Больные ублюдки - Мэтт Шоу
- Извините, что заставили вас ждать, - обратилась она к собравшимся, - но я рада сообщить вам, что вы все имеете право участвовать в программе.
Группа, казалось, была довольна этой новостью. Я не мог притворяться, что для меня это не было как гора с плеч. Мои долги были погашены. Скорее всего, остальные деньги удержат меня от того, чтобы вернуться к своей тупиковой работе. Навсегда. Конечно, останется немного, но, по крайней мере, это будет достаточно на первое время.
- Так когда мы начнем? - спросил Брайан.
- Мы начнем процесс немедленно.
- А теперь мы узнаем, на что подписались? - рассмеялась Келли.
Хорошенькая дама встала и вытащила какие-то бумаги из папки, которую принесла с собой. Четыре человека, четыре листа. Она прошлась по комнате, вручив их каждому из нас вместе с несколькими ручками.
- Как только вы их подпишете.
- А что это такое? - cпросил Брайан.
Я невольно хихикнул про себя. Он спросил, а я уже подписал бланк.
- Политика неразглашения информации. Стандартная процедура.
Мужчина, казалось, был доволен этим и подписал свой бланк.
- Ну и что теперь? - спросил он, когда один из мужчин в черном снова обошел группу, собирая подписанные документы.
- А теперь нам нужно разлучить вас. Мистер Биглоу, вы пойдете с этими двумя джентльменами, - сказала она, указывая на двух мужчин в форме. - Мисс Рейес, вы пойдете с этими двумя джентльменами, - она указала на двух других мужчин. - Мисс Детлефс, вы - с этими двумя, а Мистер Берли - со мной и вот этим джентльменом, - oна кивнула в сторону мужчины, который вернул ей документы. - Все успели поесть? Это будет долгий день.
Сейчас... Нет пути назад
Спотыкаясь, я вышел из домика, оставив труп Майкла Брея в луже крови, и упал на колени снаружи, когда дверь за мной захлопнулась. Я наклонился, прижав руки к голове, как будто они могли снять или облегчить мою головную боль. Мой разбитый разум разрывался между воспроизведением ранее потерянных воспоминаний о том, что произошло в офисе с правительственными чиновниками, и мыслями о том, что я трахал свою Cестру (не мою сестру!) и Mаму (не мою мать!), и что я сделал с тем человеком, которого привел в дом. Он не был мародером. Он был просто кем-то вроде меня. Заключенным. Вынужденным быть частью всего этого. Был ли он одним из тех, кого они поместили сюда, просто чтобы посмотреть, что будет, или он был одним из тех людей, которые сбежали только для того, чтобы потом быть убитыми мной? Я закричал, а мысли продолжали путаться у меня в голове.
Я не мог винить себя. Я не мог, это было не мое дело. Это была не моя вина. Я не просил об этом. Я не…
Да, ты это сделал, хотя и подписался на это.
Я не хотел ничего этого…
Всему виной моя жадность...
Если бы я знал, что с нами будет, я бы никогда не пошел на это.
В голове у меня мелькали мысли о том, что меня против воли посадят на операционный стол. Я сопротивлялся, но путы удерживали меня на месте. Даже если бы они этого не сделали, руки двух незнакомцев убедили меня, что я никуда не денусь. Тогда я тоже кричал. Я кричал им, чтобы они слезли с меня, но они меня не слушали. Они просто проткнули меня иглой, и все потемнело. В моем сознании вспыхнули образы поедания влажной пизды моей Cестры (не моей сестры!) и моей Mатери верхом на моем лице (не моей матери!)
Меня вырвало прямо на грязный пол. Из-за мяса, которое я так жадно съел, или из-за боли в голове и наваждения в мыслях.
Вода заставит мысли снова уйти. Может быть.
Я поднял голову и огляделся. Стена была справа от меня, а слева - неизвестный горизонт. Я с трудом поднялся на ноги, используя стену дома как столь необходимую опору. Я не знал, что мне делать. Я не знал, в какую сторону повернуть. Пройдет совсем немного времени, и люди, которые действительно управляют этим местом - а не те, кто просто работает здесь, - поймут, что что-то случилось, и придут сюда искать. Что они будут делать, когда доберутся сюда? Прекратят программу или наймут новых сотрудников, чтобы следить за ходом процесса? Если я убегу, оставят ли они меня в покое, этого больного ублюдка, которого они создали, или придут за мной? Вырвут меня из моей настоящей семьи, которую я все еще не могу вспомнить, и проведут еще несколько тестов на мне? Я почувствовал, как в животе снова забурлило.
Я попытался игнорировать это.
Проглотить целиком.
Держать мясо внизу.
Мне нужны силы для того, что будет дальше.
Что же будет дальше?
Я почувствовал, что мои глаза поднялись еще выше. Через несколько секунд на моём лице появились слезы. Их было много. Я почувствовал себя хорошо. Они заставляли меня чувствовать себя человеком.
Но я больше не человек. Они отняли у нас нашу человечность. Они сами виноваты. Не мы. Мы стали их жертвами.
Я снова закричал.
Я в отчаянии огляделся по сторонам. Вокруг больше никого не было. Никто не скажет мне, где я нахожусь. Никто не укажет мне направление выхода из этого кошмара.
Я не могу уйти. Куда мне идти? Я сломлен. Я больше не принадлежу нормальному обществу. Теперь я испорченный товар. Я - убийца.
Я поплелся обратно в домик, в котором нашел свою папку. Я открыл дверь и вошел, позволив ей захлопнуться за собой. Папки все еще лежали на полу там, где я их оставил. Я подбирал их, пока не нашел свой файл. Кусочки моей памяти медленно возвращались ко мне, но я все еще не знал, кто я такой. Не тот, кем я был на самом деле. Не без проверки имени на папке, а также в видеозаписи, которую я видел.
Я пролистал страницы, надеясь открыть больше того, кем я был, но ничего не всплыло в моём подсознании. Просто страницы вопросов о том, почему я считаю, что буду хорошим кандидатом для этой программы (лояльный, надежный, трудолюбивый - стандартные ответы, которые даются, чтобы произвести впечатление на потенциального работодателя). Ничего о моей настоящей семье. Ничего такого, что указывало бы на то, где я живу. Ничего полезного.
В приступе ярости я швырнул
