Пленники Чёрного леса - Геннадий Петрович Авласенко
– Хочешь, мой рассказать тебе о прошлое? – гном помолчал немного и добавил: – О далёкий прошлое, очень далёкий. Когда на ваш равнин ещё жить гном.
– Гномы жили на нашей равнине? – недоверчиво переспросил Стив. – А мы… где тогда жили люди?
Аверзагар раздражённо засопел.
– Твой слушать, не перебивать! Мой будет рассказать, всё что знать! Потом можно вопрос. Но потом. Сначала слушать, молчать. – В голосе гнома послышались строгие нотки. – Твой обещать молчать?
– Обещаю! – сказал Стив и принялся слушать.
Он слушал, а Аверзагар рассказывал, и всё то, о чём рассказывал гном, было полным откровением для юноши. Оно противоречило всему, с самого раннего детства усвоенному, всему тому, чему учили жрецы в храмах, всему, во что Стив верил искренне и безоговорочно все свои восемнадцать с небольшим лет…
Много раз ему хотелось крикнуть гному, что тот лжёт, что все его россказни не могут быть правдой. Но он молчал, ибо обещал молчать, а Аверзагар всё говорил и говорил на своём смешном, исковерканном языке… и постепенно перед потрясённым юношей возникало совершенно иное прошлое. Причём, прошлое это касалось как народа гномов, так и его собственного народа.
По словам Аверзагара, эту обширную, дугой изогнутую равнину, ограниченную с одной стороны высокими и безжизненными Северными скалами, со всех же остальных – мрачным и зловещим Чёрным лесом… так вот, эту равнину с незапамятных времён населяли многочисленные племена гномов. Собственно говоря, племён, как таковых, у гномов уже не было. За многие сотни, а то и тысячи лет своего обитания на равнине все их племена давно перемешались между собой и составляли некое единое целое, что-то вроде одного огромного племени, внутри которого никогда не было ни войн, ни даже более-менее серьёзных вооружённых конфликтов или столкновений.
Откуда они пришли сюда, на равнину, где обитали прежде, и как давно произошло само их переселение – обо всём этом гномы давно и прочно успели позабыть. Остались только предания, смутные, разноречивые, часто совершенно противоречащие друг другу. Если верить одним из этих преданий – далёких предков гномов сотворили давным-давно из какой-то особой светящейся жидкости могущественные духи, однажды спустившиеся с неба на огромных сверкающих облаках из небесного металла, похожего на серебро, но значительно его легче и прочнее. По словам же других преданий – на сверкающих облаках спустились с неба на землю сами предки нынешних гномов, спустились, да так и остались здесь, не сумев или не захотев по каким-то, неведомым их потомкам, причинам вернуться к себе, на небо. Были ещё и иные, коренным образом отличающиеся от двух основных преданий, версии… но все они сходились в одном – произошло всё это не здесь. Сюда, на равнину, предки гномов пришли уже потом…
На равнине гномы жили небольшими селениями и занимались в основном земледелием, обрабатывая свои небольшие поля и огороды чаще вручную, используя лопаты и мотыги, реже – с помощью буйволов. Лесные карликовые буйволы являлись единственными прирученными домашними животными у гномов, если не считать небольшого количества коз. Были ещё, правда, пони, небольшие выносливые лошадки, но их разводили в основном гномы, живущие в предгорьях Северных скал.
Высокие эти скалы служили естественным препятствием всем холодным ветрам, а по сему на равнине преобладал мягкий, умеренный климат, скорее, даже тёплый, чем умеренный – с короткой дождливой зимой, с долгим знойным летом, в течение которого гномы ухитрялись получать с примитивно обработанных своих полей по два и даже больше богатых урожая.
Личностные потребности гномов были относительно невелики, а по сему поля и огороды их не занимали много места, значительно уступая садам и виноградникам. Поэтому земледельческий труд никогда не отнимал у гномов много времени и был им совсем не в тягость, а праздничных дней в году имелось едва ли не больше, нежели рабочих. Вообще, гномы любили праздновать по самому малейшему поводу, но самыми любимыми и массовыми праздниками были: праздник зарождения Нового года (его отмечали рано весной) и Праздники урожая (их было два, по количеству собираемых в году урожаев). Самыми же значительными семейными праздниками было рождение ребёнка, особенно второго, что случалось крайне и крайне редко.
Праздники отмечали шумно, весело, часто несколько дней кряду. Любой желающий мог свободно присоединяться к пирующим, даже незнакомец, впервые попавший в данное селение. Пировали обычно на улицах, длинные столы буквально ломились от всевозможных яств и напитков, из которых гномы, как не странно, предпочитали не вино, а крепкий душистый эль, особенно ценился эль, настоянный на целебном меду из Чёрного леса.
Не все гномы занимались земледелием. К примеру, гномы, живущие севернее остальных, у самого подножия суровых Северных скал, земледелием почти не занимались. Почва здесь была бедная, каменистая, климат капризный… соответственно, и урожаи были невысокими. Зато окрестные ущелья и в особенности недра гор были богаты рудами самых разнообразных металлов. Встречались там также (и не редко) золотые и серебряные самородки внушительных размеров, да и драгоценными камнями-самоцветами природа эти места не обидела.
Поэтому неудивительно, что предгорные гномы, в конце концов, из посредственных земледельцев превратились в искусных горняков, шахтёров, металлургов и ювелиров, поставляющих свои орудия производства и украшения всем остальным жителям равнины. Взамен этого они получали продовольствие, кожи, ткани, а также крайне необходимую им древесину. Но оружие предгорные гномы почти не изготовляли, гномы, вообще, не понимали даже, зачем оно нужно, оружие.
Впрочем, примитивные арбалеты, а также железные топоры на длинных рукоятках у гномов имелись, особенно у тех, селения которых вплотную примыкали к зловещему Чёрному лесу. Гномы, живущие в опасных этих местах, должны были давать хоть какой-то отпор всякой лесной нечисти, отваживающейся выползать по ночам из леса в поисках добычи. Чаще всего это были хищные бродячие деревья. Некоторые из гномов даже отваживались сами углубляться (и довольно далеко) в гиблые эти заросли. Они занимались поисками драгоценных перьев особых лесных птиц, больше нигде, кроме как в Чёрном лесу не встречающихся, в погоне за целебным мёдом разыскивали дупла диких лесных пчёл и похищали у них мёд, что было довольно таки опасным занятием. Лесные пчёлы чрезвычайно агрессивны, а их укусы болезненны до невозможности… три-четыре укуса уже являлись для гнома смертельной дозой.
Впрочем, смерть подстерегала смельчаков в Чёрном лесу на каждом шагу, здесь она имела сотни, а то и тысячи всевозможных обличий. Из ушедших в лес не возвращался, обычно, каждый третий, а то и каждый второй… но бывали случаи, когда из нескольких десятков ушедших в лес гномов назад не возвращался никто…
Гномы не имели над собой никаких правителей, они,
