Игорь Николаев - Дети Гамельна

— Матка Бозка… — невольно прошептал капитан, хотя и готовился увидеть что-то подобное. Хоть и зарекался хвататься за оружие, но руки сами привычно сделали, что надо. В морщинистую, изборожденную глубокими складками рожу тролля твердо уставились два пистолетных ствола.

— Сгинь, нечисть!

— Вот это поведение…. — туша, не обращая внимания на пистолеты, села. Невезучая гранитная глыба потерянно пискнула под могучим задом. — Сам пришел, по горам карабкался, упасть не боялся, а теперь орет, чтобы я сгинула… да еще и всякой дрянью машет.

Троллиха (а это оказался не тролль, а именно троллиха) тяжело вздохнула, и с капитана едва не сдуло шляпу. Запах от чудища шел странный, непривычный, но не противный. Так пахнет замшелый валун, хорошо прогретый солнцем — сырой, чуть подопревшей травой.

— Нынешних рыцарей совсем не учат куртуазности, как погляжу, — жеманно прикрыв красные глаза, закончила троллиха. — Свинья ты, а не рыцарь! Хоть на вид — подлинный Ланселот. Или Тристан.

— Тристан плохо кончил, да и Ланселот помер нищим отшельником, — Швальбе, наконец, справился со страхом. И, сделав вид, что все идет, как должно, засунул пистолеты за пояс. — Простите мою горячность, сударыня! Был удивлен.

Поклон со снятием шляпы в исполнении Гунтера выглядел скверной пародией, но капитан рассудил, что лучше так, чем просто стоять.

— Все известные источники описывали Вас несколько иначе. Вот и был сражен неописуемой прелестью Вашего вида.

— Ой, вы меня смущаете! — троллиха захихикала, уткнувшись в огромный кулак, и было непонятно, приняла она лесть за чистую монету или зеленое чудище умнее, чем, кажется и не чуждается тонкой иронии.

— Никоим образом не думал! — ответил Швальбе, мысленно содрогаясь от мысли о возможном будущем. Но сам взялся, никто на веревке не тащил…

Отец Йожин поперхнулся пивом и вытаращился на умолкшего сына.

— Гунтер, я все понимаю, но, сказать честно, ты дурак! ТРОЛЛИХА?!

— Цель оправдывает средства, — развел руками Швальбе. — Не близкий ли товарищ Крысолова это сказал?

— Сказал. Помню. Но…. — Отец Йожин вцепился в кружку, как в спасительное бревно посреди водоворота и пошевелил губами. — Впрочем, как говорят у московитов, кто-то любит попа, кто-то попадью, а кто и попову собаку, — философски закончил Командор. — Ну и дальше как все повернулось?

А дальше был долгий и вдумчивый разговор в пещере, весьма уютной, к немалому удивлению капитана. Наверное, женское начало даже у троллей прорывается на первое место. Швальбе ожидал темного грязного логова, усыпанного обглоданными костями, а увидел чисто выметенную пещеру. Даже с очагом и гладким полом, выложенным плоскими камнями, как брусчатка на городской площади. Перед входом хозяйка разбила некое подобие цветника, а стены завесила теплыми и хорошо выделанными шкурами баранов и козлов. Людских кож Швальбе не приметил.

— Чистенько у тебя тут, — капитан демонстративно снял кобуры и перевязь с палашом, отложил их подальше и вытащил трубку. — Не возражаешь?

— Дыми, — великодушно позволила зеленая глыба. Похоже, чудище хоть и жило отшельницей, было неплохо осведомлено насчет людских привычек. — Ты же гость! А гостю, особенно дорогому, можно многое!

Троллиха смущенно потупилась. Швальбе аккуратно утрамбовывал табак большим пальцем и раздумывал над тем, что делать дальше. Вернее, что делать, он знал. Но вот как…

— Да что это я! — всплеснула лапищами троллиха. В ее исполнении очень женский жест смотрелся жутковато. — Гостя же накормить надо! А я все с разговорами!

Столом был назначен самый большой и плоский камень в пещере. На него Троллиха, смахнув невесомую пыль, взгромоздила кувшин с вином, несколько мелких птиц, поджаренных, а вернее, на скорую руку обугленных, немалый кусок хлеба и немного вяленого мяса. Швальбе незаметно принюхался, вино пахло, как и полагается вину. Наверное, краденое.

— Угощайся. Мужчина должен много есть.

— Не человечина? — капитан потыкал кинжалом в вяленину.

— Как можно?! — удивилась и даже немного возмутилась троллиха. — А если даже человечина, сможешь отличить?

Она пытливо уставилась на Швальбе.

— Тоже верно, не смогу, — согласился капитан, откромсал увесистый шмат и с удовольствием в него вгрызся.

Когда на «столе» ничего не осталось, кроме крошек и мелких кусочков костей, троллиха решила, что пора дорогому гостю переходить к делу.

— Так волей кого из Богов тебя сюда занесло?

Швальбе сыто рыгнул, поковырялся в зубах обструганной веточкой, выуживая волоконца мяса.

— Ты же не местная, — неожиданно предположил он, решив, что совместная трапеза, как ни крути, сближает, и пора переходить на «ты».

— Ну да… Родилась здесь, но мой народ из Асгарда!

— Откуда?! — деланно поперхнулся Швальбе.

— Из страны Асов, рыцарь. Из страны мужественных воителей и прекрасных дев… — глазки троллихи затуманились и показались не такими уж красными. Похоже, капитан с ходу нащупал болезненную и одновременно притягательную тему.

— Кстати, о прекрасных девах, — Швальбе поднялся, отряхнул штаны. — Ясновельможная госпожа, выходите за меня замуж!

Капитан опустился на правое колено, всем видом выражая настоящую куртуазность, чистоту помыслов и серьезность намерений.

Троллиха остолбенела.

— Ты серьезно? — растерянно спросила она.

— Ну, конечно! — очень честно ответил Швальбе, вспоминая кропотливо изученную старую легенду. — Только один вопрос. У тебя есть табун лошадей, двенадцать мельниц с медными жерновами, шелковая рубашка без швов и чудо-сабля с золотой рукоятью? Согласен на фальшион, если кригмессера нет. Впрочем, если что, возьму все. Я не гордый.

Хозяйка пещеры начала медленно вставать. Ее широкоплечая фигура все поднималась и поднималась, нависала над капитаном, никак не заканчиваясь. Троллиха вытянула длинную лапу, поросшую клочковатой шерстью, и сноровисто вытянула из дальнего угла пещеры сучковатую дубину. Дубина показалась ландскнехту очень большой и увесистой.

— Нет у меня ни лошадей, ни сабли, — мрачно проговорила зеленая дама. Ее глаза горели мутным красноватым огнем. — Зато есть вот эта дубинка, которой я сейчас разобью твою башку, наглая голая обезьяна!

Хотя жизнь Швальбе висела на очень-очень тонком волоске, больше всего в этот момент капитану хотелось спросить, откуда горная отшельница знает, что такое «обезьяна». Но вслух он произнес совсем иное.

— А одна из твоих далеких сестер, что жила в Асгарде, все это обещала местному лэндскиперу, сиру Майнелигу. Именно такое приданое, слово в слово. Вот и решил узнать, можно ли хоть на шелковую рубашку рассчитывать? Вши уже надоели, а шелковая одежка от этой пакости есть первое средство. Да, чуть не забыл, мы зовем ваш Асгард Норвегией.