я не боюсь этого, Дэнни. Мы – рабы на службе этой женщины. И единственное чего я хочу, так это увидеть за свою жизнь как можно больше. – Она выпила. Налила еще. – Ты сильнее меня, Дэнни, поэтому поговори с ней, попроси не томить меня ожиданием.

Он промолчал, хотя мыслей было слишком много. Ивона никогда не была его другом. Так же, как он никогда не был рабом.

– Мы должны избавиться от Себилы, – сказал он в эту ночь Брендсу.

– Власть сводит тебя с ума, Дэнни.

– Не будь стариком.

– Я и есть старик.

– Черт! Не смей отворачиваться от меня, Билли! – Маккейн взял себя в руки. – Не сейчас. Прошу тебя.

– И ты тоже ее боишься.

– Боюсь.

– Мы все не более чем буквы в этой истории, Дэнни.

– Она забрала у меня Бобби, Билли. Но клянусь, я не позволю ей забрать у меня Джейкоба.

– Прости, Дэнни, но ты сам забрал у себя Бобби.

– Ты знаешь, у меня не было выбора. Я сделал это ради внука.

– Почему ты думаешь, что выбор есть у тебя сейчас?

– Его и сейчас нет, Билли. Я принял решение, и, надеюсь, ты поможешь мне.

– Да-а-а… Мне шестьдесят три года, Дэнни.

– Смерть невозможно упустить, Билли. Но вот жизнь… Жизнь упустить можно.