Мальчики в долине - Филип Фракасси
– Мальчики!
Теперь голос звучит отчетливо, приглушенный лишь несколькими футами снега. Прямо под ним.
– Джонсон! Вытащите нас отсюда! Мы замерзаем! Бен болен. Я думаю…
Джонсон начинает отгребать снег. Он находит веревку, видит очертания двери, закрывающей люк.
– …думаю, он умирает!
– Сейчас, сейчас! – Он нащупывает металлическую ручку люка и рывком тянет ее на себя. В толстом снежном покрывале открывается черный как смоль квадрат. Он встает на четвереньки, наклоняет голову, вглядывается в темноту, ищет признаки жизни. – Мальчики?
– Джонсон? Вы нас видите? Мы здесь!
Джонсон наклоняется ниже, его голова теперь на одном уровне с деревянным настилом. Он не видит ничего, кроме темноты и плотно утрамбованной почвы.
– Бартоломью?
В ответ раздается шепот, так близко к его уху, что он чувствует холодное дыхание на шее.
– Я здесь.
Кто-то сильный хватает Джонсона за грудки и затаскивает сквозь люк в холодную тьму.
* * *
Из окон приюта открывается унылый бесцветный вид. Пустой двор окутан дымкой кружащегося снега.
Ветер свистит и шепчет, поет одному ему понятную песнь.
Голые деревья трещат и тянут ветви к небу, покоряясь надвигающейся буре.
Невидящее око солнца – холодный белый диск на скорбном небе.
Никаких признаков жизни.
39
Нам с Дэвидом кое-как удается успокоить почти всех детей.
Сложнее всего было с Финнеганом.
В конце концов он просто сел на свою кровать, скрестив ноги, и уставился на дверь. Словно ждал, что друг материализуется. Остальные дети очень взвинчены, но не до истерики. Некоторым, я бы сказал, это даже нравится. Как будто эти убийства – это какая-то игра.
Когда все более-менее успокоились, мы пересчитываем детей.
Четырнадцать мальчиков.
– Скольких не хватает?
– Восемнадцати, – говорю я, мысленно пытаясь прикинуть, кто погиб, а кто выжил.
Кто прячется за дверьми, замышляя еще убийства?
Бен и Бартоломью, вспоминаю я, испытывая чувство вины, все еще в яме. Они все пропустили. Может, еще кто-нибудь отстал от нас и спрятался? Пытался сбежать? Мы не можем знать, но это важно.
– Где сейчас Пул? – взволнованно шепчет Дэвид, ему так же страшно, как и мне. – Или Эндрю? Где эти чертовы взрослые?
Я качаю головой. Взрослые… или то, что от них осталось.
– Если Уайт действительно мертв, то у нас очень большая проблема.
– И какая?
– Взрослых слишком мало. Так что нам самим придется разбираться с ними.
– К черту все это, – не выдерживает Дэвид, кипя от раздражения. – Я еще ребенок. И ты тоже. – Он указывает на комнату. – И все они. Пусть священники сами разбираются.
Священники. Я обещал Эндрю, что вернусь, я должен ему помочь… Но я не в лучшем состоянии, я не знаю, что делать. Кому можно доверять? Что, если в коридоре или внизу еще остались мальчики? Они все заодно с убийцами? Неужели мы всего лишь ягнята, ожидающие заклания?
– Кто из ребят точно… опасен? – спрашиваю я, пропустив мимо ушей слова Дэвида. Я специально говорю тише, чтобы не напугать остальных.
Дэвид задумывается.
– Очевидно, Саймон. Прости. И еще… Терренс. Точно Сэмюэл. Кто напал на тебя в коридоре? С Томасом на руках я не оборачивался, было не до того…
– Я точно помню, что их было четверо, – говорю я, пытаясь вспомнить их лица. Все произошло так быстро. – Я ударил одного ногой. Огюста.
– Огюста? Французишку? Боже…
Я киваю.
– Байрон вырубил молотком того, кто на меня набросился и ранил в плечо. Возможно, убил его.
Плечо все еще болит, но Дэвид осмотрел рану и сказал, что она не глубокая. Байрон взглянул на порез и пожал плечами, отметив только, что, скорее всего, он был сделан столовым ножом. Мысль о том, что меня могли убить столовым прибором, повергла меня в шок, но я изо всех сил старался сохранять бравый вид.
– В любом случае, – продолжаю я, – я не смог рассмотреть остальных. Но никого из упомянутых тобой ребят среди них не было. Значит, всего их около десяти. И еще Иона на их стороне. Он постоянно шушукался с…
Я останавливаюсь, увидев все в новом свете. В черном свете.
– Что? – обеспокоенно спрашивает Дэвид.
– …с Бартоломью, – говорю я.
И тут меня осеняет. Как будто в голове поворачивается ключ, отпирая ту правду, о которой я в глубине души догадывался.
Я вспоминаю странные события той ночи. Суматоху, крики, смех. Выстрел, а через несколько мгновений двери с грохотом распахнулись, как будто в общую спальню ворвалась толпа.
А потом упал крест.
Да, теперь я абсолютно уверен. Он – причина всего.
Человек, который тогда умер.
Каким-то образом с этого человека – с его появления в приюте, его загадочной смерти – все это и началось: странные сборища, изменения в характерах. Бунт.
Убийства.
Но это еще не все. Я вспоминаю рассказ Дэвида о мертвой траве. Ощущение всепроникающего, непрекращающегося гниения, которое оставил после себя мертвец. Яд…
В памяти всплывает еще одно имя. С ним произошла самая разительная перемена. Обычно тихоня, теперь он стал заводилой. Раньше молчал, теперь обрел голос.
Все вертится вокруг одного мальчика.
Бартоломью.
Мне нужно поговорить с Эндрю, разобраться, что все это значит.
Дэвид, кажется, не замечает моей глубокой задумчивости, а просто кивает при упоминании Бартоломью.
– А что с ним? Ну, то есть я согласен, что он тоже к этому причастен, учитывая, что был в их компании. Но, Питер, пока мы сражались за свои жизни, он все время сидел в яме.
– Вот это меня и беспокоит, – признаюсь я. Рана на плече ноет, а пустой желудок урчит. У меня кружится голова, и я сажусь на ближайшую койку.
Дэвид садится рядом со мной.
– Я не понимаю.
– Все это время он сидел в яме… с Беном.
Меня начинает бить дрожь, и я встаю. Внутри что-то всколыхнулось и тут же улеглось. Словно какая-то маленькая деталь, давно потерянная и много лет блуждавшая на задворках сознания, наконец достигла цели – встала на свое место, и пазл сложился.
Тайна того, кто я есть – кто я есть на самом деле, – кажется разгаданной. Ответ на вопрос, над которым я бился всю жизнь, как Иаков с Ангелом. С осознанием этого приходит чудесное чувство покоя. Уверенности. Решимости.
Сила, которой я еще никогда не ощущал, поднимается глубоко внутри. Скрытый цветок, который стал распускаться, заменяя мое бьющееся сердце.
– Мне нужно идти, – говорю я, уверенный в том, что следует сделать. – Я должен найти Эндрю.
Дэвид смотрит на меня так, словно я сошел с ума. Возможно, так оно и есть.
– Они все еще там, Пит. Черт возьми, ты же знаешь, что
