Ричард Кнаак - Легенда о Хуме

Ричард Кнаак

Легенда о Хуме

ПРОЛОГ

Я, Астинус, Главный историк Кринна, тщательно, по различным летописям проверяю каждый упоминаемый мною факт и посему поправки в свои работы вношу чрезвычайно редко. Если говорить о моих недавних трудах — такое случилось лишь однажды. Комментируя эпизод, связанный с магом Рейстлином (вы, должно быть, помните: Рейстлин самонадеянно вознамерился стать божеством более могущественным, чем Паладайн и Такхизис, и, конечно же, потерпел неудачу), я обнаружил, что в мои работы закрались досадные ошибки.

Дело в том, что, работая над историей Кринна, я опирался в основном на летописи из библиотеки Паулюса Вариуса — моего коллеги, жившего около трех столетий тому назад и печально знаменитого своей неаккуратностью. Полагаю, что он — видимо, случайно — испортил несколько страниц древних летописей и испорченные страницы заменил копиями, каковые он считал полностью адекватными оригиналу. Но таковыми они не были. Ошибки относятся в основном к периоду между Веком Света и Веком Силы, как принято ныне называть эти две эпохи в истории Кринна.

Например, Эргот был намного более древней империей, чем это указано в летописях Вариуса. Винас Соламн командовал армией Эргота до 2692 г . С. В., а не на четырнадцать столетий позднее, как утверждается в тех же летописях.

Вторая война драконов — ее Вариус некорректно называет Второй и Третьей войнами — продолжалась почти полвека и закончилась в 2645 г . С. В. Работая над историей как раз этой войны, я впервые и столкнулся с допущенными ошибками. Желая прояснить некоторые эпизоды, я открыл летопись, посвященную завершающему этапу интересовавшей меня войны, и еще раз Перечитал рассказ о Хуме, рыцаре Соламнии, который вступил в схватку с Такхизис, богиней зла, Королевой Драконов, и победил ее.

Я решил, что очень скоро, окончив историю Второй войны драконов, примусь за описание подвигов Хумы. Но работа над историей упомянутой войны отняла у меня, как это обычно и бывает, гораздо больше времени, чем я предполагал.

В моей библиотеке собрано несколько сотен тысяч рукописей и книг; каждый факт я проверял и перепроверял по различным источникам. Труд по истории Кринна завершен, и я положа руку на сердце могу сказать: в нем одна истинная правда.

А теперь, читатель, завершив главное дело своей жизни, я выношу на твой суд правдивейшую из правдивейших историю — историю легендарного Хумы.

Астинус из Палантаса. 360 г . Н. В.

Глава 1

Колонна рыцарей шла через селение в северо-западном направлении по пути на Кайр. На это селение, именуемое Серидан, то и дело обрушивались чума, голод, война; все это приносило большие разрушения и уносило множество жизней. В давние времена село было процветающим. Теперь там, где некогда красовались кирпичные здания — они были разрушены в результате набегов диких гоблинов и мародерствующих черных драконов, — стояли лачуги и временные убежища. По чистой случайности селение не разрушили полностью. Оно просто хирело, подобно людям, которые пытались здесь существовать. Появление колонны рыцарей не вызвало восторга в селении. Когда всадники и пехотинцы прошли строем по грязной тропе, которую здесь называли дорогой, жителей скорее охватило негодование, нежели восхищение. Негодование было вызвано тем, что, по мнению местных жителей, рыцарям Соламнии жилось лучше, чем любому из них.

Во главе колонны ехал верхом сверкающий цепями и латами государь Освал из Бакстри. Сложный узор из роз, изображенный на его нагруднике, свидетельствовал о его принадлежности к ордену Соламнийцев, избравшему этот цветок в качестве своего символа. Пурпурный плащ, развевающийся за Освалом, делал его похожим на зимородка с полурасправленными крыльями и короной над головой. В своих когтях птица крепко сжимала меч с розой на эфесе. Большинство рыцарей были одеты, как государь Освал, правда их доспехи износились намного больше и плащи не развевались, как у командиров. Плащ государя Освала являлся знаком его звания — Верховный воин, магистр ордена Розы, второй по рангу после Великого Магистра, управлявшего всем рыцарством.

Верховный воин быстро взглянул на ехавшего рядом с ним всадника. Оба они словно были сделаны по одному шаблону: ястребиные лица, длинные висячие усы, какие любили отращивать рыцари. Возраст несколько смягчил черты лица Освала, а лицо едущего рядом (он был моложе лет на двадцать) выражало непреклонную уверенность, что он — та единственная сила, которая изменит мир. Они были родственниками. Беннет был племянником Освала и сыном самого Трейка, Великого Магистра. Надменность, застывшая на лице Беннета, словно бы говорила о том, что он уже видел себя преемником отца. Освал надеялся, что Беннет со временем станет скромнее. А юный рыцарь верил, что рыцари подчиняются воле Паладайна и их ожидает неизбежный триумф, так как их дело — правое. Но Освал хорошо знал, что надежды не всегда сбываются.

Лица молодых рыцарей в колонне напоминали неподвижные маски. Молодым еще предстоит узнать жестокие стороны действительности. Освал понимал: юные рыцари и многие из тех, что постарше, мнят себя героями, призванными спасти погибающий мир.

Обратившись к одному из всадников, государь Освал крикнул:

— Ренард, ко мне!

Хума увидел, как высокий, очень худой рыцарь приблизился к Верховному воину и они о чем-то заговорили. Разговор мог касаться самого Хумы, так как Ренард мельком взглянул на него. Хума забеспокоился. И Беннет, и Ренард, и Хума считали, что одному из них не место в рядах рыцарей.

Вдруг Хума подпрыгнул в седле: конь споткнулся в колдобине посреди дороги. Забрало шлема резко захлопнулось. Рыцарь поднял забрало, снова подставляя свое красивое лицо холодному ветру. Хотя его усы не были такими же роскошными, как у Беннета и Верховного воина, всетаки из-за преждевременно появившейся седины Хума выглядел внушительно. А лицо было на удивление нежным — настолько нежным, что многие при случае называли его юнцом, правда лишь заглазно. Хума неотрывно смотрел на грязных и оборванных сериданских женщин и детей. Даже его собственные доспехи, изношенные, без украшений, какие были у государя Освала, казались сделанными из золота по сравнению с лохмотьями жителей Серидана. Хума спрашивал себя: как часто едят эти люди, что едят и сколько. Ему хотелось снять с седла сумку и бросить ее людям Серидана. Пусть возьмут ее себе. Наверное, мясо из его сумки окажется для них самым лучшим из того, что им приходилось есть.

— Не унывайте! — крикнул жителям Серидана всадник за его спиной.

Хума вздрогнул: еще немного, и он отдал бы свои припасы. Это запрещалось рыцарскими правилами, но искушение было слишком сильным.