Мелисса Круз - Наследие Ван Аленов

"Что скажете вы, Домус Септем Санктимониалис?"

"Мы говорим – да," сказала Элис Уитни, которая была последней из линии Дома Семи Сестер.

"Что скажете вы, Домус Веритас?"

Конечно Венаторы были представлены на совете, но Мими было любопытно – почему Эйб Томпкинс говорил за них. Он не был активным Венатором много лет.

"Мы говорим – да," ответил старый Эйб.

"Что скажете вы, Домус Препозито?"

Дом Стюартов всегда назывался так, потому что был ближе всех к Регису. Левеллины, в настоящее время, удостоились этой чести.

Форсайт Левеллин улыбнулся. "Мы говорим – да."

"Что скажете вы, Домус Стелла Акилло?"

Дом Северной Звезды был одним из самых больших благотворителей художественных программ в стране. Амброуз Барлоу нервно посмотрел на Минерву Морган. Он склонил свою голову и прошептал, "Да."

Осталось только 2 дома. Мими чувствовала беспокойство, рядом сидящей Минервы Морган.

"Что скажете вы, Домус Домина?"

Дом Серой Дамы. Дом Смерти, но никто не называл его так. Семья, которая отвечала за записи, за циклы возрождения и изгнания.

Минерва Морган не ответила.

"Домус Домина?" откашлялся Сеймур Корриган. "Домус Домина?"

Минерва Морган вздохнула. "Да."

"Домус Ламия говорит – да," сказал Страж Корриган, немного угрюмо.

Дом Вампиризма; древнейшее название, и глава Конспирации.

Мими подготовила себя. Она была следующей.

Страж Корриган откашлялся.

"Что скажет Домус Фортис Валериус Инкоррупутус. Дом Чистой Крови, Неразвращенного, Отважного и Сильного, Защитника Сада, Командующего Армией Бога? Что вы скажете?"

Это была линия Михаила. Линия Гавриилы. Линия Ван Аленов, называемая сейчас Форс. Мими повысила свой голос.

"Мы говорим…" она вздрогнула. Она подумала о неуверенности Минервы Морган. Амброуза Барлоу, который был так стар, что они все думали, что он дряхлый старик. И все же она принес ей тот кусочек бумаги. Они рассчитывали на нее. Анонимная записка, но важная. Они были правы. Они не могли игнорировать это сообщение.

Мими внезапно поняла, что Амброуз и Минерва не могли сделать это сами, но очень хотели этого от нее. Она была молодой, но она безусловно их превосходила. Она представляла дом, который вел этот Шабаш ведьм бессмертных из столетия в столетие.

Дом, который теперь лишался власти, из-за их неверия и непонимания. Она не думала об этом до сегодняшнего дня, но это внезапное поражение дома, они что, только что собрались передать Шабаш ведьм Форсайту Левеллину? В любом случае, кто такой этот Форсайт Левеллин? Мими просмотрела свои воспоминания.

Незначительный ангел. Незначительный божок. Стюард. Он не был Регисом.

Она могла сделать это. Она боролась с Серебряной Кровью и отправила их обратно в преисподнюю. Она бы встала тогда, когда друге не смогли.

"Дом Чистой Крови хотел бы выразить возражение на эти действия," сказала она ясно и уверенно.

"Возражения?" Сеймур Корриган выглядел смущенным.

"Мы говорим – нет." сказала Мими.

"Нет?" спросил снова Корриган.

"Нет." В этот раз более убедительно.

Форсайт, со своей стороны, выглядел невозмутимо.

«Я просто не понимаю, почему мы должны передать дух Шабаша ведьм новому лидеру, когда мой отец все еще жив?» Вышла из себя Мими. Она глубоко вздохнула. «Поэтому, я должна возразить.»

«Белое Голосование должно быть единодушным,» сказал Страж Корриган встревожено. «Мы не можем отдать Шабаш ведьм на хранение Форсайту, если это не единодушное решение 7 семей.»

Он выглядел потерянным, в то время, как Амброуз и Минерва выглядели облегченными. Все остальные обращались к Форсайту за руководством.

Мими заметила это, Белое Голосование или нет, он уже был их лидером.

"Мы будем ждать установок, поскольку это желание Стража Форса," сказал Форсайт гладко. "У меня нет желания принять роль, в которой не все со мной согласны. Я также обеспокоен исчезновением Чарльза. Мы будем ждать."

Один за другим они заходили назад на слушание в аукционной комнате. Мими поняла, что она все еще держит свою руку вверх, так как она использовала свой дар.

Аукционист подарил ей блестящую улыбку. "И портрет де Фамм (Франсуа Гилот) переходит в… руки красивой молодой леди на первом ряду.

Она только что купила Пикассо.

Глава 39

Блисс

Окончание семестра в Дачезне всегда проходило одинаково, все было так же, как сто лет назад, предпологалось, что таким образом студенты более спокойны и ознакомлены с ритмом жизни частной щколы.

Это началось с последней неделей августовской ориентации, когда над поступающим новичком мягко издевались его выпускники – мучители с бритьем кремового пирога, бросая спор во внутреннем дворе, и бросаясь воздушными шариками с водой с балконов, и эпической игрой в Убийцу. В последний день ориентации была торжественная презентация классных колец и распевание школьной песни, достигающая высшей точки во внеучебной вечеринке после закрытия на крыше главного мужского корпуса, когда первый роман за Май – Декабрь расцветает, как правило между "старшей девочкой" (так школа называет старших девушек) и "новеньким мальчиком" (парень – новичок), и нет, как многие думают, другого способа.

Блисс поднималась по лестнице в главное здание, кивая к парочке знакомых лиц. Все были еще с легким летним загаром их Хемптона или Нантуки, девушки, не готовые променять летние платья и сандалии на шерстяные кофты и юбки в клеточку, в то время как парни щеголяли своими рубашками из тонкого сукна и с галстуками на боку, перекинув через плечо свои жакеты.

Блисс слышала, что близнецы Форс тоже вернулись в школу. Она должна была попытаться связаться с ними как можно скорее. Mими и Джек должны помочь ей. Она шла в раздевалку, читая имена, выгравированные на каждой металлической пластинке, она поняла, что имена Шайлера и Оливера отсутствуют. Это растроило Блисс. Она узнала наконец, что случилось с ними, Конклав сомнивался в версии Шайлер о смерти Лоуренса, и эти двое решили бежать от правосудия в лице Венаторов.

Но почему-то она действительно не верила, что они сбежали. В течение дня она надеялась увидеть Оливера, сидящего на батарее в ее классе Европейской Истории, или Шайлер, разглядывающую ее глиняные горшки на уроке Независимого Искусства. Блисс шла к своему третьему классу перед обеденным перерывом, Древние Цивилизации и Рассвет Запада. Первая неделя школы была времем для посещения магазинов, пока студенты прыгали из класса в класс, решая, какие предметы им выбрать.

Название урока звучало интригующе, смесью истории и философии, изучая греков, римлян, и Египтян. Она села в среднем ряду, рядом с Картером Tукерманом, от него всегда пахнуло бутербродами с яйцами, которые он ел на завтрак.