Виталий Вавикин - Вендари. Книга третья

– Но мне не нравится это будущее так же, как тебе не нравится прошлое. Я не хочу, чтобы люди становились такими, как мои родители или их друзья. Они видят мысли друг друга. Они не хотят ничего скрывать друг от друга. Это словно если все вдруг начнут ходить обнаженными – не смертельно, но лишает какого-то очарования, волнения. Так и сверхлюди… У них нет внутреннего мира, нет собственных тайн и секретов, нет переживаний. Конечно, это тоже не смертельно, как и обнаженность, но нет ни очарования, ни волнения. Все слишком ясно. Как если бы рождаясь люди уже знали, сколько проживут и когда умрут.

– Я бы хотел знать, – сказал Клодиу, заглянул Ясмин в глаза и предложил ей свою кровь.

– Ты слишком стар, чтобы можно было разговаривать с тобой о чем-то важном, – скривилась Ясмин.

Они не разговаривали до позднего вечера. Не разговаривали, когда, покинув отель, садились в машину. За рулем была Ясмин. Клодиу чувствовал ее желание жить. Чувствовал несмотря на то, что она тщательно пыталась скрывать свои мысли.

– Почему ты не вспоминаешь своих родителей? – спросил Клодиу, когда они снова остановились, чтобы спрятаться в очередном дешевом отеле от солнца.

– А почему ты не вспоминаешь своих? – огрызнулась Ясмин.

– Рада часто вспоминала своих родителей, – сказал Клодиу, игнорируя колкость.

– Наследие убило моих родителей. Хочешь, чтобы я вспоминала, как мой отец выдавливал себе глаза, потому что ему велел это сделать Илир? Или как лопался мозг моего брата?

– Ты могла бы вспоминать что-то хорошее. Что-то из прошлого.

– Я вспоминаю.

– Почему же я не вижу этого?

– Может быть, ты просто не понимаешь, на что смотреть? Какой была твоя мать? Каким был отец? У тебя были братья? А друзья, когда ты был ребенком?

– Я не помню.

– Не помнишь или не хочешь помнить? – Ясмин оживилась, заглянула Клодиу в глаза. – Почему тебя называют полукровкой? Кто из твоих родителей был человеком? Мать или отец? Ты знаешь, что я тоже полукровка? Мой отец был сверхчеловеком, а мать самой обыкновенной, если не считать вируса в ее крови. Так что получается, мы с тобой похожи.

Ясмин ждала ответа, но Клодиу настырно молчал – смотрел ей в глаза, но думал о чем-то своем. Могла ли Ясмин заглянуть ему в мысли и понять, о чем он думает? Да. Но она боялась, что придется видеть там не только теплое прошлое, но и жуткий кровавый след, который тянется на протяжении всей истории вендари. Хаос и смерть. Пустота и безразличие. И мало того, что все это придется увидеть… Это придется почувствовать, пережить, пропустить сквозь себя, сделав частью своих воспоминаний, которые уже никогда не сотрутся. Ясмин смотрела на Клодиу и думала, что никакое любопытство не заставит ее заглянуть в его открытые сейчас для нее мысли и воспоминания. Вот только беда была в том, что кроме любопытства Ясмин испытывала и что-то еще. Что-то простое, но крайне решительное в своем подростковом вызове перед лицом опасности.

«Нет», – сказала себе Ясмин, но мысли уже тянулись к Клодиу, заглядывали в его прошлое – громоздкое, монолитное. Мраморные, бесконечные пассажи памяти, замаранные окровавленными следами. Слезы, страхи, отчаяние, голод. Ясмин видела монастыри старой Болгарии, видела пески Египта. Клодиу был странником, скитальцем, паломником неизведанного. И вихрь этих воспоминаний был настолько стремительным, что у Ясмин начинала кружиться голова, особенно когда она слышала крики жертв Клодиу. Он был хищником, убийцей. Не хотел быть, но был. Снова и снова Клодиу боролся со своим голодом, и снова и снова голод побеждал. Голод, превративший Клодиу в изгнанника… Ясмин и не поняла сразу, что крошечный дом на холме, вспоровшем лиственный лес, это место, где родился Клодиу. Место, где он впервые превратится в изгнанника. Где-то рядом журчал ручей, рожденный природной скважиной. Птицы пели неестественно громко. Дивные птицы, большинство которых уже давно вымерло, – Ясмин видела их, но так и не узнала ни одной.

Это было время, когда природа только создавала человека, вылепляя его из более древнего, изжившего себя вида. Вендари – хищники – жили ночью. Людям был представлен день. Хотя это и не были еще настоящие люди. Пройдет не одно тысячелетие, прежде чем их дневной образ жизни разрушит связь с миром теней, с энергией мироздания, которая до сих пор питает вендари, дарит им силу и безграничную власть.

Ясмин видела, как начинается рассвет. Обрывки тьмы, собравшиеся возле кособокого, неловко собранного из деревьев дома ищут спасения в тени. Но спасения нет. Дети ночи вспыхивают, превращаются в прах. Закончилась еще одна ночь. Начинался еще один день. Новые люди, которых создал вирус, изменив более древних созданий, жили тысячелетиями. Да, у них уже не было вечности, но и ценить время они еще не научились. Они были лишь наброском природы, каркасом человечества. Изменится еще многое. Ясмин увидела мужчину и женщину – родителей Клодиу. Как и большинство других древних созданий, они подверглись воздействию вируса, превратившись из хищников в жертв. Теперь сородичи охотились на них, питались ими. Теперь невозможно было принять бой. Оставалось лишь бегство. Все дальше и дальше, в глубь неосвоенных земель.

Мужчина и женщина огляделись, прислушались, долго и настороженно выжидали, затем позвали детей – пара мальчиков, в одном из которых Ясмин узнала Клодиу. Он был юн, но сходство уже угадывалось. Его младший брат следовал за ним, словно хвостик, в то время как сам Клодиу вертелся возле отца, собиравшегося на охоту. Все еще хищники. Ясмин видела процесс охоты – быстрые, ловкие. Те, кому надлежало стать людьми, еще и не думали о растительном мире. Пройдут годы, сменятся поколения, тела утратят свою пластичность и скорость. Люди соберутся в группы, чувствуя защищенность в сплоченности… К тому времени они уже не смогут догнать косулю, не смогут спугнуть хищника своим приближением. Они станут слабыми. И самые слабые начнут потреблять в пищу фрукты. Сначала это будут старики и нищие скитальцы. Но природа позволит им перестроиться, решив, что еще не закончила свое творение, свою финальную картину человека.

Ясмин знала, что все это будет – видела в воспоминаниях Клодиу – полукровки из ее времени. Но тот мальчишка, тот маленький Клодиу… Нет, он не знал ничего, не думал. Для него была только охота с отцом, да яркое солнце, обещавшее защиту от древних предков, охотившихся за кровью слабых сородичей. Ясмин чувствовала этот страх. Чувствовала так же, как и голод, когда в лесной чаще отец маленького Клодиу заметил других измененных вирусом существ. Животные отошли на второй план. Охота обещала выйти на новый уровень. Голод. Клодиу чувствовал его. Отец Клодиу и младший брат чувствовали его. И голод чувствовали встретившиеся им полукровки. Страх смерти ничего не значил. Голод был абсолютным. Отец Клодиу выбрался из убежища и вступил в схватку с чужаками. Дрался и Клодиу. Метаморфозы меняли их тела, превращали в идеальные машины смерти. И ни намека на человечность. Особенно после, во время трапезы.