Татьяна Корсакова - Пепел феникса

– Вот, принес! – Громов зубами разорвал упаковку бинта. – Сейчас перевяжем, а потом я смотаюсь в аптеку, куплю что-нибудь от ожогов.

– Не нужно, все уже прошло. – Анюта посмотрела на свои босые ступни и всхлипнула.

Все прошло – в этом она была права. От ожогов, еще пару минут назад таких страшных и таких реальных, не осталось и следа.

Громов вздохнул, сжал холодные и по-детски маленькие ступни в ладонях, спросил:

– Больше не болит?

– Уже нет. – Она улыбнулась, но как-то не слишком уверенно, натянула на голые коленки футболку, а потом спросила: – Ты не уйдешь?

Кто бы знал, как хотелось Громову ответить, что он останется с ней хоть до самой старости, но сказал он другое:

– Уйду, Анюта. – И тут же торопливо добавил: – Это ненадолго, всего на пару часов. Днем тебе нечего бояться, я точно знаю. Хочешь, позвоню Гальяно, он побудет с тобой?

– Не нужно, – она мотнула головой, – я сама. Громов, – ее пальцы коснулись его волос, пробежались от макушки к затылку, – ты говорил, что кому-то обещал меня защищать? Кому?

– Это долгая история, я потом обязательно тебе расскажу. – Вранье давалось нелегко, но Хельга не оставила ему выбора. Отсрочка – вот единственное, на что он еще мог рассчитывать. Знать бы еще, сколько у них с Анютой в запасе времени.

Взгляда, брошенного на Анютину руку, хватило, чтобы понять, что времени остается все меньше и меньше. Феникс оживал, наливался цветом, косился на Громова хитрым глазом. Почему именно феникс?..

– Не нужно звонить Гальяно. – Анюта улыбалась храбро и почти искренне. – Ты же сам говоришь, что днем мне нечего бояться.

– Нечего, – он с сожалением выпустил из рук ее уже начавшие согреваться ступни. – А вечером я приду, обещаю.

Выйдя от Анюты, Громов первым делом позвонил Гальяно.

– Магистр черной и белой магии на проводе, – мурлыкнуло в трубке, и по этому довольному мурлыканью сразу стало понятно, что у Гальяно ночь выдалась куда интереснее и приятнее, чем у него.

– Разговор есть, – буркнул Громов, не здороваясь.

– Разговор? Знаешь, это несколько несвоевременно, я занят очень важным делом.

По приглушенному хихиканью, доносящемуся из трубки, Громов примерно представлял, чем таким может быть занят Гальяно, поэтому решил не церемониться:

– Если тебя через час не будет в салоне, я расскажу твоему очень важному делу про ту силиконовую блондинку, с которой ты три месяца регулярно снимал порчу. Приезжай! – рыкнул он и отключил мобильный.

Гальяно переступил порог салона ровно через час. По свежей сорочке и гладковыбритой физиономии было ясно, что друг перед работой успел заскочить к себе, чтобы переодеться. Пижон!

– Кофе будешь? – Громов включил электрочайник.

– Кофе буду, – Гальяно аккуратно повесил на плечики щегольское пальто, – я же по твоей милости даже позавтракать не успел.

– Ну, допустим, позавтракать ты не успел не по моей милости, а по другим причинам, – ухмыльнулся Громов. – Мог бы у своего очень важного дела выпросить что-нибудь на завтрак.

– Не до того было, понимаешь ли! – Гальяно плюхнулся в кресло Громова, возвел глаза к потолку. – Ах, какая же она женщина! – добавил восхищенно. – Сказка, а не женщина!

– Кстати, о сказках, – Громов уселся на кушетку, – расскажи-ка мне в деталях, что там у вас случилось во время спиритического сеанса.

– Опять, что ли?! – Гальяно недовольно поморщился. – Я ж тебе уже рассказывал. Думал, задурю девчонкам голову, проведу сеанс психоанализа и все дела, а тут бац – и сработало заклинание! И главное, сначала-то все так удачно складывалось! Я прямо с первого слова сумел эту твою Анюту поразить в самое сердце.

– Чем поразить? – насторожился Громов.

– Хотелось бы сверхспособностями, но поразил историей про кладбище! – Гальяно легкомысленно взмахнул рукой. – Это еще хорошо, что я ее сразу узнал. Тогда-то она совсем не в себе была, я еще подумал, что пьяная или обкуренная. Вся такая с прибабахом…

– Стоп! – Громов рубанул кулаком по столу. – Ты про кого сейчас?

– Так про клиентку, Анюту эту! – удивился Гальяно. – Сижу я, значит, на могилке, а она бежит, вся такая внезапная, растрепанная, полуголая…

– На какой могилке?..

– Да кто ж там разберет, на какой?! Говорю же – ночью дело было, темнота кругом.

– А что ты делал на могилке? – Громов окончательно запутался в объяснениях друга.

– Ну что делал? Так, шаманил помаленьку. – Гальяно вдруг смутился и зачастил: – Ты не подумай ничего такого. Про черную магию – это я так, ради красного, я бы не стал мараться, но уж больно ритуальчик интересный.

– Ритуальчик?..

– Приворотный, на кладбищенской земле. Вообще-то там не только земля нужна, там масса сопутствующих факторов. Но ты ж понимаешь, я исключительно из любви к искусству, только теоретически…

– Из любви к искусству ты поперся ночью на кладбище? – Чайник вскипел, и Громов щедро сыпанул в чашки растворимого кофе. – Ты совсем больной?

– Я здоровый, – огрызнулся друг. – Здоровее многих, если хочешь знать. Просто во мне силен дух естествоиспытателя.

– Это да, – Громов согласно кивнул, – временами даже чересчур. Так что там было на кладбище? Сидишь ты, значит, на неизвестной могилке…

– А тут бац – распахивается дверь склепа и оттуда выбегает Анюта. Веришь, я от страха чуть не обделался!

– Верю, дальше что?

– Ничего, кажется. – Гальяно на секунду задумался. – Выскочила она из склепа и поскакала промеж могилок.

– Это точно она? Сам же говорил, что темно было.

– Ну как темно? Луна же светила, а девица в каком-то метре от меня промчалась. – Гальяно растерянно замолчал, а потом сказал: – Странно это все, не находишь? Ладно я, магистр белой и черной магии, шастаю ночью по кладбищу, мне по статусу положено, а она чего?

– Дальше что было?

– Ничего. Я домой пошел, от греха подальше, а с черной магией решил завязать окончательно. Опасное это дело, я тебе скажу! А тут еще эта тень отца Гамлета во время сеанса нарисовалась. И главное – ритуал вызова я взял самый простенький, таким даже родную бабушку хрен вызовешь, а он взял и приперся. Слышишь, Громов, а тебе не кажется, что мне пора выходить на новый уровень, что я зарываю в землю свой спиритический талант?

– Пойдем! – Громов одним глотком допил кофе, решительно встал из-за стола.

– Это еще куда? – по лицу Гальяно было видно, что выходить из салона ему совсем не хочется.

– На кладбище. Покажешь склеп.

– Так темно же было! И вообще, не помню я ничего! – заартачился друг.

– Значит, придется подключить сверхспособности! – Громов сдернул с вешалки куртку и, не дожидаясь Гальяно, вышел на улицу.