Лана Синявская - Проклятие Гиблого хутора

– Стасенька, что с тобой? – Машка неслась ко мне впереди всех, готовая наказать моих обидчиков. Жаль только, я не знала, кто мне угрожал. Может Эльза? Вот и сейчас она набросилась на меня с криком:

– Прекрати истерить! Сдохнем тут из-за тебя!

– Не ори, – ответила я с достоинством, – я тебе не прислуга. Сдохнуть мы еще успеем, но не сейчас.

Я разжала ладонь и показала всем зеленый волос.

Стараясь не дышать – не хватало еще уронить ценную находку, – Роман забрал волосок и, не раздумывая бросил в огонь единственной оставшейся свечи… Тот вспыхнул, мгновенно превратившись в пепел и вслед за ним скелет обратился в пыль. Легкое облачко подхватил невесть откуда взявшийся порыв ветра. Колечко, звеня, упало на каменный пол и покатилось прямо к моим ногам.

– Можешь взять, – кивнул Роман в ответ на мой вопросительный взгляд. – Теперь оно твое по праву.

Я бережно подняла колечко и надела на палец, ощутив, как по телу разлилось тепло, придавшее мне сил.

– Теперь-то клад наш? – подался вперед Вилли.

– Не совсем, – вставил колдун.

– Да сколько можно? Достали уже шарлатаны. Где твои чудеса, чудо-мальчик?

– Сейчас увидишь, – пообещал Ян, не смутившись.

– Ну-ну, что-то ты долго собирался.

– Невмешательство – золотое правило магии, – отрезал тот и, отстранив всех, опустился на колени перед сундуком. В наступившей тишине, раздавался лишь треск оплывших свечей в зале. Они гасли одна за другой, отступая под натиском темноты, отсчитывая последние секунды.

Вилли, скрестив руки на груди, стоял прямо позади коленопреклоненного колдуна, словно древний колосс. В этой позе мне чудилась угроза. Я не узнавала своего старого друга, как будто его место занял кто-то чужой. И этот чужак внушал мне животный ужас.

«Подаждь, боже, рабам твоим приставников злых от поклажи стегнати, злата на добрые дела взятии, сиротам малым на утешение, Божьих храмов на построение, всей нищей братии на разделение, а нам на честную жизнь», – летел под сводами тихий, будто бесплотный голос. Он звучал со всех сторон, гипнотизируя, завораживая, усыпляя.

Я заметила, как Машка рядом со мной начала медленно раскачиваться из стороны в сторону, Роман прикрыл усталые глаза и только Вилли пришел в ярость:

– Заткнись! – оглушительно заорал он, зажав уши руками. – С меня хватит!

Оттолкнув Яна со своего пути, силач шагнул к саркофагу.

– Вилли, стой! – закричала я.

– Не делай этого! – истошно завопила Машка.

Вилли даже не обернулся. Его глаза были прикованы к резному сундуку, который как будто наливался изнутри волшебным светом. Его стенки сделались словно прозрачными и сквозь них сияли, переливаясь и маня, разноцветные огни.

– Мать твою! – пробормотал Вилли и легко, без усилий, поднял тяжелую крышку.

Сияние стало ярче. У меня слепило глаза от яркого блеска драгоценностей. Они сверкали всеми цветами радуги, как будто во сне. Все это казалось невозможным.

На какую-то минуту я забыла про Вилли, загипнотизированная сиянием золота и самоцветов.

Здесь было все: золотые перстни с крупными камнями и жемчужной обнизью, медальоны со скаными узорами из червонного золота, серебряные плетеные цепи в руку толщиной, огромные золотые подвески, ажурные браслеты, колье, диадемы. Рубины, сапфиры и изумруды лежали россыпью, нити жемчугов размером с фасолину, небрежно спутывались в целые грозди, будто нитки для рукоделия. Несметные богатства!

Мы словно обезумели. С дикими криками запускали руки в гору драгоценностей, рассматривая то одно, то другое. Эльза обвешалась золотыми цепями, словно крейсер Аврора и вдела в уши пудовые серьги с бриллиантами, по сравнению с которыми Кох-и-нор выглядел, как китайская бижутерия. Машуня скинула весь свой металлолом и унизала пальцы рубиновыми перстнями.

Мое внимание привлекла фарфоровая статуэтка комнатной собачки. Смешная, лупоглазая, она с блаженным видом возлежала на красной бархатной подушке. Собачонок выглядел, как живой. Я не могла с ним расстаться. Воровато оглянувшись, я сунула фигурку в карман и в этот момент услышала хриплое:

– Помогите!

В зале наступила почти полная темнота и я с трудом различила корчившуюся на каменном полу фигуру. Вилли! Но что с ним такое?

Вилли в ужасе смотрел на свои вытянутые руки и… плакал. Кожа на руках стремительно обугливалась, чернела, а потом и вовсе стала отваливаться кусками.

– Жжет, жжет! Больно! – стонал мой друг, катаясь по полу.

– Господи, нет! – Я метнулась к нему и закричала от бессилия.

Что я могла сделать? Чем помочь? Как облегчить его страдания? Это было ни на что не похоже и я, а следом и остальные бесполезно теснились вокруг.

Это был кошмар наяву!

Волосы Вилли на голову стали выпадать и клочьями валились на пол. Кожа на лице пошла багровыми пузырями, которые лопались и повисали длинными лоскутами, как кожура у банана, обнажая сырое мясо. В воздухе пахло паленым.

Эльзу рвало у стены, Ян и Роман еле держались на ногах, бледные как покойники, Машка рыдала, а меня мелко трясло от ужаса и беспомощности.

Визжа от боли, несчастный Вилька катался по полу. Одежда на нем полностью истлела от нестерпимого жара, который пожирал его изнутри. Сквозь обуглившуюся плоть уже проглядывали белые кости.

И он все еще жил!!!

Он протягивал к нам руки, на которых почти не осталось мышц. Он хрипел, моля нас о помощи до тех пор, пока не рухнул на пыльный каменный пол бесформенной кучей костей.

В этот момент, как занавес над ужасной трагедией, над залом опустилась кромешная мгла. Свечи в зале догорели, а ту, что оставалась у нас, словно задул порыв ветра. Во тьме слышались только стоны и всхлипывания девчонок да бормотание Яна: «Почему он не перекрестился? Почему?»

Глава 28

– Там свет! – с трудом узнала я Машкин голос, охрипший от рыданий.

В дальнем конце зала вспыхнула яркая точка, похожая на тлеющий уголек. За ней – вторая, потом третья.

– Это свечи? – с надеждой прошептала Эльза. – Они загораются снова?

Если бы! Эти точки не стояли на месте, они плавали в воздухе, неумолимо приближаясь к нам.

Теперь их было не меньше сотни, и они были опасны, очень опасны! Я попятилась назад, всей кожей чувствуя исходящую от них угрозу. Кажется, настало время собирать манатки, и потихоньку уже ползти к выходу, если не сказать хуже – к выходу на кладбище.

– Стася! – тихо окликнул Роман.

Я двинулась на голос.

– Ты идешь не в ту сторону, я здесь!

– Спасибо за поправку, – проворчала я, пытаясь хоть как-то сориентироваться. – Знать бы еще, где оно, твое «здесь»!

Он тихо рассмеялся где-то совсем близко, и скоро его теплые сильные руки выдернули меня из темноты.