Цай Цзюнь - Заклятие

Лицо Вэнь Хаогу исказилось, он взволнованно спросил:

— Фэнь, ты ей рассказала?

Она покачала головой.

— Я рассказала до того момента, как мы возвратились из древнего города Лоулань, вспомнила весь этот ужас, и у меня случился приступ. Знаешь, не думай, что я сейчас такая, я почти нормальная, но, если меня вдруг что-то заденет, тут же припадок, и тогда я уже сама не знаю, что со мной творится.

— Какая несправедливость, — страдальчески прошептал Вэнь Хаогу.

— Ладно, так много лет прошло, я давно уже привыкла. В институте в последнее время все в порядке?

Вэнь Хаогу поднял голову и посмотрел ей в глаза; поколебался и махнул рукой:

— Ничего, так же, как и раньше.

На сердце у него было беспокойно. Он знал, что не должен был лгать ей, но все-таки не хотел рассказывать о тех страшных событиях, которые произошли в последнее время, чтобы не бередить ее ослабленные нервы.

— Ты меня обманываешь.

— Фэнь, что ты говоришь? — Сердце Вэнь Хаогу дрогнуло, обманывать он не умел.

— По твоему лицу я вижу, что случилось нечто, и из-за этого дела тебе ни есть, ни спать спокойно. Но если ты не хочешь мне рассказывать, пусть будет по-твоему. — И она улыбнулась ему слабой, беспомощной улыбкой.

Он кивнул ей в знак согласия и проговорил, словно прощаясь перед вечной разлукой:

— Фэнь, может быть, я пришел к тебе в последний раз.

— Почему?

— Не знаю, не могу сказать тебе. Я хотел бы приходить к тебе всегда, однако, если я навеки покину мир людской, не смогу этого делать.

Его слова звучали очень торжественно, словно он медленно увязал в песках пустыни.

— Нет, такое невозможно.

— Фэнь, я пойду. Если я не приду к тебе снова, не забывай меня, помни обо мне всегда.

Вэнь Хаогу встал и быстрыми шагами пошел к выходу. Вдогонку ему послышалось:

— Ты еще вернешься.

Он не ответил, свернул за угол и пропал из ее поля зрения. Шаги его становились все тяжелее, пока он не вышел за ворота больницы. Медленным шагом, с опущенной головой.

— Директор Вэнь! — окликнул его молодой женский голос.

Только теперь он заметил у ворот Бай Би.

— Бай Би, какое совпадение, ты тоже пришла навестить маму? — напрягшись, холодно произнес Вэнь Хаогу.

Бай Би выглядела растерянной и смущенной, не зная, что и сказать:

— Директор Вэнь, спасибо вам, что многие годы так заботитесь о нашей семье и моей маме.

— Ну ничего, поспеши. Твоя мама сейчас в хорошем состоянии, она будет рада тебя видеть. Я ухожу, до свидания.

Попрощавшись с Бай Би, Вэнь Хаогу вышел на улицу и, когда оглянулся назад, около ворот ее уже не было. Сердце у него сжалось, и он знал, почему и отчего.

Бай Би медленно прошла через цветник, подошла к шезлонгу матери, присела перед ней на корточки и заботливо снизу заглянула в ее глаза.

— Садись, дочка.

Бай Би послушно подсела к матери, взяла своей рукой ее пальцы и проговорила:

— Мама, твоя рука такая теплая.

— Нынче уже глубокая осень, и погода холодная, ты, дочка, должна о себе позаботиться и не переохлаждаться.

Бай Би согласно кивала. Мать продолжала говорить:

— Сейчас, когда входила, видела дядю Вэня?

— Видела.

Мать вздохнула:

— Ему тоже нелегко. Он постоянно заботится о нас. Ты о нем не забывай.

— Я помню, мама.

Мать, вдруг что-то вспомнив, спросила:

— Сколько сейчас времени?

— Ровно три часа, — ответила Бай Би, взглянув на наручные часы.

— Ах, она скоро придет.

— Кто придет? — не поняла Бай Би.

— Это я, — раздался женский голос позади. Бай Би обернулась: это оказалась подруга матери по клинике, поэтесса.

— Дочка, теперь она каждый день в три часа дня приходит ко мне читать длинную поэму. У нее уже привычка такая.

Поэтесса в цветастом платье уселась рядом с матерью. Она улыбалась.

— Здравствуй, Бай Би, вот ты и пришла опять. Какая счастливая твоя мама, что у нее такая дочь, как ты. Сегодня я хочу для твоей мамы прочесть поэму под названием «Бесплодная земля», ее автор — Элиот.

— «Бесплодную землю» Элиота? — Бай Би вспомнила найденный в ящике Цзян Хэ блокнот с переписанной «Бесплодной землей».

— Приходилось слышать? Это мои самые любимые стихи, я всю поэму могу прочесть наизусть. Ну хорошо, сейчас я начну…

Поэтесса прочитала поэму «Бесплодная земля» с первой части — «Погребение мертвого» — до последней — «Что сказал гром». Бай Би изумило, что она весь текст читала действительно наизусть, ни одного слова не подглядывала, а текст свободно лился из уст. Бай Би, конечно, не могла определить, читает ли поэтесса текст «Бесплодной земли» полностью, не пропуская ни единого слова, но различала на слух образный смысл чтения. Голос у поэтессы был почти мужской, глубокий и низкий, но, когда требовалась пронзительность, она умела ее достигнуть, в особенности в таких строках:

Горящий горящий горящийО Господи Ты выхватишь меняО Господи Ты выхватишьгорящий

Эти несколько неразрывно связанных слов полыхали, как языки пламени, фонтаном били из ее уст, в них Бай Би слышала вложенные поэтессой эмоции, чувство отчаяния. Ясно, что поэтесса уже не раз с гордостью рассказывала трагедию любви, ужаснувшую небо и потрясшую землю.

Может быть, Элиот тоже испытал такое отчаяние, а теперь это отчаяние вселилось в сердце Бай Би, и вплоть до последней строки поэмы она в своем воображении созерцала глубоко запавший в ее сердце мир бесплодной земли.

Когда чтение закончилось, Бай Би не сразу смогла прийти в себя. Постепенно возвращаясь к действительности, она почтительно сказала:

— Вы прочли прекрасно, хоть сейчас на радио.

— Уже не пройдет, а десять с лишним лет назад я на радио читала собственные стихи, — скромно ответила поэтесса.

Бай Би взглянула на мать и увидела, что та сосредоточенно и неподвижно смотрит куда-то вдаль. Возможно, мать тоже увлеклась стихами «Бесплодной земли».

— Мама, мама! — позвала Бай Би.

На лице матери появилось взволнованное выражение, похоже, ее глубоко затронули стихи. Наблюдая за матерью, Бай Би невольно забеспокоилась: а вдруг поэма напомнит ей что-нибудь? Пока она раздумывала, мать встала и, уставившись перед собой, тихо произнесла:

— Я видела, я видела бесплодную землю. Она вон там, вон там…

— Где? — поднялась и поэтесса.

Мать протянула руки и указала на цветочную клумбу. Какие-то мелкие красненькие цветочки, неизвестно как называющиеся, дрожали на осеннем ветру. В скором времени они должны завянуть и опасть.