Ричард Кнаак - Король серых

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Джеремия схватил Каллистру за руки и прошептал:

— Ты говоришь мне правду?

— Теперь я не буду тебе лгать.

Глаза ее увлажнились. Джеремии хотелось ей верить, но после всего, что было, после всего, что обрушил на него Арос, ему с трудом удавалось сохранить в себе надежду. Долговязый вурдалак со своей неизменной язвительной улыбкой имел привычку сокрушать надежды раньше, чем они могли бы пустить корни.

— А как же… как же быть с тем, что я король? Что будет с этим?

— Не знаю. Следует выбрать другого, но нужно, чтобы ты тоже участвовал в выборе. Заклинание королевской власти, лежащее на тебе, может сделать свой собственный выбор, как когда-то предполагалось.

— Что ж, если дело за мной, то я бы предпочел видеть на троне кого-то более достойного, кто действительно способен управлять. Я же хочу одного — вернуться домой.

Джеремия зажмурился, надеясь, что, когда он снова откроет глаза, они оба окажутся в гостиной его дома. Но вместо этого они по-прежнему находились в богатых королевских покоях, сооруженных волей фантазии Ароса. Каллистра, казалось, ничего не заметила; на самом деле она вообще ничего не замечала, кроме Джеремии. Решив не ломать голову над тем, почему они остались на месте, он с тревогой и вполне ожидая худшего, спросил:

— Ты пойдешь со мной?

— Я буду твоим проводником, насколько это в моих силах. Об этом ты не волнуйся.

— Я не это имел в виду. — Тодтманн собрался для второй попытки. Женщины, Серые или иные, всегда были для него трудным испытанием. — Я хочу, чтобы ты ушла со мной. В мой мир.

— Я не мо… — неуверенно произнесла Каллистра и не договорила. Джеремия с трепетом ждал — ему показалось, что она молчала вечность. Наконец черноволосая чародейка кивнула. Если Серые не умели плакать, значит, Каллистра исполнила блестящую имитацию.

На этот раз Джеремия собрал все силы.

— Тогда я действительно хочу вернуться домой, немедленно!

Однако и на сей раз ничего не случилось.

— Почему мы остались на месте?

— Я… я не знаю.

Незадачливый правитель предпринял еще две попытки с тем же великолепным отсутствием результата. С сокрушенным видом он принялся озираться по сторонам, словно надеялся увидеть некую материальную причину его неудачи. Прежде его королевской власти оказывалось достаточно, чтобы перенести его в город или на автобусную остановку. Что же случилось теперь?

Арос? Почему бы и нет? Кому еще могло понадобиться удерживать его здесь? Джеремия спросил Каллистру, что она думает по этому поводу.

Ей не очень понравилась его мысль, однако она допускала, что целиком исключить такую вероятность нельзя.

— Я не стану отрицать, что Арос способен на такое. Правда, сейчас он не следит за тобой, но есть методы…

— У нас нет иного способа попасть туда, куда мы захотим?

Каллистра задумалась.

— Может быть еще один, но он медленнее и куда опаснее. Нам придется идти среди теней, и этот путь ведет к воронам.

— А другого пути нет? — спросил Джеремия и подумал: «Разумеется, нет! Простого выхода не может быть».

Каллистра подтвердила его опасения: либо они совершат поход по царству теней, либо ему придется приступить к исполнению обязанностей короля.

— Джеремия! Отказом от короны ты не поставишь ворону препоны… — Намек на румянец коснулся ее бледных щек. — Извини, я не хотела…

— Я знаю.

Джеремия думал, что уже достаточно знает о речи Серых, чтобы понимать, что они редко говорят стихами по собственной воле. И все же ее слова ударили как разящий меч в руках Эролла Флинна[13]. Джеремия Тодтманн напомнил себе, что он не Робин Гуд, не Зорро и даже не актер, их играющий, так же, как ранее он не был Хамфри Богартом. Он был всего лишь Джеремией Тодтманном, увереннее чувствовавшим себя с пером, которое, вопреки этому конкретному штампу, вовсе не было сильнее меча. Будь оно и в самом деле сильнее, возможно, он и захотел бы остаться и что-то сделать в своей роли.

Нет, все равно ничего не вышло бы. Аросу нужна была послушная марионетка, потому-то его и устраивала кандидатура Джеремии. И потом, конечно, был еще и ворон, каковы бы ни были его планы, — и просто здравый рассудок подсказывал, что надо уносить ноги.

— Надо выбираться отсюда, — сказал он. — Попытаем счастья в реальном мире.

Каллистра взяла его за руку, и в следующее мгновение они оказались в каком-то сумрачном месте — по всей видимости, все еще в пределах царства Серых. Каллистра, не останавливаясь, увлекала Джеремию за собой в каком-то определенном направлении. Он был рад, что она вела его: насколько он мог видеть — а видел он недалеко, — со всех сторон их окружала зыбкая пустота.

— Сколько нам идти? — шепнул Джеремия. Он не был уверен, что надо говорить шепотом, но окружающая обстановка на это настраивала.

— Дольше, чем нам хотелось бы, — нормальным голосом ответила Каллистра.

Призрачный ответ в призрачной ситуации. Можно было и не спрашивать. К тому же время — понятие относительное, о чем Каллистра уже упоминала. То, что казалось часами, на деле могло оказаться минутами. Конечно, могло оказаться и днями.

Он попытался не слишком в это вникать.

Как только они пустились в путь, вокруг стали то появляться, то исчезать какие-то фигуры. Вначале Джеремия решил, что это все те же тени, но очертания этих были более отчетливыми и более знакомыми. Это были сцены, в которых мог бы принять участие и он, если бы его не коснулся мир Серых, и сцены, в которых он сможет снова принимать участие, если найдет путь домой. Каллистра вела его назад, к пограничной зоне между царством Серых и реальностью.

Но нельзя сказать, что народа теней здесь не было. Их притягивало одно присутствие Джеремии. Некоторые отваживались подойти достаточно близко, так что можно было разглядеть их очертания. Были среди них похожие на людей, в других не было ровным счетом ничего человеческого. Зная, что он значит для них, Джеремия уже хотел остановиться, однако Каллистра отогнала их, не позволив желанию помочь взять в нем верх. Тодтманн виновато наблюдал, как они исчезают, утешая себя мыслью, что следующий король, который будет намного лучше его, им поможет.

Конечно, хотелось бы иметь уверенность, но раз он сам не выбрал этого человека, то уверенности-то у него и не будет.

Вокруг принимал все более отчетливые очертания мир Людей, его мир.

Никто, конечно, не обращал на них никакого внимания. Какая-то блондинка в синем костюме покосилась в их сторону, но Джеремия все еще был частью мира Серых, и, возможно, она просто решила, что ей померещилась пара, возникшая ниоткуда.