Клари Ботонд - Любовники старой девы

Слуга меж тем уже скрылся в темноте.

Женщина вскочила на лошадь. Жигмонт сел на своего коня.

Они поскакали прочь от городских стен.

Сначала они ехали быстро. Затем женщина поехала медленно.

Жигмонт решил заговорить с ней.

— Далеко ли мы едем?

— Путь неблизкий!

— Сколько еще скакать?

— Да уж не меньше двух часов!

— Хорошо!

Жигмонт поспешно приводил в порядок свои скудные впечатления от внезапного появления слуги. Нет сомнений, это был тот самый парень, и висок вспухший от удара дверью был заметен. Но голос его! Его ли это голос? И этот странный нежный и тихий свист! Парень утверждает, что женщина просто подкупила его! Но кто выучил его так по-особенному свистеть? Не означает ли этот свист, что оба они — в сговоре, а Жигмонт — в ловушке…

— Послушай! — Жигмонт снова обратился к служанке. — Отчего этот парень так ловко свистит? Не ты ли выучила?

— У нас многие умеют так свистеть, — ответила женщина с тихим достоинством. — Это наше, местное!

— Не слыхал!

— Юноши и девушки так пересвистываются, это вместо разговора!

— Что ж!

Он подумал, что эти объяснения можно счесть правдоподобными. И вправду, где ему было услышать такой свист? Звуковой знак, предназначенный для бессловесного разговора двоих? Так могут пересвистываться в укромных внутренних дворах. Мысли Жигмонта приняли иное направление. Он невольно вспомнил свои любовные похождения. Иное воспоминание было приятно, иное — вызывало досаду. Он вздохнул и посмотрел на свою спутницу. Женщина сидела в седле по-мужски. Он ясно различал это, ночь не была темной «хоть глаз выколи».

«Странная женщина!»

Жигмонт принялся исподтишка разглядывать ее. С виду это и есть та самая женщина, что приходила днем. Но она ли это? На всякий случай Жигмонт снова спросил ее:

— Далеко еще?

— Уже скоро! — тихо отвечала она.

Вроде ее голос! Впрочем, такой тихий, словно бесцветный голос не так уж трудно изобразить.

Но будь что будет!

Его начинало увлекать новое приключение!

ГЛАВА 6

Они подъехали к развалинам старого замка. Полностью уцелела лишь одна из башен, высокая, широкая, с бойницами, настоящая башня для обороны.

К этой-то башне путники и направились. Служанка вынула из-за пояса ключ и отперла тяжелую, окованную железом дверь.

Они очутились в просторном внутреннем дворе. Посреди двора, вымощенного обтесанными плитами, находился колодец. Они стояли посреди двора, держа в поводу коней.

— Ступайте к моей госпоже! — тихим голосом произнесла женщина. — Коня вашего я обихожу! Не тревожьтесь!

Доверительным жестом она протянула ему связку ключей.

— Будете отпирать двери! Сперва вот этим — самым большим, после другим — поменьше, и так — до самого маленького!

Жигмонт принял ключи.

— А коня я обихожу на нашей конюшне, не тревожьтесь! — повторила она.

Он кивнул.

Женщина, легко ведя в поводу коней, пошла в сторону строения, несомненно являвшегося конюшней. Жигмонт посмотрел ей вслед. Как умело она обращается с лошадьми, как хорошо держится в седле! Знать бы, кто она! Куда он попал?

Он позвенел ключами. Приподнял двумя пальцами связку за кольцо. Ключи были разной величины и изготовлены из разных металлов. Первый ключ — железо, далее шла медь, затем серебро, и наконец — золото.

Жигмонт повернулся к двери, почти такой же прочной, как и входная, и пустил в дело первый ключ.

Дверь отворилась со скрипом. И, едва он успел оказаться внутри, гулко захлопнулась. Он инстинктивно обернулся с мгновенной тревогой. На миг им овладел испуг, почти животный. Но он не устыдился, ведь это была всего лишь естественная реакция человека, внезапно очутившегося в ловушке.

Значит, все-таки ловушка!

И эта дверь обита была железом. У него хватило силы воли не впасть в безумное отчаяние, не отбивать в кровь кулаки, колотя отчаянно и бессмысленно по железу! Он только резко обернулся и уперся ладонями в холодный металл.

Что ж, он попробует двинуться дальше!

Кто знает, быть может, и следующий ключ ему пригодится!

Жигмонт ощупью двигался по темному переходу. Что-то мягкое, остро пахнувшее, задело его щеку. Летучая мышь! Он сразу понял это и не дал безумному испугу снова овладеть его сердцем.

Жигмонт вытянул руку, нащупал шершавую зернистую поверхность. Это был длинный коридор, выложенный кирпичом. Но такой ли уж длинный? Возможно, Жигмонту лишь кажется, ведь он движется медленно и не знает, когда и как завершится его путь.

Но вот нога коснулась твердой поверхности. Жигмонт не утратил присутствия духа, принялся осторожно, вершок за вершком ощупывать. Да, кажется, его путь и вправду закончен.

Неужели он замурован здесь? Неужели его ждет мучительная смерть от голода и жажды? Эти вопросы возникали в сознании машинально, как что-то обязательное. В сущности, он не верил в свою смерть! Он, разумеется, знал, что он смертен, но ему казалось, уже давно, с самого детства, что когда смерть действительно настигнет его, он это почувствует и встретит ее спокойно, без сожалений о жизни. Но сейчас он не чувствовал этого ощущения неминуемой гибели. Сейчас он не умрет! Значит, нужно действовать. Он терпеливо ощупывал кирпичную кладку. Сделал несколько шагов вдоль стены. Пока ни малейшего намека на дверь! Да, надо двигаться вдоль стены! Еще! Еще!

Наконец-то! Ладонь Жигмонта ощутила холод металла! Дверь!

Теперь — нащупать замочную скважину! Вот!

Он сунул в скважину второй ключ — медный. Ключ вошел легко. Вероятно, дверь часто отпирают и запирают вновь. При этой простой мысли Жигмонту вспомнилась его недавняя спутница. Где она? Быть может, следует за ним? Он перестал поворачивать ключ и прислушался. Прислушался чутко, как он умел, различая в темноте малейший шорох. Нет, шагов не слышно.

Последний поворот ключа. Дверь отперта.

Он осторожно надавил плечом. Просочился слабый свет.

Жигмонт увидел, что вторая дверь сделана из меди.

Сверкающая отполированная медная поверхность отразила его.

Яркий солнечный свет. Это был дневной свет.

Жигмонт, прежде чем увидеть, куда же он попал, невольно оглянулся. Медная дверь захлопнулась. Но он уже не думал об этом. Его влекло вперед, в тот новый мир, куда он попал.

Это была опушка леса. В отдалении вздымали зеленые кроны темные странные деревья. Трава была яркой. Изумительной чистоты воздух. Даже в горах он не дышал таким воздухом. На тонких стеблях изящно покачивались цветы. И цветы здесь отличались необыкновенной яркостью и странной формой — искусное сочетание лепестков казалось делом рук человека, а не природы. Над цветами медленно порхали большие бабочки. И бабочки были необычайны, как цветы. Жигмонт почувствовал, что эти яркие краски, этот чистейший прозрачный воздух — все это вызывает легкое головокружение. Ему почудилось, будто все вокруг закружилось в движении медленном, очень-очень медленном. Это ощущение не было ему неприятно, скорее, наоборот. Он постоял немного, свыкаясь с этим новым ощущением, затем двинулся вперед, легко ступая по яркой траве.