Сергей Пономареко - Седьмая свеча

Она решила не разводиться с Глебом после ареста, рассчитывая вскоре отправить его на небеса вслед за отцом, чтобы остаться единственной владелицей чудесной квартиры. Но то ли Глеб оказался сильнее своего отца, то ли она была еще очень слабым магом, все ее наговоры, порчи пока не давали желаемого результата. Она не отчаивалась, время у нее было. К тому же росло ее мастерство и пополнялись знания по черной магии.

Ее взгляд упал на белый запечатанный конверт, и она улыбнулась. Привет с того света, от Мани. Как интересно устроен мир — человека нет, уже полгода, как им лакомятся черви, а ты от него получаешь письмо. Она внимательно осмотрела конверт, весь испещренный нервными надписями почтовых работников. В итоге письмо нашло адресата, но не того, кому изначально предназначалось. Вполне возможно, что если бы не была допущена ошибка в адресе, то и отправитель был бы жив, и адресат не находился бы в местах не столь отдаленных. Впрочем, получатель в противном случае давно отправился бы туда, куда письма не доходят.

«Вскрыть или уничтожить, не вскрывая? — задумалась она. — Ничего нового и важного для меня в нем нет, разве что удовлетворю свое любопытство». Взглянула на часы: у нее есть в запасе достаточно времени, чтобы прочитать письмо.

Она вскрыла конверт, достала маленький листочек, исписанный почти каллиграфическим почерком, и углубилась в чтение.

«Здравствуйте, Глеб! Удивительным образом наши судьбы соприкоснулись при необычных обстоятельствах, и теперь я не могу оставаться безучастной свидетельницей тех угрожающих событий, которые сгустились вокруг вас.

Вы знаете, я часто мысленно веду с вами беседу, хотя хорошо понимаю, что воображаемый образ и реальный человек — это не одно и то же. Хотелось бы верить, что они, по крайней мере, во многом совпадают.

Мне сложно начать с конца, с самой сути проблемы, тогда может оказаться много «белых пятен» и я могу остаться непонятой. Поэтому извините, если я буду чересчур многословна.

Историю Ульяны я вам вскользь рассказала и к этому только добавлю, что девочка, родившаяся в далеком 1942 году, впоследствии стала моей матерью. Ее звали Кэтрин, Катя. В трехлетнем возрасте она вместе с Ульяной (она не хотела, чтобы я называла ее бабушкой, к тому же наши родственные отношения для всех были тайной) вначале оказалась на поселении в Сибири, но вскоре их разъединили: Ульяну арестовали и отправили уже в северные лагеря, а ее — в детский дом, который мало чем отличался от тюрьмы. Это были первые послевоенные годы, тогда слова «немец» и «фашист» были равнозначными. Маме пришлось пережить множество унижений и притеснений в детдоме, ведь она была наполовину немкой, а там жило много сирот войны. Испытания только закаляют сильных людей, а слабых ломают. Моя мама не была сильным человеком, и в этом я ее не упрекаю, я ведь знаю, в каких условиях ей пришлось жить.

В восемнадцать лет она распрощалась с детдомом и с небольшим фанерным чемоданчиком, вместившим все ее пожитки, вступила в самостоятельную жизнь, не имея близких, которые могли бы предоставить ей временное пристанище. Ульяна пропала в лагерях, и мать думала, что она там погибла. Три года она проработала в Иваново-Вознесенске, городе невест и ткачих. Там она встретила первую любовь, там родилась я, там ее постигло глубокое разочарование, и это начисто лишило ее оптимизма, который еще оставался. Моим отцом был вор-рецидивист, который вскоре отправился отбывать очередной срок, где и сгинул бесследно. Чтобы как-то выжить с ребенком, мать стала брать у его дружков краденые вещи на продажу. Вскоре ее задержали и дали срок условно, приняв во внимание малолетнего ребенка. Из фабричного общежития ее выгнали с клеймом воровки и списали на нее все пропавшие вещи. Она меняла города, становясь все ближе к уголовному миру. Когда мне было пять лет, она отправилась в тюрьму, а я в детский дом. Через три года она вышла, забрала меня, но ненадолго, вскоре получила следующий срок. Я снова оказалась в детдоме. Мне очень легко давалась учеба, и я была прилежной ученицей с примерным поведением, насколько это было возможно в тех условиях. Меня полюбила бездетная воспитательница Вероника Матвеевна, которая после многолетних усилий добилась, чтобы мою мать лишили материнских прав, а ее назначили моим опекуном. Мне с ней было хорошо, но когда в очередной раз выпускали из тюрьмы мать, сердце тянулось к ней. Однако она уже ничего не могла сделать, не могла изменить свою жизнь. С такой биографией она могла претендовать только на работу уборщицы с нищенской зарплатой, но это ее не устраивало, и, побыв какое-то время на воле, она вновь получала срок.

Закончив с отличием школу, я с первого раза поступила в пединститут в Киеве. Во время учебы в институте Вероника Матвеевна меня поддерживала материально, но неожиданно умерла, когда я была уже на четвертом курсе. Ее квартира отошла государству.

По распределению я поехала в село Лисички учительницей и в первый год вышла замуж за Федора. Я его не любила, просто мне надоело мыкаться по углам, хотелось чего-то постоянного и своего. У нас родилась дочь Настя, и тут приехала после очередной отсидки моя мать. Федор не знал, что эта приличная на вид, но очень болезненная женщина имела за плечами суровый опыт — в общей сложности тринадцать лет она провела в тюрьме. Я скрыла это от него, да он и не был особенно любопытным, а родители его умерли.

Мама была больна туберкулезом, выглядела ужасно, но не захотела с нами оставаться, боясь нас заразить. Она сообщила, что в соседнем селе живет моя бабушка Ульяна, и уехала, чтобы на этот раз навсегда исчезнуть из моей жизни. Я так и не знаю, жива ли она сейчас и где находится, а если умерла, то где ее могилка.

Вскоре Ульяна приехала к нам в гости. Мы с ней очень подружились. Однажды я, в свою очередь, выбралась к Ульяне и там познакомилась с Ольгой, своей тетей, которая была младше меня на девять лет. Она сразу, по непонятным причинам, невзлюбила меня, и потом в основном Ульяна навещала меня, а я не горела желанием встречаться с Ольгой, как и та со мной.

Время шло, Федор все чаще заглядывал в бутылку, я работала в школе и училась заочно в аспирантуре. Там я познакомилась с одним человеком и влюбилась в него. По моей просьбе Ульяна «посмотрела в будущее» при помощи магии и ужаснулась. Она сообщила, что через несколько лет меня постигнет страшный удар и лучше мне отдаться зову сердца. Я колебалась, но Настенька очень любила отца, а мой любимый связывал наше будущее с общими детьми, а не с ней. Я порвала с ним, ушла из аспирантуры, полностью отдаваясь воспитанию Настеньки и занимаясь домом. Это была моя страшная, роковая ошибка. Ульяна была недовольна мной и возненавидела Федора.