Маргарита Епатко - Ущелье

– Что ж такую красавицу с пути сбило? – подумала Маланья, и тут же поплатилась за излишнюю сентиментальность распоротой юбкой.

Говорила же ей мать, полудушников этих не жалеть. Сами они такую судьбу себе выбирают. Маланья сосредоточилась на отступлении. Тщательно, выбирая для ног точку опоры. Она хотел вывести Максима из под удара. Не сможет обычный человек, даже богатырь, с мороком на равных сражаться. Нападающую девушку, похоже, уход от жертвы не беспокоил. И Маланья поняла почему. Не она перехитрила, а ее с пути сбили. Крадучись из леса выскочил человек в форме драгуна. Вот только вьющиеся волосы до плеч никак не подходили офицеру русской армии.

– Берегись! – крикнула она Максиму.

Но парень застыл истуканом у заводи. Офицер подскочил к нему с поднятой рукой. Нападающая девушка перекрыла Маланье обзор, занося руку для очередного удара.

– Вот же приставучая, – Маланья шепнула в кулак заклинание-оберег и кинула в морок.

Девушка вздрогнула и рухнула на землю. Она корчилась, пытаясь сорвать с ног невидимые путы. Маланья собралась бросить еще одно заклятье для верности. Но человек в форме, уже топил Максима в мелкой заводи.

– Ах ты, поганец! – прокричала Маланья.

Она кинулась вперед, торопясь добраться до драгуна. Девушка-морок, освободившись от пут, прыгнула ведьме на спину и нанесла удар в плечо. Маланья охнула. Заклятие, собранное ей для темноволосого, отлетело на ни в чем неповинную осинку. Дерево всхлипнуло и сломалось пополам, уложив негустую крону на землю рядом с оврагом. Но мороку этого показалось мало. За первым ударом последовал еще один и еще. Маланья упала на спину, придавив собой хрупкую воительницу. Повернувшись, она заглянула в бешеные от ненависти глаза.

– Да пропади ты пропадом, сгинь, исчезни, вернись туда, откуда пришла, – прошептала дочка ведьмы, вкладывая в слова все свои силы. Мощные заклинанья, бывшие ей раньше не по силам, неожиданно обрели плоть. Воительница вздрогнула, посерела лицом и опустила руку с кинжалом. Маланья отпрянула назад, понимая, что держит в руках уже не более чем одежду. Истончившаяся кожа полудушницы расползалась лоскутами, обнажая желтые кости черепа. Они на глазах крошились, уходя в землю.

– Тфу на тебя, нечистая сила, – произнесла шатающаяся от боли Маланья.

Зеленоглазый зверь выскочил из леса к оврагу в тот момент, когда поручик почти утопил казака. Волк прыгнул на мужчину, сбивая его с ног. И нападавший сам стал жертвой, падая в воду рядом с Максимом. Волк ощерился, намереваясь продолжить бой. Но синеглазый не собирался настаивать. Он быстро перебрался на другую сторону оврага и, не обращая внимания на дерущихся женщин, побежал вглубь леса. Волк подошел к Максиму и, ухватив парня за шиворот, уперся в вязкую почву у берега. Ему удалось вытащить голову казака из воды.

– Как он? – Маланья сидела уже рядом с Максимом, заботливо откидывая мокрый чуб с лица.

Максим откашливался и отплевывался водой.

– О себе подумай, – прорычал волк.

– О себе? – Маланья бросила взгляд на рукав кофты, залитый кровью. И еще саднило где-то под ребрами. Она постаралась наклониться, чтобы проверить состояние раны, но голова немилосердно закружилась.

– Помочь? – запах дикого зверя ударил ей в нос.

Волк сидел рядом, лапой упираясь ей в плечо. Зеленые глаза смотрели внимательно и печально.

– Ты оборотень, – Маланья попыталась улыбнуться. – Домой мне надо. Метлу найдешь?

Волк опустил лапу. Застыл на мгновенье, выясняя, не упадет ли девушка без его поддержки, и побежал на поиски метлы. Через пару мгновений он притащил добычу в зубах.

– А Максим? – Маланья продолжала обеспокоено смотреть на парня, который перестал отплевываться и потерял сознание.

– Я позабочусь, – кивнул волк.

Ведьма с трудом поднялась, взгромоздилась на метлу и, прошептав пару слов, стала подниматься вверх.

– Спасибо за помощь, – она махнула ему рукой.

Капля крови шлепнулась на нос волка.

– Лети уже, – рявкнул он.

Ведьма взмыла над лесом и исчезла в вечернем сумраке.

– Малаша, – прошептал Максим, открывая глаза.

Вместо лица любимой он увидел склонившегося над ним Андзаура.

– Отошел? – спросил черкес хмурясь.

– Да, вроде, полегчало, – Максим постарался сесть.

– Я говорю, от костра отошел, испытал судьбу? В следующий раз не броди один по лесам, а то сгинешь неприкаянный. У матери даже могилки не будет, чтоб по сыну всплакнуть. Вставай, возвращаемся, – черкес помог парню подняться.

Глава 7

Дядя Сеня поморщился. Пуля в спине предательски ныла. Вот же врачи, не стали ее вынимать. Опасно для жизни, понимаешь. А ходить с куском свинца не опасно? Может, из-за него-то и случился инфаркт.

Он покачал головой. Жизнь беспомощного инвалида, несмотря на всю заботу жены, оказалась настоящим кошмаром. Три года как во сне. Нет, правильно он отправил ее с дочкой на отдых. Они заслужили месяц у моря. А он теперь сам со всем справится.

Дядя Сеня вышел из комнаты и повертел руками и головой. Это с момента выздоровления уже вошло в привычку. Он словно проверял каждый раз, как работает тело.

На улице темнело. Но мужчина был доволен. Если что, Иваныч даст знать. Но, похоже, ему удалось, обойдя людей в поселке, вправить всем мозги. Тумана они испугались!? Вот люди!

На кухне закипел чайник. Сеня спустился по ступенькам. Кухонька в домике, прилепленном к горе, оказывалась на самом нижнем уровне. Отставник чертыхнулся.

Весь пол был затянут белесой дымкой. Он осторожно, чтобы не споткнуться, прошел к плите. Выключил чайник. Щелкнул тумблером обогревателя.

– Электричество – наш все, – хмыкнул дядя Сеня, глядя, как от тепла тают белесые облачка, – а остальное мы тряпкой соберем.

Мужчина сходил за шваброй, и грязноватая лужица перекочевала в ведро, а потом за порог. Не хватало тут еще сырость разводить. Потом плесень от нее пойдет.

Дядя Сеня хозяйственно оглядел кухоньку. Здесь было по-военному чисто. Пользуясь отсутствием жены, он навел тут свой порядок. Кружки выстроились по размеру. В надраенном металлическом чайнике можно было любоваться своим отражением.

Марк Андреевич торопливо шел по узкоколейке, проложенной на широком уступе рядом с отвесным склоном горы. Он почему-то подумал, что только отмороженные на всю голову коммунисты могли сделать здесь в двадцатых годах дорогу. Двух метров, а в некоторых местах и полутора, едва хватало на рельсы и узенькую тропку рядом с ними для туристов. Он поднес к глазам циферблат золотых часов, и волна отчаяния захлестнула его с новой силой. Стрелки замерли на пяти. Мужчина постучал пальцем по стеклу, теша себя надеждой на то, что часы снова пойдут. Секундная стрелка дернулась, но откинутая невидимой силой вернулась на место.