Александр Варго - Дикий пляж
Костер хорошо разгорелся, и мы с Ольгой подобрались поближе к теплу.
Вдруг из темноты показался Ральф. Фыркая, он приблизился к нам и внезапно с довольным урчанием принялся копошиться в траве. Вит подошел к собаке, собираясь ее погладить, но вдруг отскочил от нее, как ошпаренный.
– А ну прочь! – заорал он, занося ногу для удара, но Ральф ловко увернулся и, грозно тявкнув, щелкнул зубами в нескольких миллиметрах от штанины Вита.
– Что там? – Я вытянул голову, пытаясь разглядеть, что вызвало гнев Виталия.
– Эта тварь лижет кровь! Кровь Ирки! Пошла отсюда!
Ольга вздрогнула, прижавшись ко мне плотнее. Я отстранился от нее и подошел к Виту.
– А ну вали отсюда, б…дь чертова! – продолжал он, замахиваясь ногой для удара.
Раздалось злобное рычание, челюсти Ральфа с молниеносной быстротой сомкнулись на щиколотке Вита.
– Ты, сука! – завопил он, прыгая на одной ноге, пытаясь освободиться от зубов собаки. Наконец Виту удалось вырваться, и он торопливо отбежал в сторону. Собака для приличия еще немного поворчала и с жадностью продолжила вылизывать траву.
Я в оцепенении наблюдал за ней. Ральф громко фыркнул и радостно заурчал. При отблесках костра я, чувствуя, как спазмы схватывают мой желудок, увидел, как овчарка ловко подхватила палец Ирины.
– Ну ладно, падаль. Жри свой ужин! – раздался за моей спиной глухой голос Виталия, и в следующее мгновенье оглушительный грохот разорвал ночь. Холодный воздух наполнился запахом пороха. Ольга нервно вскрикнула, но ее голос заглушил истошный вой.
Когда дым рассеялся, я увидел Ральфа, который в неистовстве кружился на одном месте, будто пытаясь поймать собственный хвост. Вскоре Ральф обессиленно опустился на землю, подняв на нас мутнеющие глаза.
Я хотел повернуться и уйти, но что-то, оказавшееся сильнее меня, заставляло стоять на месте как вкопанного и неотрывно смотреть в глаза умирающей собаке. В боку у Ральфа зияла огромная дыра, из нее хлестала кровь, унося с собой жизнь животного.
– Вит… Пристрели его… – прошептал я, с трудом разлепив спекшиеся губы.
Виталий, безучастно наблюдавший за агонией собаки, неспешно подошел к ней поближе.
– Прекратите! Прекратите это!!! – раздался полный боли голос Ольги.
Вит скривился, словно безуспешно пытаясь преподнести нам одну из самых обаятельных улыбок, после чего приставил ствол ружья к поникшей голове Ральфа и нажал на спусковой крючок.
БА-БА-А-Х!!!
Я закашлялся.
– Адиос, амиго, – печально произнес Вит, бросив ружье на землю. – Теперь у нас есть еда. – Парень зашелся в безумном хохоте.
Неожиданно я с ужасающей отчетливостью понял, как чувствует себя животное, попавшее в капкан, заслышав мерный топот сапог приближающегося охотника. Из леса повеяло мертвым холодом.
* * *– По-моему, он сошел с ума. Я боюсь находиться с ним рядом. Как можно…
На небе взошла луна, постелив на успокоившемся ночном море серебристую дорожку. На чернильном небе вспыхивали все новые звезды, переливаясь и перемигиваясь невообразимыми фантастическими цветами.
Я задрал голову, отыскивая созвездие Большой Медведицы. Это единственное созвездие, которое я знаю, его еще в детстве научила меня распознавать мать. Знакомый «ковш» был на своем месте, безразлично взирая со своей высоты на нас.
– …только так. И никто не гарантирует, что он может выкинуть в следующий раз. Я точно…
Я вполуха слушал торопливый голос Игоря, сидящего на корточках у костра, его монотонная речь была для меня не более чем фоном, подобно старому трескучему радиоприемнику. Соглашаясь с его высказываниями, я изредка кивал и не отрываясь смотрел в лес.
«Если долго всматриваться в темноту, то скоро темнота будет всматриваться в тебя», – я вспомнил чье-то изречение, только кому принадлежало это высказывание, я не знаю.
После смерти Ирины мы в спешном порядке собрались и продолжили путь. Только безудержный страх позволил преодолеть нам непроходимые кустарники и заросли ежевики. Пройдя метров семьсот, мы нашли еще одну небольшую площадку у обрыва, где и было решено разбить лагерь. Ди мы так и не нашли, и никто не старался поднимать вопрос ее поисков. Думается, никто из нас уже не верил, что она жива.
Где-то внизу шумело море, угли жарко потрескивали. Скоро до ноздрей стал доноситься дразнящий запах жарящегося мяса.
– Дима! Эй! Ты слышишь меня? – Гуфи испуганно затряс меня за плечо, и я от неожиданности чуть не выронил прут с нанизанным на него ломтем мяса, срезанного десять минут назад с мертвой собаки.
Разделывали Ральфа мы с Гуфи – несмотря на слабые протесты последнего, я буквально силой заставил его снять с овчарки шкуру (давай, Игорек, привыкай!), а сам выпотрошил тушу (при этом Игорь дважды убегал в кусты, и я слышал, как его пустой желудок сотрясается в спазмах). Ножа у Игоря не было, и я отдал ему свой.
После этого я отделил Ральфу голову (точнее будет сказать – то, что от нее осталось) – ножом Клима это было сделать нетрудно. Когда я выбрасывал голову с обрыва, из ее рта вместе с кровью вывалился странный предмет. Несколько секунд я с тупым недоумением разглядывал его, после чего до моего сознания дошло, что это остатки пальца Ирины. Носком ботинка я отправил последнее, что осталось от нашей подруги, в море, после чего разрезал тушу на несколько равных частей. Признаться, мяса оказалось немного.
После разделки туши мы с Гуфи походили на шотландских воинов Уильяма Уолласа[5] после успешной битвы над англичанами – руки, грудь и даже наши лица были измазаны кровью. Теперь у нас есть еда.
Да, теперь проблема с питанием временно решена. Возможно, Ольга с Гуфи и откажутся есть собачатину, но лично мне уже было на это наплевать. Не захотят – я сам съем эту чертову псину и еще поблагодарю бога за это.
– Дима!
Я взглянул на Гуфи.
– Я спрашиваю, а вдруг Ральф заразился бешенством?
– Ну и что? – устало спросил я, переворачивая «шампур» другим боком, оранжевые языки пламени моментально набросились на мясо. – Следи лучше за шашлыком, у тебя подгорает.
– Ни хрена себе шашлык, – еле слышно пробурчал Игорь. Затем, вздохнув, заерзал на месте, пытаясь устроиться удобнее. – Дима, с Виталием что-то не так. Точно тебе говорю, он свихнулся. Нужно забрать у него ружье.
Я немного помолчал, затем произнес:
– И кто это будет делать? Ты, что ли? Или Оля?
– Мы можем вместе:
– Нет, увольте. И вообще, какая тебе разница? Мы такие же психи, как и он, точно так же, как он такой же, как мы. Ясно?
Игорь растерянно смотрел на меня, не в силах понять выстроенной мной логической цепочки, в отблесках пламени его расширенные глаза за толстыми линзами очков смотрелись одновременно беззащитно и по-детски смешно. Одно стекло у очков треснуло.
– Нет. Ни черта мне не ясно, – пробормотал парень и перевернул палку с мясом на другую сторону.
– Как твоя задница?
– Как-как. Болит, – проворчал Гуфи.
(На первом привале Гуфи приперло облегчить кишечник, и он не нашел ничего лучше, как использовать в качестве туалетной бумаги борщевик. Несмотря на наше положение, мы с Витом ржали, пока у нас не заболели животы.)
У палатки послышалась какая-то возня, и через мгновенье в свет костра, хромая, вышел Вит. Правая штанина его спортивных брюк была закатана до колена, голая икра замотана платком. На плече у него висело ружье, в правой руке – початая бутылка водки.
Одобрительно посмотрев на жарящееся мясо, он неловко уселся на землю. При этом он, очевидно, потревожил укушенную ногу, поскольку лицо у него поморщилось.
– Ольга уснула, – сообщил он, приложившись к бутылке. – Ух, хорошо! – он с шумом выдохнул воздух.
Я исподлобья посмотрел на парня, затем перевел взгляд на его ногу.
– Действительно, хорошо… Вит, ты кого-то видел в лесу? – Мне не давали покоя его слова: «Это не сказки. Я думаю, что оно действительно идет за нами»…
Вит помрачнел и нехотя ответил:
– А ничего я не видел. Это так, один из аргументов для Гуфи. – Вит невозмутимо посмотрел на Игоря, у того в глазах загорелся нехороший огонек.
Я поймал себя на мысли, что в последнее время Виталий все чаще задевает Игоря, прямо как «дед» гоняет салагу. Видя, какая злоба пышет в глазах Гуфи, я решил, что на месте Вита не стал бы перегибать палку. Нервы у всех взвинчены, а такой человек, как Игорь, в экстремальной ситуации способен на что угодно. Например, исподтишка воткнуть нож в спину.
– Вит, мы тут с Игорьком совещались… Что, если Ральф подцепил бешенство? – Я решил немного разрядить обстановку.
Вит пожал плечами и вновь хлебнул водки. Я терпеливо ждал.
– Разве это имеет значение в нашем положении? – тихо спросил он, протягивая мне бутылку, и по моей спине пробежал холодок от его безжизненного голоса. – Что тебя больше пугает – вероятность заражения бешенством или что мы никогда отсюда не выберемся? – Голос Вита дрогнул.
