Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие - Брайан Ходж
Хорош туману напускать, Дафна!
О, я это про всякие штуки, которые говорил Аттила. «Если бы тебе казалось, что ты должна кого-нибудь убить, чтобы воплотить свой полный потенциал, ты бы сделала это?» Про то, как он всегда словно бы пытался склонить меня к мировоззрению, казавшемуся мне неприемлемым. Про самого странного, самого настойчивого в мире телефонного сталкера. Про то, как я встретила Бьянку. И того мужика в автобусе из Вегаса. Плюс еще нескольких людей, которые разжигали во мне то же чувство узнавания, потому что я, видимо, лучше навострилась их замечать. Про то, как я пощадила Бьянку вопреки неотвязному ощущению, будто что-то не хотело, чтобы я это делала. Про тему на форуме атавистов, который Бьянка оставила открытым в браузере: «Нас выслеживают и убивают».
Нет такого эмодзи, который мог бы все это подытожить.
— Кажется, я наконец-то начинаю понимать, что ему от меня на самом деле нужно.
— Это уже начало. Больше от тебя никто ничего и не хочет.
Вы только посмотрите, какая она благоразумная. Какие мы все благоразумные. Благоразумные создания в неблагоразумной Вселенной. Эви наблюдала за мной, а я наблюдала за ней — что дальше?
Надо отдать ей должное — у Эви был острый глаз; ее внимание привлек кардиган, в который я была одета — широкий в плечах, с чересчур короткими рукавами. Не мой размерчик. Бьянкин. Мужчина бы этого не заметил. Эви сложила это с моим восьмидневным отсутствием и, может, с исходившим от меня запахом и просекла, чем я занималась.
— Ты… была с одной из них, да?
— Я ее вам не отдам.
Эви вздохнула; ее нетерпение наконец-то начало просвечивать.
— Да что с тобой? Ты как тигр в тех видео из зоопарков, где к нему в клетку запускают козла, и вместо того, чтобы его сожрать, дебильный тигр с ним дружится. Все должно быть совершенно по-другому.
— Это кто сказал?
— Э-э-э… законы природы?
Я — женщина, услышь мой смех.
— Ты точь-в-точь Аттила. Он как, дрочит или ты с ним трахаешься?
— Кто-то же должен. Такому члену грешно простаивать зря.
Но сейчас она была здесь, со мной, и не спускала взгляд тоже с меня. Точнее, не с меня, а с моей щеки. И даже не со щеки, а с того пятна, которое никак не могло слиться с остальной кожей. Потому что оно было клеймом.
— На что это похоже? — Ее голос стал другим, благоговейным. — Я всегда хотела узнать.
— Это похоже… на эрозию. Как будто сквозь трещинку в стене задувает ветер, а я нахожусь с той стороны, где тепло, но ветер не прекращается ни на секунду. Он крадет тепло, а трещина становится все больше и больше.
Мой обманчиво глубочайший шрам. Но чем он был теперь, как не символом моей власти над ней?
— Хочешь потрогать?
Эви была не из тех, кто станет это показывать, но ничто на свете не сделало бы ее счастливее. В этом она была похожа на Аттилу. Счастье было не в ее стиле. Зато в ее стиле были волнение, нервозность и зависть. Поспорить готова: она даже не заметила, как облизнула пересохшие губы.
Когда она коснулась пальцами моей щеки, ее сотрясла дрожь ужасающего экстаза. Что-то промелькнуло между нами — вспышка холода, поток утраты и пустоты. Это был свист воздуха, утекающего из мира. Когда-то я не просто заглянула в бездну — мы с ней станцевали, прижавшись щекой к щеке. Меня в тот момент и так уже вскрывали, так что кто знает, какая часть ее осталась у меня внутри. Теперь бездна смотрела моими глазами, и ее зрение становилось все острее.
Эви закрыла глаза, ощутив безжалостную грандиозность того, что нашла. Было ли это мгновение тем, на что она надеялась? Определенно, однако ее это еще и бесило; у нее вызывала отвращение сама мысль, что проводником той силы, которую, как ей казалось, она боготворила, служил недостойный сосуд вроде меня. На моем месте должна была быть она.
«Больная сука», — подумала я, и даже теперь, все эти часы спустя, не могу сказать, кого из нас я имела в виду и кто этого больше заслуживал.
Эви сделала шаг назад, чтобы прийти в себя, словно втихую мастурбировала.
— Ты должна пойти со мной.
— Я пас.
— Мы просто посидим и кое-что обсудим. Полчаса, не больше.
— Тебе не приходит в голову, что у меня могут быть другие планы? Я не хочу.
По ее лицу было видно, что настало время плана Б, и она смаковала этот момент.
— Аттила подозревал, что ты не захочешь. Так вот, я ведь кое-что собиралась тебе показать…
Она достала телефон, потыкала в него пальцем и повернула ко мне экран.
Таннер. О боже… Таннер. Всегда готовый помочь, самый надежный элемент моей жизни. Единственный надежный элемент, если не считать хаоса и его последствий. Мужчина, созданный для гор, каньонов и открытого неба, — эта клетка его убьет. Он будет думать, что сможет ее победить и провести в ней столько времени, сколько понадобится, но клетка высосет из него жизнь. И это я его туда завела. Где бы ни находилась клетка, Таннера в нее затолкнула я.
— Ладно. — Я кивнула. — Ты выиграла. Объявляю себя убежденной. Ты молодец.
Эви убрала телефон, довольная собой, как любая корпоративная пешка, только что пырнувшая кого-то в спину, чтобы заползти еще на одну ступень вверх по лестнице.
— Аттила живет все там же?
— Да, — ответила Эви, и это было ее последнее слово.
Я достала руку из кармана и ударила ее в горло ощетинившимся ключами кулаком. Один раз, потом второй, прежде чем Эви обхватила шею руками, цепляясь за утекающую жизнь. Она выпучила глаза и все еще пыталась осознать, что случилось, когда, отшатнувшись назад, потеряла равновесие в паре шагов от стены. Падая, Эви ударилась об нее головой так сильно, что разжала руки. Кровь хлестала как минимум из трех дырок, и Эви захлебывалась ею и одновременно задыхалась, пытаясь дышать с изуродованной гортанью. Что сказать, не повезло ей.
Пока она дергалась, я отобрала у нее телефон на случай, если Эви протянет достаточно долго, чтобы позвонить Аттиле, а тот умеет переводить бульканье.
— Я и сама знаю, как туда доехать, — сказала я, искренне надеясь, что она меня слышит. — На кой черт ты мне нужна?
* * *
Если призраки существовали на самом деле и Зянг с Франческой
