Ивановка - Юлия Михалева
– Здорово, Илюха, – протянул ему первому руку сосед и переключился на полицейского. – Да неужели в больнице сказали, что я их одежду украл? Но сестрица сама говорила, что она бомжацкая. То есть они специально всяким бедолагам на зиму собирают отдельный ящик. Типа, бери, если надо. Ну я и взял. Мою-то подрали всю, да и не нашел я ее. Один телефон, как помню, оставался с куском штанов да носки. Хоть телефон нашел.
Илья слушал молча.
– Что с вами случилось-то? – уточнил участковый.
– Собаки меня в лесу подрали одичалые. Целая свора там бродит. Как видно, те же, что и тетю Таню погрызли. Размотали так, что аж до сих пор хромаю. Чудом выбрался, на дерево смог залезть. Надо с мужиками собраться да отстрелять их, паскуд, – зло сказал бородач, потирая изрезанную щеку, и спохватился. – Зря я это вам.
– А в больницу как попали?
– Да как – убежали эти твари, а я как-то из лесу вышел и до дома доплелся. И что-то совсем никак стало. А тут внук тети Тани за инструментом зашел, да и слушать не стал – я ж в кровище весь еще был. Сгреб да отвез. Ну а они меня там уж держали. Замотали вместе с глазами и носом, ни дохнуть, ни шевельнуться. С чего замотали-то так, как гусеницу прямо какую? Не ответили даже. И вот все лежу и лежу. Говорю – пустите, сколько еще я так буду валяться? А они – нет, и все. Доктор сказал – в морг, значит, в морг, – рассмеялся бородач.
– И теперь вас выписали?
– Да уж, конечно, – выпятил нижнюю губу бородач. – Сам я вчера вечером ушел. Дождался, как доктор спирт пошел глушить, – вот уж здоровье у мужика, я бы даже в свои двадцать каждый день-то столько не осилил, не говоря про сейчас. Снял все обмотки, взял одежду из ящика бомжацкого и пошел.
– Пешком? – уточнил полицейский.
– Пешком, – подтвердил бородач. – Ну, не всю дорогу, ясно – меня попутка большую часть подбросила. А уж дальше до Ивановки пешком. Срезал угла еще неплохо. Я ж не только рыбак, но и охотник, леса знаю. А уж после лежки в больничке пройтись так прямо милое дело, аж тянуло. А что натрепал-то он, доктор этот, понять не могу? Иду домой – так от меня чуть не шарахаются, так глядят, как будто с того света вернулся. Верка днем звонила – аж разрыдалась. А что такое, не говорят. Может, вы хоть скажете?
– Врач сказал, что вы были в крайне тяжелом состоянии, – уклонился полицейский.
– Может, и был, – согласился бородач. – Ему, наверное, виднее. Да только держать-то потом зачем меня было? Для бумажек каких-то, вот точно. Кругом одни бюрократы, даже там.
Полицейский задумчиво глядел вдаль. Илья же не особо и поражался – мало ли кто чего ему рассказал. Возможно, и правда спирт свое дело сделал. Другое дело – Илья, который своими глазами видел убитого.
– Да вы проходите, – бородач, и в самом деле хромая, как и говорил, шагнул к калитке.
– Не могу сейчас, времени мало. Я по делу, хотел показать кое-что, – полицейский достал телефон. Через его плечо Илья увидел свои вчерашние фотографии, которые ему пересылал. Тот открыл сожженную машину и подошел к бородачу.
– Ух ты! Это что ж, прямо в Чистополье стоит? Ну надо же – сколько раз мимо ходил и не видел. Во дела, – покачал тот головой.
– Узнаете?
– Похожа на ту, на которой тот городской в ноябре ездил, когда свой джип из реки поднять хотел, – Иван почесал бороду.
– А это?
– Ох, мать моя! Что же это такое? – судя по реакции, полицейский показал фото последствий расправы. – Похоже, тот самый мужик и есть. Да кто ж его только так?
– Понятно. Спасибо, – ухватив Илью за рукав, полицейский потащил его к машине.
Бородач так и остался стоять столбом, широко распахнув вполне целые глаза.
– Инсталляция, что ли, какая? Может, сам пропавший вместе с Варварой что-то такое соорудил? – себе под нос пробубнил участковый.
Похоже, история бородача его убедила. И Илью устраивала совершенно логичная версия соседа. Знает ли он только, что горбунья скончалась? И ведь к Рыжему, несмотря на ту стычку, все же придется зайти соболезнования выразить.
Но бытовые размышления отвлекли ненадолго.
– Так вы мне все же верите, что все это там было? – снова спросил Илья.
– Не знаю, – ответил спутник, ушедший в свои раздумья.
Впрочем, как он и обещал до поездки, кражей у Ильи он занялся. Обошел комнату, сетуя на холод, – Илье было не до растопки, – а дыры в полу и разбросанные вещи предпочел не комментировать. Уточнил, где что лежало до пропажи.
– То есть вы сообщили о двух убийствах, но в этом случае нет даже фото, – подвел он итоги. – Закройтесь, как во время кражи, и садитесь туда, где вы были.
Полицейский вышел на улицу и попытался открыть запертую на щеколду дверь. Та не подалась. Тогда он двинулся в обход дома, толкая по очереди окна. И то, которое Илья заботливо обклеил широким скотчем, – то, которое открывала Варя, – под нажимом полностью покинуло оконный проем.
– Как вы это сделали? – поразился Илья.
Все умели открывать его, кроме него самого.
– Оно сломано. Так что, пока вы спали, кто-то на самом деле вполне бытовым путем мог проникнуть к вам и что-то забрать. Если…
Илья понял, что он хотел сказать. Если оно было. Но оно было! Снова чувствуя прилив гнева, он отошел на середину комнаты – прямо к провалу в полу.
– А что, что-то с Ильей? – услышал он знакомый голос на улице. Электрик все же пришел.
Вскоре внутрь вошли оба.
– Тут такое дело – я обещал тебе сегодня провода перебросить. Но тетя Таня умерла, с похоронами надо помочь. Сосед твой совсем один остался, – сказал электрик, буравя участкового. – Извини, Илья, но давай снова перенесем.
Еще несколько дней назад Илья бы ни за что не поверил, что настанет миг, в который ему не будет совершенно никакого дела до того, есть ли у него электричество. Так что просто кивнул.
– А про другого вашего соседа слышали? – спросил участковый. – Ивана, который болен?
– Так он вроде в больнице лежит? Плох, говорят, совсем. Готовятся уже и его хоронить.
– Дома он и вполне жив.
– Вот как, – удивился, но вроде не слишком
