Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...

— Справедливое замечание, — ответил я, — Так-то да… Это-то нафиг надо… Это базару ноль — нифига не прикольно будет… Как после этого жить еще… — произнес я, утвердительно покачивая головой, как бы соглашаясь с той мыслью, которую хотел донести Слава.

Затем я снова вздохнул и произнес:

— Так-то, реально — сидеть, рассуждать здесь об этой войне, ни разу на ней не был, считай. Чо там на самом деле ваще — фиг знает, — согласился я, — Но я просто здесь реально уже запарился во всем этом жить… Думаешь, хоть пойти куда-нибудь на войну умереть что ли. Все равно, что здесь делать… Я здесь постоянно, как на войне на какой-то.

"Нездоровые, наверно, мысли гуляют по моему переклиненному сознанию" — отметил я вдруг про себя.

— Смотри, — вдруг ухмыльнулся Слава.

Я оглянулся по сторонам и заметил на горизонте троих каких-то хмырей, ровненько так приближающихся к нашей скамейке. Самый первый из них, бодрым шагом направлявшийся в нашу сторону и видимо ведущий за собой остальных двух, был одет в короткую черную кожаную куртку, синие джинсы, с немного подогнутыми штанинами снизу, в тяжелых ботинках и был лысый, другой — просто с короткой стрижкой в черной матерчатой куртке без воротника и черных джинсах, третий, самый последний, так же в черных джинсах и в балахоне с натянутым на голову капюшоном, шел сзади.

— Чо за ошпарки? — произнес я.

— Дак я и говорю, — ответил Слава.

— Фашисты что ли?

— Да фиг знает?

Я пригляделся.

— И чо?… Чо за маскарад? С хэллоуина что ли идут?

Слава ухмыльнулся.

— Какие страшные прям. Аж понты из жопы торчат.

— Кажется, они к нам идут.

— И чо им надо?

— Фиг знает… Может прикурить хотят.

Я посмотрел и заметил, что парни были немного помладше нас.

— Слушай, может они просто с детского утренника сбежали, не успели костюмы снять?

— Ага, подрабатывают в клубе аниматорами… Сегодня была тематическая вечеринка.

— По-любому.

Парни подошли с грозным видом и, встав перед нами, начали на нас смотреть. С одной стороны мне стало страшно, с другой — было несколько забавно.

Мы со Славой переглянулись с легкими улыбками на лицах.

Я кивнул головой как бы интересуясь "Чо надо, упыри?"

— Вы антифа? — высоким звонким напонтованным голосом спросил тот, что был лысый и в синих джинсах.

— Чёёёё? — ответил я.

Пауза.

— Я говорю — вы антифа? — еще более напонтованным голосом повторил лысый.

— Чо глухой что ли? — произнес одновременно тот, что был в балахоне с капюшоном, натянутым на голову.

Я подумал, что эти ошпарки парни конкретные и изначально настроены на веселое времяпрепровождение, возможно даже с танцами.

— Слышь, тебя кто так с людьми учил разговаривать, — ответил я сначала ему, а потом переключился на лысого: — Какой антифа? Чо ты несешь?

— Ты не груби, а, — вставил свое веское слово третий, с короткой стрижкой и куртке без воротника.

— То есть вы не антифа? — переспросил лысый.

— Я ваще не понял, о чем ты говоришь, — ответил я.

Лысый покачал головой и слегка оглянулся по сторонам.

— А закурить есть? — с предъявой грубо спросил тот, что в балахоне, спросил так, как будто я задолжал ему закурить тысяч на десять еще и с процентами.

— Нет, мы не курим, — таким же понторылым тоном ответил я.

— А чо это вы не курите? — грубо, причем даже без тени улыбки, серьезно спросил тот, что в балахоне.

— А чо это ты так интересуешься? У тебя комплексы что ли?

— Чо ты сказал?

— Слышь, ты не груби, а, — повторил тот, что был в куртке без воротника.

Лысый вытащил руку из кармана куртки и, как останавливающий знак, приставил ее тыльной стороной ладони к груди того, который был в балахоне с капюшоном.

— То есть вы не антифа? — снова спросил он.

Я осознал, что меня несколько задолбало отвечать на один и тот же его вопрос, еще я понял, что его это тоже больше уже не удовлетворяло, поэтому на всякий случай вытащил руки из карманов и, потерев пальцами глаза, сложил их в замочек между колен.

— Какой антифа ваще? Ты с чего взял, что мы антифа? — ответил я.

— Мне так показалось, бл%@ь, — грубо с понтами произнес лысый.

— И чо, что тебе показалось? Мне тоже много чего в этом мире кажется. Но это ведь еще не значит, что это соответствует действительности, правильно? — я продолжал говорить спокойно, стараясь не повышать голос.

Лысый ухмыльнулся.

— Чо самый умный, да?

— Да, я умный. Тебя чо, это напрягает?

Кажется, это могло уже стать поводом для ссоры.

— Слышь, ты не груби, я сказал, — услышал я снова от того, который был в куртке без воротника.

— Да я понял уже, понял, что не надо грубить, — заверил я этого мудака, глядя ему в глаза.

— Ты чо, а…

— Парни, вам чо надо? — спросил я, оглядев всех этих троих ошпарков.

— Ни чо, бл%@ь! — конструктивно ответил тот, что был в балахоне.

— А чо у тебя костяшки сбиты? — спросил лысый. Очевидно, что он был из них самый инициативный и вел свою линию разговора.

Я посмотрел на свои костяшки на правой руке. Внимательно так посмотрел. Рассмотрел их под разными углами, чуть наклонив голову. Отметил про себя как играется свет на коже, сквозь которую виднелись синяки. Сжал руку в кулак, потом разжал и посмотрел, чуть отодвинув от себя. Потом тоже самое проделал с левой рукой. Да, костяшки действительно были немного деформированы и с синяками.

— И чо? — спросил я, наконец, лысого, посмотрев на него.

— Бл%@ь, ты довы#%[email protected]!ся щас, — со злостью произнес тот, что в балахоне.

— Ты чо сделал вывод, что я антифа только из-за того, что у меня костяшки сбиты? — спросил я лысого.

— Допустим! — ответил он вызывающим понторылым голосом.

— Дак ты не правильный вывод сделал, — сказал я.

— Да мне по#&й!

— Вот, а мне тем более насрать, — ответил я.

— Ты чо там… — только вылез тот, который был в балахоне с капюшоном, но лысый сразу остановил его.