Роберт МакКаммон - Жизнь мальчишки. Том 2.
Без десяти двенадцать мои кулаки сжались так, что ногти впились в ладони — я услышал звук моторов. Я подкрался к углу и выглянул на улицу. К остановке “Трэйлвей” подъехали одна за другой машина шерифа и пикап моего отца. Рядом с отцом в пикапе сидел Человек-Луна, на голове которого красовался его обычный котелок. Шеф Марчетте находился в машине шерифа, за спиной которого виднелся арестованный.
Донн и Блэйлока переодели в серую одежду заключенного. Машины остановились, но никто из них не вышел. Все четверо остались сидеть неподвижно; моторы продолжали мерно работать.
Из своей конторы выбрался мистер Уайт и направился к машине шерифа, скособоченный, будто краб. Шериф Эмори опустил окошко со своей стороны и обменялся с хозяином заправки несколькими фразами, из которых я не расслышал ни слова. Затем мистер Уайт возвратился в свою контору. Через минуту он снова появился в перепачканной маслом куртке-хаки и бейсбольной кепке. Забравшись в свой “десото”, он торопливо укатил восвояси, оставив за собой только несколько облачков сизого дымка, напомнивших мне точки и тире азбуки Морзе.
Шериф снова поднял окно. Я бросил взгляд на “таймекс”. До двенадцати оставалось две минуты.
Две минуты минули, но автобус не появился.
— Не двигайся, паренек, — внезапно сказал кто-то позади меня.
Прежде чем я успел повернуться, крепкая рука сжала мой затылок будто тисками. Жилистые пальцы впились так глубоко, что сердце заледенело от ужаса.
Рука на моей шее потянула назад, и я отодвинулся от угла здания. Кто этот злодей, что подкрался ко мне так незаметно и застал врасплох, — Вэйд или Бодин? Господи, помоги мне! Осталась ли у меня возможность как-то предупредить отца? Рука незнакомца продолжала тянуть меня назад до тех пор, пока мы не оказались за свалкой пустых банок из-под масла. Потом меня отпустили, и я наконец смог повернуться, чтобы увидеть лицо захватчика.
— Что ты здесь делаешь, парень, черт возьми? — спросил меня мистер Оуэн Каткоут.
Я не мог говорить. Мистер Каткоут усмехнулся; его покрытое коричневыми пятнами лицо под пропотевшей грязной ковбойской шляпой, в форме которой было больше от Габби Хейца, чем от Роя Роджерса, сморщилось. Немытые и нечесаные светлые волосы мистера Каткоута как попало свисали на его плечи. Помимо невероятно грязных черных штанов и свитера болотного оттенка, на мистере Кате был старинный брезентовый плащ-пыльник, выглядевший скорее засаленным, чем запыленным. Обтрепанные полы пыльника свисали почти до колен его хозяина, ровно до голенищ простых черных сапог. Но не это было причиной моей немоты. То, из-за чего я забыл человеческий язык, был кожаный ремень с патронташем, накрест висевший на тощей талии Каткоута, а также револьвер с костяной рукояткой, засунутый в романтически потертую кобуру на левом боку. Револьвер был повернут скобкой курка вперед. Мистер Каткоут присмотрелся ко мне, прищурив глаз.
— Я задал тебе вопрос, — напомнил он.
— Мой отец, — сумел-таки выдавить я. — Он здесь. Чтобы помочь шерифу.
— Вот оно что. Что ж, верно, твой папаша действительно здесь. Хотя это не объясняет, почему здесь находишься ты.
— Я просто хотел…
— Чтобы тебе прострелили голову? Или я плохо знаю Блэйлоков, или здесь наверняка будет заварушка. Будет стрельба, паренек, понятно? Так что давай-ка садись на свой велик и дуй отсель подобру-поздорову.
— Автобус опоздал, — сообщил я, пытаясь сменить тему разговора.
— Не заговаривай мне зубы! — шикнул на меня мистер Каткоут. — Давай крути педали! Он подтолкнул меня к Ракете. Я не собирался сдаваться. И уходить тоже не собирался.
— Нет, сэр, — твердо ответил я. — Я останусь здесь с отцом.
— Хочешь, чтобы я тебе зад надрал прямо тут, на этом самом месте?
На шее мистера Ката надулись жилы. Я сжался, ожидая порки, по сравнению с которой то, что устраивал обычно отец, могло показаться ласковым поглаживанием пуховкой для пудры. Мистер Каткоут двинулся на меня. Я попятился, но уже в следующую секунду решил, что не сойду с места, что бы он со мной ни делал.
Мистер Каткоут остановился почти в трех футах от меня. Жесткая улыбка растянула углы его рта.
— Что ж, — хмыкнул он. — Вижу, упрямства и решительности тебе не занимать?
— Я останусь здесь, — ответил я.
Мы оба повернули головы, потому что из соседней улицы послышался шум приближавшейся машины, а это значило, что время для споров закончилось. Круто развернувшись, так что полы пыльника коротко прошуршали, мистер Каткоут прижался к стене у самого угла и стал наблюдать за улицей. Глядя на то, как внимательно, прищурив глаза, он смотрит на то, что готовится произойти, я понял, что передо мной — не мистер Оуэн Каткоут, добрый старый чудак.
Передо мной стоял Леденец Кид.
Я тоже подкрался к углу и прежде, чем мистер Каткоут взмахом руки прогнал меня прочь, успел кое-что разглядеть.
От того, что я там увидел, мое сердце подпрыгнуло к самому горлу. Никакого автобуса “Трэйлвей” там не было. Вместо него на площади перед заправкой появился черный “кадиллак”. Подкатив к заправке, “кадиллак” остановился у тротуара, как раз напротив машины шерифа. Увернувшись от руки мистера Каткоута, который пытался меня поймать, я стремглав бросился к куче старых покрышек у гаража и, упав там на живот, затаился ни жив ни мертв. Теперь все творившееся у заправки было мне видно во всех подробностях; я решил там остаться, проигнорировав грозные жесты мистера Каткоута, который яростно призывал меня обратно, в более надежное укрытие за углом заправочной станции.
Передняя дверца “кадиллака” открылась — и сам Бодин Блэйлок, в белой рубашке с расстегнутым воротом и в костюме, черная ткань которого блестела на солнце, выбрался из-за руля на мостовую. Его темные волосы торчали коротким ежиком, тонкий рот был крепко сжат в злобной усмешке. Нагнувшись, он взял с сиденья пистолет с красивой перламутровой рукояткой. Следующим из машины, с переднего пассажирского сиденья, вылез Вэйд Блэйлок, со своей обычной набриллиантиненной прической и острым подбородком. На Вэйдже были узкие черные джинсы, такие тесные, что казались нарисованными; несмотря на холод, рукава его ковбойской рубашки были закатаны по локоть, открывая татуированные жилистые руки. Он тоже был вооружен: у него под мышкой оттопыривался пистолет, а из машины он достал помповое ружье и лихо передернул затвор: ка-чунк.
Потом отворилась задняя дверь “кадиллака”, вся машина закачалась и огромная великанская туша медленно вынесла себя наружу. На Блэйлоке Большое Дуло был камуфлированный комбинезон и темно-коричневая рубашка. Глядя на него, можно было подумать, что один из ноябрьских лесных холмов внезапно ожил и, оторвавшись от своего гранитного основания, заявился для своих целей в город. Большое Дуло широко, во все свои редкие зубы, улыбался, редкий серый пух на его лысой голове блестел от пота. Он тяжело дышал, очевидно, усилия, затраченные на то, чтобы выбраться из машины, многого ему стоили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});