Татьяна Корсакова - Проклятое наследство

– Что значит, смазала шестерни?

– А то и значит! Пойдемте, я вам покажу!

Дожидаться его Анна не стала, поманила за собой.

Часовой механизм был неожиданно большим и с виду грозным, но отчего-то Анна Федоровна, урожденная графиня Шумилина, смотрелась в его железных недрах совершенно органично.

– Красота какая! – сказала она с восторгом. С этаким восторгом юным барышням следует разглядывать ювелирные украшения, но никак не скучные шестерни. – Конечно, тут есть еще над чем поработать, но самое главное – часы живы!

Прозвучало это так, словно Анна и в самом деле считала часовую башню живым существом. Чему их там вообще учат в этих пансионах для благородных девиц?..

Матрене Павловне немоглось. Не спасали ни ласки Анатоля, ни принятая с самого утра вишневая наливочка. Больно уж некстати помер этот Шульц. Не то чтобы ей было жаль проходимца, но планам смерть его могла стать большой помехой. Начнется сейчас эта волокита с расследованием, а с куплей-продажей дома так, наоборот, заминка. А может, это даже и хорошо, что заминка? Чем дольше Туманов пробудет на острове, тем больше шансов свести его с Наташенькой. А от полюбовницы его она избавится с легкостью. Чай, и не от таких избавлялась.

От мыслей этих здравых и рассудительных Матрену Павловну отпустило, и к завтраку она вышла бодрой и полной сил. Оказалось, силы и крепкий аппетит вернулись не только к ней одной. За столом не было лишь баронессы, но оно и понятно: осталась без верного пса, одна-одинешенька. Как теперь-то дела вести? Может, и вовсе с острова уберется? Что ни говори, а присутствие ее в замке Матрену Павловну весьма раздражало.

А вот остальные, что домочадцы, что родственнички приблудные – все на месте. Коти вон сидит, точит когти о скатерть, нервический свой темперамент демонстрирует. Антошка вот ничего не демонстрирует, знай себе жрет да пьет. С самого утра зенки заливает. Свела же судьба с бесхребетником. Серж, тот еще негодник, сидит прямехонько, словно аршин проглотил, вилочкой с ножичком поигрывает этак многозначительно. И так же многозначительно пялится на Наташку. А она, дуреха, придвинулась поближе, улыбается мечтательно. О чем мечтает? А ведомо, о чем! Помнит Матрена Павловна себя в ее годы, помнит, о чем мечталось. Ежели б то, о чем мечталось, сбылось, сбежала бы с лихим уланом, позабыв и про родителей, и про девичью честь. Вот как тумановская потаскуха. Но уберег боженька. Или то папенькин ремень был? Не важно, главное, что глупостей ей тогда наделать не позволили. Вот и она не позволит.

На дочку Матрена Павловна глянула так, что та мигом побледнела, но от Сержа не отодвинулась. Ладно, с этим потом можно разобраться. Невелика беда.

И архитектор тут как тут! Не находит, видать, в себе сил отказаться от дармового угощения и выпивки. С самого утра выглядит так, словно всю ночь пил. А может, и пил. Кто ж его знает! Этому тоже следует дать понять, кто здесь всему хозяин. Уж больно вольно он вчера себя вел. Еще и глупости эти нес про оборотня. Может, и вовсе прогнать, отказать от дома? Мысль казалась разумной, но после недолгих размышлений Матрена Павловна от нее отказалась. Пусть уж лучше так, под присмотром. Пусть все они под присмотром, в кулаке у нее. Матрена Павловна посмотрела на свои унизанные перстнями пальцы, вздохнула. Добрая половина из перстней была подделкой. Самоцветы в них знакомый ювелир уже два года как заменил на дешевые стекляшки. Кризис, будь он неладен…

– Доброе утро, мама!

Кто появлению Матрены Павловны и обрадовался, так это Севочка. Вот уж кто ее никогда не подводил и не расстраивал. В нее характером пошел, не в папашку своего непутевого. Хотя злые языки поговаривают, что Всеволод похож на Савву Кутасова. Брешут! Уж ей ли не знать, от кого дите народилось!

– Какое ж оно доброе? – Коти поморщилась, плечиками повела, словно бы озябла. – После вчерашней-то ночи! Как жить-то теперь в этом ужасном месте?

– Так ты, Катька, и не живи, – сказала Матрена Павловна ласково. – Съезжай в Чернокаменск, тебя силой никто тут не держит.

Эх, ее бы воля, давно бы разобралась с родственничками. Но нельзя, повязаны они крепко-накрепко. Хоть и не хочется это признавать.

– Не дождешься!

Катька скрутила кукиш и сделалась похожей на злобную старуху. А она ведь боится. Все они, те, кто знает, боятся. С радостью бы уплыли с этого чертова острова, но обстоятельства таковы, что нужно за остров держаться зубами. По крайней мере, до тех пор, пока Туманов его не купит. А там уж как раньше, каждый сам по себе. Своего-то Матрена Павловна не упустит, пусть не надеются.

– Надо дом быстрее продавать. – Надо же, Антошка, оказывается, не только жрет и пьет, но еще и о деле думает. – Пока господин Туманов не передумал.

– Этот не передумает, – подал голос архитектор.

– С чего такая уверенность, Август Адамович? – с интересом спросил Сева. К старику он питал не только любопытство, но и некоторую долю симпатии. Матрене Павловне это не нравилось. Следует с мальчиком поговорить. Наедине.

– Я эту породу знаю. Им чем страшнее, тем интереснее. А тут такое… происшествие.

– Так, может, нужно, чтобы оборотень еще кого-нибудь загрыз? – В воцарившейся за столом тишине голос Анатоля прозвучал неожиданно громко. – Для улучшения продаж…

Фыркнула Коти, едва заметно поморщился Викеша, испуганно всхлипнула Наташенька, а Антошка так и вовсе поперхнулся вином. И только лишь Сержу, похоже, идея пришлась по душе, на Анатоля он посмотрел с интересом. А Матрене Павловне захотелось огреть муженька чем-нибудь тяжелым. Все ж таки глупость его ее порой утомляла.

– Кстати, о происшествии… – Викеша пришел в себя первым. – Кое-кто из прислуги уже попросил расчет, а те, кто остался, потребовали прибавки к жалованью. – Он вопросительно посмотрел на Матрену Павловну.

– Так прибавь, – вздохнула она. Сплошные траты в последнее время! – Но немного, только лишь, чтобы не разбежались.

Викеша молча кивнул, что ни говори, а Матрену Павловну он понимал без лишних слов. Надежный человечек, проверенный.

– Замок осмотрели? – словно бы невзначай поинтересовался архитектор.

– Опять вы о своем, Август Адамович! Зверь то был! Самый обыкновенный зверь! И не нужно нам снова рассказывать эти байки про оборотня! – Опять разнылось сердце. Что-то частенько в последнее время…

– Обыкновенный? – А Катька, паршивка, вдруг решила поддержать Берга. – Да даже если и обыкновенный, так от того ведь не менее опасный! И мы тут… – она всхлипнула, – все беззащитные.

– Съезжай! – оборвала ее причитания Матрена Павловна. – А если решишь остаться, так и визги свои прекрати. И без того тошно. – Сказала и не выдержала, потерла грудь, усмиряя разболевшееся сердце.